Мы спросим за всё ! Пограничный рубеж (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс Бочков" - Страница 2

Понимаю, что надо писать книги, чтобы зарабатывать деньги и писать то, что пользуется спросом, НО ! Встретил как то великовозрастных "детей" – лет по двадцать пять-тридцать… И один выговаривает другому: Ты – лузер по жизни ! Второй обижается: Почему я лузер ? Первый отвечает с превосходством: Мы вместе начали играть: я уже эльф 80го уровня, а ты всего лишь 58го… И с гордостью так говорит про себя и с пренебрежением про приятеля. О чём я ? Умный поймет, а дураку это не надо…

А что касается попаданцев… Мой герой, так же как и остальные и петь песни будет и давать рекомендации будет и учить таких "полководцев" как Жуков и осаживать комиссаров разных уровней, и "призывать" к порядку особистов всех уровней, и "героев" вроде Судоплатова… Потому что ЗНАЕТ и имеет МОРАЛЬНОЕ ПРАВО на это, зная сколько было принесено таким вот "героями войны" бесполезных жертв их некомпетентности, тупости, чванству и уверенности в своей непогрешимости ! И потому что знает – ДЕЛАТЬ НАДО ТОЛЬКО ТАК ! Непогрешим только Господь Бог и… товарищ Сталин… Во многом… И - довольно часто…

Алекс Бочков

Пограничный рубеж

Книга первая

Пролог

Высоко в синем небе, слегка выцветшем под жаркими лучами июньского среднеазиатского солнца, медленно плыли белые, пушистые - словно кудрявые барашки, редкие облака: всем своим прозрачным видом показывая - спасительного дождя, даже дождичка захудалого ждать от них бесполезно… Немолодой мужчина, лежавший на поролоново-резиновом коврике под скудной тенью невысокого деревца, лениво перевалился на бок и протянул руку к литровой пластиковой бутылке с водой. Одна – уже пустая, лежала рядом… Сделав несколько глотков, мужчина снова отвалился на спину и бездумно уставился в небо. Ничего делать не хотелось, только лежать и отрешённо внимать звукам и запахам окружающей природы. Лёгкий ветерок, обдувавший вершину невысокой горы, на которой расположился мужчина, принёс с собой вкус подсохшей травы и горький аромат полыни; запах разогретых солнечными лучам камней и живительный вкус воздуха, не испорченного городскими запахами и отходами… Мужчина наведался сюда два года назад, после того, как умерла его жена… Сначала он вырывался сюда раз в неделю, потом все реже и реже… Последний раз он был здесь три месяца назад. И вот сегодня вновь приехал к подножью невысокой, но крутой горы; набрал свежей, холодной воды в роднике; взял на местном рынке несколько, только что испечённых лепёшек; сочных персиков, винограда и ушёл вверх, на вершину, по извивающейся узкой, незаметной тропке. На вершине свернул направо и пройдя по хребту с полкилометра, дошёл до крохотной, в три деревца рощицы: это было его излюбленное место – ещё с молодости…

Только здесь ему удавалось отвлечься от тягостных дум, обрушившихся на него два года тому назад. Обрушившихся, как гром среди ясного неба и вошедших в его жизнь прочно, как необходимость дышать… Тупая, ноющая боль разлуки с любимым человеком то отступала, как морская волна от берега, то накатывалась с неумолимостью тяжелогружёного поезда, сминая все попытки сопротивления. И тогда оставалось либо "нырять" с головой в бутылку, либо ехать сюда… Он предпочитал ехать сюда, хоть и не всегда мог, или хотел… Почему; в чем причина таких накатов ? Ни разобраться, ни понять не мог, как не старался, хотя был не глуп – далеко не глуп… Вот и сейчас, лёжа и глядя в бездонную выцветшую высь неба, лениво размышлял, не стараясь любой ценой найти ответ – в чем же причина ?

А может быть в грехах твоих ? – раздался в голове негромкий голос. О…о…о… Вот уже и голоса в башке зазвучали… Тихо шифером шурша – крыша едет не спеша… Так и в дурку загреметь можно… - зашевелилась ленивая мысль. Своя мысль… Голос продолжил – уже с насмешкой:

Ну если ты так хочешь обставить дело – то флаг тебе в руки…

Барабан на шею и вперёд – в туннель, навстречу электричке… - насмешливо продолжил мужчина. О каких грехах ты мне говоришь ? Грешки были – не отрицаю: ну а кто из нас безгрешен ? А вот насчёт грехов – это ты приятель загнул, переборщил… Голос насмешливо фыркнул:

Ой ли ? Так уж и не было ? А тот – который ты вместе с твоей женой…

То не грех был, а малое зло во спасение ! – резко сел мужчина – если бы все можно было вернуть назад – я бы сделал то же самое !

Ну пусть не грех… - согласился голос – но проступок ведь был… А в жизни за все надо платить: или в этой или в другой жизни, но искупить вину все равно придётся ! Мужчина сжал зубы и выдохнул раздражённо:

За грех свой платить не собираюсь ! Не было его ! А вот за проступок – готов заплатить ! Или искупить… Потянулась невыносимо долгое молчание… Наконец, после тягучей, изматывающей нервы паузы, в голове вновь возник, с еле сдержанной радостью, довольный голос:

Ты сказал - я тебя услышал... И замолк – навсегда… Мужчина устало откинулся на спину. И вроде разговор был коротким и не содержательным вовсе, но устал так, словно вагон картошки разгрузил. Но вот что странно – боль разлуки и горечь расставания не просто отступили, они ушли. Ушли совсем, очистив душу и сердце… Полежал ещё немного, поднялся; скрутил коврик, собрал остатки еды; закинул тощий рюкзачок за спину. И побрёл обратной дорогой, придерживая одной рукой сумку-портфель на ремне через плечо – вниз, к трассе… Спуск был легче, чем подъём, но и опаснее вдвойне: крутой спуск, нагретые солнцем камни, расслабленность и усталость – того и гляди подвернётся или соскользнёт нога… Монолитный камень, выступающий из земли, в виде ступеньки, на который наступал мужчина при подъёме, внезапно резко наклонился; нога соскользнула ! Мужчина взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но вторая нога подломилась и он, рухнув на крутой склон, покатился вниз ! Перед самым падением на склон то ли увидел; то ли ему показалось, что на склоне соседней горы стоит кто то, смутно знакомый и внимательно смотрит на него ! Тело мужчины, нелепо кувыркаясь, подскакивая на буграх и камнях, катилось вниз по склону, все больше теряя очертания нормального тела, превращаясь в бесформенный куль окровавленной одежды. Наконец подскочив в воздух на добрых полтора метра рухнуло на камни и врезалась в заросли дикого боярышника ! Тело хотело пробить преграду, чтобы продолжать катиться вниз, но колючий кустарник оказался упрямее: вцепился с обезображенное, переломанное тело и не захотел отпускать…

Буду здесь умирать и никто не поможет: сюда поднимаются очень редко, так что и месяц можно пролежать… Нет – столько я не выживу… - возникла горькая мысль. И, на грани затухания сознания, мелькнула совсем уж дурная мысль: жаль, что взял с собой новенький ноутбук – другому достанется эта иноземная игрушка… Хотя – не так уж и жалко: после стольких ударов он наверняка превратился в груду покорёженного металла и разбитого пластика… Легким ветерком прошелестело: нашёл о чем жалеть… Прошло несколько секунд и тело мужчины стало таять на глазах, растворяясь в жарком мареве горного воздуха, как призрачный мираж…

Глава первая

Вот – новый поворот…

Я с детства рос приличным мальчиком… Или как там – в известной песне: спокойным… серьёзным… разумным – не помню уже… Подходит любое, кроме – примерным: уж кем-кем, а положительным примером для других, по крайней мере явным, я в детстве не был. И в отрочестве… И в юности… Хотя и хулиганистым – тоже… Обычный мальчишка, а потом и подросток своих лет… Со своими тараканами в голове и прибабахами – как сейчас принято говорить в молодёжной среде. Или было принято ещё недавно… Сколько себя помню – всегда был страстным книголюбом. Как говорила бабушка – с горшка… Дед суровый мужчина пристрастил меня к чтению с малого детства. Жаль – рано ушёл из жизни… Офицер НКВД – Великую Отечественную войну встретил на украинско-румынской границе начальником погранзаставы. Отступал, дрался с фашистами, попал в госпиталь по ранению… Снова дрался с врагом, командуя ротой а потом и батальоном… Снова ранение… Затем СМЕРШ… После третьего ранения признан ограниченно годным к службе и направлен на узловую станцию в Среднюю Азию. Там и дослужил до пенсии; понянчил внука – меня и ушёл из жизни, оставив мне страстную любовь к книгам… После него осталось три больших фанерных коробки из под чая, под крышку заполненных книгами. Как только я чуть подрос – стал тайно (коробки были заколочены гвоздями) читать все, что в них было: Джек Лондон и Мопассан; Майн Рид и Жуль Верн; Фенимор Купер и Эмиль Золя; Диккенс и Бальзак… Вот такая мешанина по тематике… Затем родители переехали в небольшой горняцкий городок, где и прошли мои отрочество и юность…