Марсианская партия - Казанцев Александр Петрович - Страница 1

Александр КАЗАНЦЕВ

Марсианская партия

(Из рассказов в кают-компании)

На этот раз "кают-компания" возникла прямо на палубе речного теплохода, нарядного, белоснежного.

Был жаркий вечер. Нестерпимая духота в каютах выгнала всех на палубу. Пассажиры, как и на океанском лайнере или на ледокольном пароходе, где мне привелось послушать немало рассказов, собирались группами, сдвигая, шезлонги и стулья. Уходившие пейзажи подсказывали интересные истории. И, как водится, кое-кто играл в шахматы.

Мы подсели к играющим. Моего знаменитого спутника узнали сразу. Партнерам показалось кощунством продолжать при нем партию, и они вскоре смешали фигуры.

Седой полковник очень интересно рассказывал о боевом эпизоде. Яркая белая береза на высоком берегу напомнила ему вот такую же, стройную русскую березу, которая одиннадцать раз переходила из рук в руки, превратившись в обугленный пень. Но гитлеровцам он не достался.

Когда полковник смолк, один из шахматистов вспомнил, что я когда-то выступал у них в институте с рассказами. Он выдал меня присутствующим и предложил эстафету рассказчика передать мне.

Синеглазая девушка с древнегреческим узлом волос на затылке, оказывается, читала в одной из моих книг неосторожное обещание рассказать продолжение весьма необычной встречи.

- Это правда, о чем вы написали? - с надеждой спросила она.

- Конечно, - улыбнулся я. - Ведь рассказ был в кают-компании. - Шахматисты рассмеялись. Но девушка осталась серьезной.

- Вы увиделись еще раз с марсианином? Через полгода?

- Нет. Через десять лет.

Полковник поморщился:

- О каком марсианине может идти речь, если Марс - мертвая планета?

- Не скажите,- возразил я - Мнения планетологов расходятся. Если существование жизни на Марсе пока не доказано, то возможность жизни в "марсианских условиях" стала предметом экспериментов.

- Позвольте! Но ведь их не оказалось на фотографиях, полученных американской автоматической станцией "Маринер-4", - возразил полковник.

- Я отвечу вам словами доктора Пнккеринга, одного из руководителей эксперимента. Американский спутник "Тирос" с высоты 800 километров получил 20 тысяч фотографий Земли такого же масштаба, как и снимки "Маринера-4" (мельчайшая деталь - около трех километров). И среди этих 20 тысяч фотографий Земли нашлась только одна, на которой можно бы разглядеть следы жизнедеятельности разумных существ. На всех остальных Земля казалась необитаемой. А ведь с "Маринера-4" передали только 20 снимков. Но вот по многим тысячам фотографий, которыми располагали астрономы, была составлена подробная карта Марса с его удивительными каналами. Они, видимо, представляют собой полосы растительности, начинающей развиваться от полярных шапок после начала их таяния, распространяясь все дальше к экватору. Похоже, что талая вода полярных шапок Марса используется для орошения в масштабах всей планеты.

- Выдумки! - замахал руками полковник - Разве в марсианских условиях возможна жизнь? Там и кислорода-то нет!

- Американский исследователь С. Зигель воссоздал марсианскую атмосферу в камере. И, представьте себе, в ней прекрасно жили без всяких скафандров не только насекомые, но даже черепахи, не говоря уже о прорастающих семенах растений. Любопытно, что у черепах изменялось количество крови, а также и былая потребность в большом количестве кислорода.

- Не понимаю, - пожал плечами полковник. - Говорить о цивилизации марсиан всерьез?

- А почему бы нет? Именно так говорит о ней президент Академии наук БССР В. Ф. Купревич в своих статьях. А наш астроном Ф. Ю. Зигель доказывает, что спутники Марса, которые теперь многими признаются искусственными, появились менее ста лет назад.

- И вы верите в марсиан? - сердито спросил полковник.

- Вы сами поверите, если только услышите все с самого начала, - увлеченно сказала девушка.

И мне пришлось рассказать, как это случилось и в первый и во второй раз:

- Я дежурил тогда в Центральном аэроклубе. Нет, я не летчик, просто состоял в секции астронавтики Центрального аэроклуба СССР имени Чкалова.

Я заметил "его" в окно, когда он шел по двору аэроклуба. Я словно нарочно задержался, будто знал, что он придет. Что-то странное показалось мне в его походке, когда он перебирался через сугроб. Еще более странным показался он вблизи. Дело было не в его маленьком росте и, казалось бы, затрудненных движениях, не в некоторой непропорциональности тела, рук и ног, даже не в крупной шишковатой и совершенно лишенной волос голове... Меня поразил взгляд его умных глаз, измененных диковинными, неимоверно выпуклыми стеклами очков. Его огромные, чуть печальные глаза проникали в собеседника и все понимали...

Положив на стол рукопись, он посмотрел на меня с ласковой улыбкой и, конечно, заметил мой легкий испуг.

- Нет, это не для литконсультации и не для печати, - сказал он.

Я вопросительно посмотрел на него.

- Я знаю, что преждевременно говорить о межпланетном полете и составе экипажа корабля. И все же мне хочется заручиться поддержкой вашей секции.

Передо мной стоял не юноша, с ним нельзя было пошутить, нельзя было посоветовать ему овладеть науками, которые понадобятся исследователю планет. Непостижимым путем он понял меня и сказал:

- Я не астронавт, не геолог, не врач, не инженер. - Он чуть задержал дыхание. - Хотя мог бы быть каждым из них. Но все же я рассчитываю на поддержку, ибо мне необходимо... вернуться... на Марс.

Мне стало не по себе.

- Обыкновенный псих, - прервал мой рассказ молодой шахматист, который слушал со скептической улыбкой.

- И у меня мелькнула такая мысль. Припомнилось, как в 1940 году я читал письмо одного заведующего универмагом в городе Свердловске, просившего помочь ему вернуться... на Марс. Говорят, во всем остальном работник торговли был вполне нормальным человеком.

Посетитель улыбнулся. В глазах его я прочел, что он опять понял меня.

Я поймал себя на том, что не только он угадывает мои мысли, но и я понимаю его даже без слов. Легче всего было счесть его больным.

- Да, - сказал посетитель. - Первое время я попадал в сумасшедший дом, пока не понял, что бесполезно убеждать людей в том, что я не человек.