Самая темная мука (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 49

Разрушение зарычал.

- Несколько месяцев назад ты сказал, что Кронос заточил тебя в Царстве Крови и Теней. Но, знаешь что? - Баден развел руки в стороны. - На время твоего лишения свободы, Кронос был мертв.

- И что?

- И что? Тебя поймали на лжи.

- Или на том, что ты считаешь ложью. - Все так же дерзко, Гален продолжил: - Не знаю как, но именно Кронос заточил меня. Как и остальных одержимых воинов. Камерона, Винтер и Пьюка. Спроси у Кили.

- Я не могу ее спросить. Она слишком занята борьбой за свою жизнь.

Беспокойство проявилось напряженными линиями у глаз воина, будто ему и, правда, не было все ровно.

- Мы думаем, у Кроноса есть двойник.

- И мы услышали о нем только сейчас? Нет.

- Альтернативная реальность? Путешествие во времени? Все возможно.

- Ты не убедишь меня...

Восхитительный женский смех заставил его застыть. Или разгореться. Баден повернулся и увидел, склонившуюся возле кровати Эшлин, Катарину, пожимающую лапу Бисквиту. Катарину, которая склонилась возле кровати Эшлин, чтобы пожать Бисквиту лапу. Она уже научила приблудного щенка этому трюку?

Красивая, коварная стерва. Она наверняка солгала о смерти своих щенков, чтобы заполучить долю симпатии.

Но могла ли она воссоздать такую боль?

Детишки радовались. Полностью покорен.

"Таким и я был. Таким доверчивым..."

- Тебе стоит над этим поработать, - сухо заговорил Гален. - Глядя на свою девушку будто пресмыкающееся, ты получишь только защитное судебное предписание. Ну, или нож в шею. Потому что да, я пять раз мог убить тебя, пока ты на нее пялился. - Он пожал широкими плечами. - Хотя кто знает? Я еще могу.

- Она - не моя девушка, - пробормотал Баден.

- Из всего, что я сказал, ты заметил только это? - Гален закатил глаза. - Все еще хуже, чем я думал. Ты такой же, как и все они.

Может и так, поскольку Баден продолжал наблюдать за ней, не мог отвести глаз, его взгляд будто попал в плен. Невозможно отрицать желание, которое он все еще к ней испытывал. Дурак! Он желал ее в своих руках, в своей постели. И, решил Баден, он ее получит. Не нужно доверять ей, чтобы насладиться этим маленьким соблазнительным телом.

Но, все по порядку. Нужно найти новое пристанище и убедить Галена присоединиться к ним. При правильном стимуле, мудак может даже охранять Катарину, пока Баден выполняет новую миссию.

"Если он предаст меня..."

Я прослежу, чтобы стимул мотивировал его правильно себя вести.

Баден мгновение все обдумывал, затем кивнул с холодной решительностью. Он знал, что можно использовать.

Катарина старалась избегать Бадена, пока проверяла людей, которые не остались безучастны в ее скорби о собаках. Кто-то отличился больше остальных, но все же. Бессмертных можно ранить, так же как и людей. Кто же знал?

- Узнаю взгляд в глазах Бадена. - Мэддокс уселся на каталке своей жены, дочка вытянулась у него на коленях, а сын вытянулся возле Эшлин. - Он снова от нас уходит.

Сердце Катарины забилось в стремительном ритме. Приласкав собак, она ответила воину:

- Если он захочет уйти, не пытайтесь остановить его.

Мэддокс сосредоточился на ней, и Катарина могла поклясться, что на мгновение его лицо скрылось за маской скелета.

- Кто ты ему? Нам? Ты его раз успокоила. Ты не имеешь права голоса в нашем к нему отношении.

Ауч. Он поставил ее на место.

Эшлин толкнула руку мужа.

- Это грубо!

- Ты вышла за меня не за моё хорошее поведение, - ответил ей Мэддокс и прикусил ей пальцы.

Катарина перебросила волосы за плечо.

- Мне не нужно быть кем-то для Бадена - или для вас - что клетку создают не только металлические решетки. Вы любите Бадена, и не хотите его обидеть. Поэтому, позвольте ему уйти.

Она также должна его отпустить. Катарина на 90 процентов была уверена, что он бросит ее где-то, как только закончит тут, и на 100 процентов знала, что готова вернуться к своей старой жизни. Баден слышал ее обещание, данное Алеку, и сейчас считал ее жадной до власти шлюхой. Это больно. Очень больно. Мужчина, который держал ее в объятьях и утешал, который умостил ее на своих коленях и доставил удовольствие, не дал ей кредит доверия. Он даже не спросил о ее версии произошедшего. Или, точнее, приказал ей все рассказать. Теперь она не собиралась ничего объяснять. Пусть думает, что хочет.

Спасибо Господу Богу, она не спала с ним! Любой мужчина, считающий, будто он каждый день во всем прав и забывал о ее желаниях, не достоин внимания.

И все же, Катарина испытывала сожаление от того, что не сможет тренировать его; была уверена, что все еще хотела его, хотя чувств этих и не желала; она грустила потому, что у нее не будет шанса избавить его кожу от сверхчувствительности, и чувствовала опустошение из-за того, что больше его не увидит. Ну что же, это его потеря! Она смогла сотрясти его мир.

- Она очень особенная для него, - сказала Эшлин, - и ты это знаешь. Мы все это знаем. Она имеет право высказаться.

Раньше, Катарина может, и была кем-то особенным. По крайней мере, как возможная любовница. Теперь они этого не узнают.　

- Нет, Мэддокс прав. Я не должна говорить за Бадена. Да и не хочу. Я уеду домой. И буду скучать по вам. Скучать по всем вам. - Дамы в этом доме были очень милыми.

Она задавалась вопросом, сможет ли поддерживать с ними связь после ухода. Баден сохранит связь с мужчинами.

- Оставайся на связи, - добавила она, нежно сжав ногу Эшлин - Если поищешь моё имя - найдешь меня. - Обращаясь к детям, Катарина сказала: - Собак я заберу с собой. Вы можете навещать...

- Собак ты заберешь только через свой труп, - рыкнул Урбан.

- Да. - Кивнула маленькая Ивер, от чего золотистые кудри подпрыгнули у ее висков. - Твой труп.

- Дети. - Вздохнула Эшлин. - Что я вам говорила о запугивании других людей?

- Сначала убедиться, что ситуация действительно касается жизни и смерти, - проворчал Урбан.

- Верно.

Катарина пыталась не рассмеяться - пока не почувствовала привычный жар на затылке. Она напряглась, запах Бадена дразнил ее обоняние, нервные окончание внезапно загудели от ощущений... желая большего.

"Я злюсь на него. Мне не стоит его желать".

- Я говорил с Галеном, - объявил Баден, обращаясь ко всем разом. - Мы с ним уходим. Ради безопасности всех, кого я люблю, - добавил он, когда послышались протесты.

- Только не снова, - заговорил Люциен.

- Мы нужны тебе, - начал Сабин, - а ты нужен нам.

Рейес, хранитель Боли, уставился на него.

- Мы тоже часть этой войны, с нами ты или нет.

Баден оставался неподвижным.

- Вам нужно время на исцеление, и я вам его предоставлю, отвлеку Люцифера, чтобы у него не было времени отправить за вами своих солдат. Я могу перемещаться в преисподнюю, вы не можете. Даже Люциена блокируют. - Посреди напряженной паузы, которая последовала за его словами, Баден продолжил: - Я знаю, что не имею права просить вас отпустить меня - принять это - но я все же попрошу. Ради меня... ради ваших женщин.

Постепенно, воины согласились с ним. С таким упрямцем как он, им пришлось принять то, что Катарина знала с самого начала. Он перевернет землю и небо, но сделает, как хочет.

Баден прошептал ей на ухо:

- Ты, красавица, не поедешь домой. Ты идешь со мной.

Что! Он обнял ее рукой за талию, жестким обручем жара и силы. Удовольствие сравнимое своей интенсивностью с болью.　

- Ты так не прав, что аж смешно. Я отправляюсь домой. - И наконец-то, начну все сначала.

- Однажды я сказал, что отведу тебя в любое место. Но ты выбрала остаться со мной. Теперь ты встретишься с последствиями своего решения.

Катарина напряглась.

- Итак, я снова стану твоей пленницей?

- Если тебе так нравиться играть в нее.

- Я вообще не хочу играть с тобой ни в какие игры.