Русский Вид. Книга первая: Медведь. Барс (СИ) - Грез Регина - Страница 26

- Интересно, о чем ты сейчас думаешь? Или даже о ком?

- Я думаю о нас, о том, что мы вместе, и я этому рада.

Машины слова звучали вполне искренне, и Брок немного успокоился. Он завернул мокрые волосы девушки в полотенце, подал еще одно, чтобы высушить ее тело.

- Наверно, возьму фен с собой наверх..., - рассуждала Маша.

Брок молча снял фен с крючка, и вручил ей в руки, а потом поднял девушку и понес по лестнице на второй этаж дома. Там, наверху было их заветное гнездышко, их широкая постель, на которой многое можно делать вместе. Сейчас Маша сидела на кровати голышом в позе буддийского монаха: на пятках, колени вместе, спина прямая. Маша только поворачивала голову из стороны в сторону и руками расправляла волосы, чтобы Броку удобнее было высушивать их теплыми струями воздуха.

- Ты похожа на русалку, - отчего-то вздохнул Брок.

- Хвоста вот только нет, - усмехнулась Маша.

- Не надо... хвоста...

Брок снова глубоко вздохнул:

- Я сейчас схожу быстренько помоюсь и вернусь к тебе, только не исчезай!

- Обещаю...

Брок выключил фен, откинул пряди волос с плеча девушки и горячо поцеловал в изгиб шеи, потом стал целовать еще и еще, спускаясь по руке ниже...

- Уже возвращайся скорее, - промурлыкала Маша, заглядывая в глаза своему мужчине, - я очень соскучилась...

В эту ночь они особенно нежно любили друг друга, словно обретя заново после долгой разлуки.

Глава 11.

Прошло три дня. На четвертые сутки Маша еще к восьми утра сбежала, якобы на завтрак, оставив Брока досыпать после ночной прогулки. Кажется, ее «Медведь» добрую половину ночи караулил вокруг дома, не покажется ли Волчонок. Но, Маша даже не заглянула в столовую, сразу же направившись в мед. корпус.

Увидев две заветные полоски на тесте, Маша замерла. Она была готова к этому, заранее настроилась на такой вот результат, но реальность всегда ощущается острее, как ее не прогнозируй. И сейчас, держа в руках тонкую полосочку картона с проявившимися реагентами, как подтверждение своей беременности, Маша испытывала множество различных эмоций, даже взаимоисключающих друг друга: радость и надежду, страх и растерянность. В дверь маленького туалета тревожно постучали.

- Мария, у вас все хорошо?

- Да, Надежда Петровна... более чем.

Врач-терапевт Василевская молитвенно сложила на груди пухлые ладошки.

- Машенька, ведь решать только тебе. Никто тебя заставить не может.

- Вы о чем сейчас?

- Ты ведь сама должна понимать, какой это риск... Я могу дать тебе препарат...

- Вы о каком риске говорите?

- Ну, ты ведь кое-что знаешь об этом своем.... Коротков говорил, тебе, что их генетика отличается от обычной человеческой.

- Я знаю, но, похоже не все. Может, вы расскажете?

Надежда Петровна испуганно замахала руками:

- Маша, милая, я сама только крохи... Будто бы им «подсадили» звериные гены в какой-то иностранной лаборатории. И еще я слышала совершенно случайно, - голос женщины понизился до зловещего шепота, - твой Брок гораздо старше на самом деле... ему уже около ста лет!

Маша нервно рассмеялась:

- Он, что, по-вашему, вампир? Его случайно никто не укусил там, в этой иностранной лаборатории? А, может теперь и я стану бессмертной? Прямо, как в фильме «Сумерки»... Вот, у нас будет семейка! Может, и про нас когда- нибудь снимут сагу? Прославимся на весь мир!

- Маша, все очень серьезно! Речь о вас и ребенке...

- А, что может угрожать ребенку? Брок - человек!

- Изменения вполне могут передаться потомкам второго поколения. Результат вообще непредсказуем!

Маша замерла, припомнив древние опыты одного любопытного монаха с горошком - белые и розовые цветы... гибриды первого поколения... наследственные признаки...

- Лишь бы малыш был здоров, кто он будет, мне не важно. Пусть даже родится настоящий медвежонок, раз его отец считает себя Медведем.

- Машенька, вы с ума сошли! Это большая ответственность...

- К счастью мне уже почти тридцать лет. Я взрослая девочка. Могу все решать сама. Я выношу и рожу того, кто во мне зародился. Это будет дитя мое и Брока. А если он его вдруг не примет - только мое дитя!

Маша даже представить не могла, как воспримет Брок известие о ее беременности.

- Короткову будем сообщать? Только, если вы решились окончательно оставить... это. Я абсолютно серьезно предлагаю вам помощь, я достану специальные средства. Маша, мне жаль вас, вы молодая, симпатичная девушка, у вас все еще впереди. Зачем вам такие проблемы? Ради чего? Избавьтесь поскорее от... этого. Уезжайте отсюда поскорее, Маша. Вы совершенно правильно хотели уехать, но вам, кажется, помешали.

Маше вдруг ощутила эффект дежавю. Ей уже когда-то говорили, что ребенка надо уничтожить, убрать, отказаться от него. И тогда Маша испугалась, поверила на миг, что он и, правда, не нужен. А, что сейчас? Может, судьба испытывает ее, одновременно, предлагая второй шанс?

- Вы ведь не только своим здоровьем рискуете, - не унималась Надежда Петровна, - так ведь еще неизвестно, каким он будет, этот ваш ... ребенок, а, если изменения окажутся, и правда, слишком в сторону... э-э-э...

- В звериную сторону, вы хотите сказать? - язвительно продолжила Маша. - Вы думаете, я шутила, говоря, о медвежонке? Ничего, пусть даже и так. Держат люди дома обезьянок и хомячков. А у нас будет свой родной медвежонок!

Маша чувствовала, что находится на грани истерики. Видимо, поняв это, женщина понизила голос:

- А если родится ни то, ни се...

- Да, вот это и впрямь, самый страшный вариант! - в тон ей согласилась Маша. И нарочито грубо расхохоталась:

- Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку... Ничего! Я справлюсь! Я со всем справлюсь, я сильная! Даже если буду одна, я больше ничего не боюсь. Тот, кто родится, все-равно будет уникальным, единственным и неповторимым... моим и Брока. И даже, если Брок вдруг откажется... хотя, с чего бы это ему вдруг отказываться от своей-то крови? В лесу будем жить, как Агафья Лыкова... Брок сделает нам подходящую берлогу, и мы будем жить втроем, и будем непременно счастливы.

Маша всхлипнула, сдерживая слезы. Реветь перед Надеждой Петровной ей было нельзя, но девушка вдруг вспомнила свою знакомую Елену, женщину из квартиры этажом выше. Маша встречала ее во дворе, на детской площадке у дома. Как-то разговорились случайно, потом здоровались при встрече, перекидываясь парой фраз. У Елены была пятилетняя дочка с диагнозом - аутизм. Девочка абсолютно не реагировала на окружающих, монотонно выполняла однообразные действия с игрушками, пересыпала песок из одного ведерка в другой, выстраивала в ряды фигурки животных или машинки.

Милана не откликалась на свое имя, не подходила на зов матери. Она жила в своем особенном мирке, не замечая никого вокруг. Маша с содроганием представила подобное дитя на своих руках и тут же тряхнула головой, отгоняя печальные образы.

- Если будет так, значит, суждено! Я буду любить его, я буду с ним разговаривать, я никогда не пожалею, что он у меня есть. Даже у здоровых родителей рождаются детки с отклонениями в развитии, а у меня есть большой шанс родить обычного нормального ребенка.

- Значит, придется поставить в известность Алексея Викторовича? Вы не передумаете, Машенька? - со страдальческим выражением, спросила медик.

- Говорите Короткову! Я уже все решила для себя! - твердо сказала Маша, стоя у дверей.

Домой Маша шла медленно, стараясь успокоиться и высушить слезы. Не хотелось, чтобы Брок видел ее зареванной, еще подумает что-нибудь совсем плохое. А разве им есть о чем горевать? Высокую фигуру Брока девушка заметила издалека - он стоял у лиственницы, сложив руки на груди, глядя в сторону приближающейся Маши. «Еще ведь ругаться начнет, что я задержалась...» Брок вдруг резким взмахом опустил руки и быстро пошел ей навстречу.

- Что произошло? Кто наговорил тебе гадостей?

- С чего же ты взял?