Момент бури (СИ) - Чернышева Ната - Страница 31

Узкая, еле различимая полоса света прорезала чернильную, усыпанную колкими бриллиантами звезд темноту на востоке. Я кивнул занимавшемуся рассвету как доброму другу. Потом взглянул на оплывавший под очередной волной песчаный холмик. И когда коснулся воды первый золотой луч нарождающегося дня, песок вдруг потек, засияв на миг нестерпимым, ослепляющим золотым светом. Мне запрещали пользоваться своей паранормой, но я очень хотел сотворить подарок для человека, который стал смыслом и счастьем всей моей жизни. Получилось чудо: изящная статуэтка русалки, слабо мерцавшая своим собственным жемчужно-желтым сиянием. Всплывшее из-за горизонта солнце зажгло на гладкой блестящей поверхности фигурки радужные искрящиеся блики. Я поднес свое творение к лицу и долго всматривался в прекрасную, счастливую улыбку девушки.

Я любил ее.

Больше жизни.

- Снова бродишь по пляжу, - доктор ди Сола стояла у меня за спиной, а я и не заметил, как подошла. Впрочем, перворанговые умеют тишком подкрадываться. - А это у тебя что? Фредди, я же запретила тебе пользоваться психокинетической силой! Ты же болен, тебе снова станет плохо…Зачем?!

- Возьмите, - я протянул русалку ей. - Это вам. На память.

- Фредди…

Она была светом в моей жизни. Только она могла унять боль во время лихорадочных приступов, которые становились все чаще и продолжительнее. Целитель первой категории, телепат первого ранга, доктор Джейни ди Сола. Я любил ее…

- Глупыш, - мягко сказала доктор, ведь она видела все мои мысли насквозь. - Ты еще очень юн, Фредди. У тебя еще будут девушки. Умные и глупые, красивые и не очень…У тебя целая жизнь впереди! А я уже старая, ты мне в сыновья годишься. В младшие сыновья. Если не во внуки…

- Я все равно буду любить только вас. Всегда… - упрямо сказал я. Как вообще мне духу хватило? Обычно в ее присутствии я только и мог, что краснеть и заикаться, а тут вдруг слова сами собой вылетели…

Сна не было ни в одном глазу, хоть плачь. Вспоминая Джейни, я невольно вспоминал и Ниэру. Не получалось у меня теперь думать о них по отдельности. Никак.

Новый Год - всеобщий праздник, его отмечают по всей Системе. На Терре всегда стоит в это время глубокая зима. Кавинтайн, столица Содатума, отмечал разгар золотолиственной осени… Но неподходящая погода не мешала людям веселиться.

Ниэра могла позволить себе провести Новый год где угодно, но она всегда предпочитала возвращаться на Содатум, в планетарный госпиталь Кавинтайна… к Джейни…

Я вот что тогда о ней услышал. Ниэра была единственной дочерью богатого миллионера Стивена Брауна. Господин Браун очень любил свою жену, которая - вот незадача!- принадлежала к религиозным фанатикам Церкви Единой Воли. Вера запрещала ей обращаться к генетикам, которые могли бы исправить наследственный негатив у ребенка еще до его зачатия. Тот самый случай, кстати говоря, когда пренебрегать достижениями генной инженерии вовсе не стоило. Когда у Браунов родилась дочь, ей поставили диагноз "синдром Дауна".

Джейн ди Сола специализировалась как раз на таких случаях. Паранорма целителя позволяет своему владельцу многое. Вплоть до полного изменения генома у пациента. Но такие случаи редки, и наука не в состоянии объяснить до конца их природу. Ян Ольгердович как-то объяснял мне, в чем дело, да только я мало что понял.

Как бы там ни было, Ниэра выросла умницей и красавицей; спустя два с лишним десятка лет невозможно было заподозрить о первоначальном диагнозе. Она знала, кому обязана полноценной жизнью, и каждый год всегда возвращалась в Кавинтайн к Джейни. Они дружили, насколько вообще возможна дружба между целителем и богатой наследницей, одной из самых видных невест Системы.

Был веселый праздничный вечер. Я пел все веселые песни, какие мог вспомнить. Ниэра сама ко мне подошла и вытащила танцевать.

Этот вечер мне уже не забыть! Мы танцевали. И Ниэра, прижавшись ко мне, улучила момент и зашептала вдруг в ухо:

- А хочешь, я научу тебя любви?

- Нет! - от неожиданно нахлынувших стыда и неловкости я вырвался, но Ниэра вцепилась в меня крепко.

- Глупыш! - ласково сказала она. - Тебе понравится…

Да. Теперь, спустя время, я думаю, это все произошло не случайно. Наверняка, ее подговорила Джейни. Однозначно. Она ведь любила другого. Мои чувства вызывали у нее лишь досаду. Я ведь и впрямь был для нее всего лишь сопливым мальчишкой; смешно было бы ждать ответного чувства от женщины старше меня лет на тридцать… Для Ниэры же это было очередным приключением, до которых она была большой охотницей.

Но все равно, мне приятно было сегодня ее увидеть. Моя первая женщина… Сегодняшняя встреча с нею была как солнечный привет из далекого, счастливого прошлого. Я не собирался снова искать ее расположения, но встретиться с нею действительно было приятно. Узнать, что у нее, в общем-то, все хорошо.

Я посмотрел на мирно сопевшую Тэйну, свернувшуюся клубочком у меня под боком. Стало вдруг печально и горько. Джейни все-таки оказалась права. Да, я обещал, что буду любить ее и только ее, всегда. Но это "всегда" оказалось очень уж недолговечным. Менее полутора лет.

А все потому, что Джейни предпочла мне Чужого, загорелась безумным желанием родить тому ребенка и отправилась в мышеловку к Яну Ольгердовичу. Да и я тоже хорош! Надо было послушать Мина лантарга и держаться от Ганимеда подальше.

Все так, но тогда бы я не встретил там Тэйну.

Любовь к ней я не желал считать психокодом, навязанным мне против воли злейшим врагом.

Я в ответе за нее. И за Кристину. И за малыша.

Никому не позволю их обидеть!

Кому не нравится, могут спокойно удавиться. Плакать не стану, поверьте!

11

Вначале я увидел ноги в начищенных до зеркального блеска сапогах, потом, высунувшись из-под днища снегохода, и их владельца. Вид у мальчишки-Чужого был - в гроб краше кладут. Ох, не по своей воле он тут нарисовался, как пить дать, не по своей!

- Ну? - неприветливо поинтересовался я. - Чего тебе?

Он яростно засопел, сверля меня ненавидящим взглядом. Я ободряюще улыбнулся, выбираясь из-под машины. Хорошо, что мы оказались почти одного роста: не приходилось слишком сильно задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

- Извиниться пришел, - хмуро буркнул пацан. - За вчерашнее.

- Сам додумался? - не без яда осведомился я. - Или помог кто?

Еще один бешеный взгляд. Будь у парня в глазах лазер, я давно уже превратился бы в горсточку пепла.

- Это неважно, - процедил мальчишка сквозь зубы.

- Ну, раз это так уж неважно, тогда давай считать, что ты произнес все положенные слова, а я их выслушал. Все. Еще вопросы есть?

Чужой молчал, опустив голову. Затем, не поднимая взгляда, яростно заговорил:

- С какой радостью я применил бы к вам оружие, Манфред дарулан! Лишь бы только стереть с вашего лица эту наглую отвратительную усмешку! Размазать вас по полу, распылить на атомы, уничтожить! Но вместо этого я вынужден терпеть вашу грубость, ваше хамство! И все ради того, чтобы услышать хотя бы полслова о моем несчастном отце, который был для меня всем: учителем, другом, солнцем в этом безжалостном чужом мире! Неужели вам так трудно намекнуть, дать или отнять надежду? Я бы тогда знал, как мне жить и что делать дальше!

Я прислонился к холодному боку машины, скрестив руки на груди. Мне стало жаль мальчишку. У меня не было отца, но мать я помнил. И уже который год мотался по свету, безуспешно пытаясь отыскать любую информацию, имевшую отношение к невысокой светловолосой женщине-психокинетику по имени Наталия О'Коннор.

- Послушай, парень, тебя как звать?

- Гретас Хентан-на'тинош Хорошен, - мрачно назвался Чужой, разглядывая неровности бетонного пола у себя под ногами.

- Так вот, Гретас, я не могу дать или отнять у тебя надежду. В данный момент я ничего о твоем отце не знаю. И не буду знать, пока не проявится в моем сознании психокод. Проявиться же он может только в присутствии Мина лантарга.