Буг в огне
(Сборник) - Крупенников А. А. "Составитель" - Страница 11

Как только цепь поравнялась с забором, мы открыли огонь.

Противник залег. Видно было, как солдаты в серо-зеленой форме перебежками накапливались в огородах. За домом появился их пулемет. Заговорили немецкие винтовки и автоматы, дал пристрелочную очередь пулемет.

Бойцы приготавливали гранаты, положив их на край канавы, чтобы были под рукой.

Наконец гитлеровцы поднялись. Краем глаза я видел, что и слева, в соседней группе, тоже приготовились отразить атаку. Когда цепь противника подошла на 200–300 метров, мы снова открыли огонь. Их пулемет за короткое время захлебнулся дважды, затем утих, но и гитлеровцы были в нескольких метрах от нас.

Полетели гранаты. Наш сосед слева — лейтенант Дуньшаков, поддержал своим пулеметом. Фашисты отошли, оставив десятки убитых.

Потом, подпуская врагов до броска гранаты, несколько раз меняли рубеж.

Мы в трех километрах от города. Патроны на исходе, и не у всех есть гранаты. К пулемету смогли зарядить лишь три диска. Вместе с сержантом и двумя пограничниками остался на высотке.

Остальные (они были ранены) ушли к видневшимся вдали кустам. Договорились оттуда идти на соединение со штабом.

Приблизились фашисты. Сержант открыл огонь из ручного пулемета…

Подобрав тяжелораненого сержанта, вдвоем с оставшимся бойцом пошли догонять нашу группу.

А в крепости все так же грохочет и полыхает. Правее города тоже пикируют самолеты, а левее — шум танков сливается с пулеметной стрельбой и глухими взрывами.

13.00. Мы уже около четырех часов отступаем с боем.

От синевшего на востоке леса послышался гул артиллерии. Шелестя, над нами пролетали снаряды, разрываясь где-то в районе Буга. Началась артиллерийская дуэль, наши орудия вступили в бой.

Медленно двигаемся по направлению станции Жабинка, что в 25 километрах восточнее Бреста. Там беспрерывно гудели самолеты, стонала земля. Пылали села, черными столбами поднимался дым над Брестом — горели склады, горела крепость, горела станция.

У дороги на окраине Жабинки рядом с полуторкой стояла группа старших командиров — им что-то говорил майор Кузнецов. Молча выслушав мой доклад, он поблагодарил нас, приказав идти в распоряжение начальника штаба.

Раненых было много. Начальник санчасти И. И. Стукалов бледен от усталости и напряжения. Весь запас бинтов и медикаментов у него иссяк, и это заставляло его посылать то одного, то другого своего помощника на розыски в какое-нибудь подразделение, но те возвращались с одним ответом — нет.

Наступил теплый вечер, канонада утихала. Самолеты врага возвращались с бомбежки на запад. Мы шли на восток.

— Мы еще дадим фашистам! — говорили все с ожесточением.

Глубокой ночью на привале я лежал, не в силах уснуть… Хотел найти прямой ответ или оправдать все случившееся, привлекая сюда и коварство немцев, и судьбу, и случайность, и все, что в таких случаях, не объясняя сути дела, может как-то оправдать уже свершившееся. Но в голове возникали упрямые факты: а вчерашний перебежчик на заставе Горбунова?

Несколько часов назад мне рассказали об этом. Я невольно повторял переданные слова перебежчика: «Убейте меня, начальник, если не верите, я в ваших руках, и не долго ждать, чтобы проверить правоту моих слов. Немцы в 4 часа перейдут Буг…»

Нет, не врал старик.

Постепенно откуда-то, словно издалека, возникала мысль: «Драться!» Она все сильнее овладевала сознанием, вытесняя все другое из головы: «Драться! Драться до последнего патрона, мстить врагу за его коварство, вероломство! Драться за Тосю, за Иринку, за тех, кто сегодня устало шагал по обочине, драться за всех нас, за землю нашу!..»

И, кажется, впервые за этот многотрудный день я окончательно понял, что надо делать.

Е. Ф. Манекин

Не дрогнули

Егор Филиппович Манекин

В июне 1941 года — лейтенант. Начал войну на границе. Затем сражался на разных фронтах.

Награжден четырьмя орденами и многими медалями.

Член КПСС.

Ныне Е. Ф. Манекин — полковник запаса, работает в Академии наук СССР.

В марте 1940 года меня назначили начальником 20-й погранзаставы, располагавшейся в поселке Александровская Колония, 65 км южнее Бреста.

Гарнизон в Александровской Колонии насчитывал более 120 человек. Начальником его был комендант участка старший лейтенант Б. Г. Козырь. Личный состав заставы размещался в двухэтажном деревянном здании, а в 300 метрах от него в одноэтажном доме — резервная застава и комендатура.

В гарнизоне силами частей Красной Армии был подготовлен опорный пункт, опоясанный двумя линиями оборонительных сооружений. Оба пояса обороны соединялись между собой ходами сообщений, что позволяло хорошо маневрировать живой силой и огневыми средствами.

Наш сосед слева — 1-я застава 98-го отряда Украинского пограничного округа.

Наш участок был весьма активным. На сопредельной стороне в городе Влодаве размещался один из немецких разведцентров. Только за две недели до начала войны было задержано 16 нарушителей.

С конца мая по приказу начальника отряда майора А. П. Кузнецова мы несли службу по усиленному варианту. Внешне жизнь заставы была обычной. Однако за ночь увеличивалось количество и состав нарядов, часть из которых располагалась у реки для подслушивания сопредельной стороны, а днем велось усиленное наблюдение за противоположным берегом.

Война! Ее не забыть.

Около трех часов позвонил майор Кузнецов:

— Быть наготове: есть информация перебежчиков…

Разговор прервался, связь с отрядом и соседями нарушилась.

Вызвал заместителя по политической части младшего политрука Григория Михайловича Шаварина.

А вскоре обрушился шквал артиллерийского и минометного огня, пулеметы противника трассирующими пулями стали простреливать наше побережье, создавая сплошную завесу огня. Из-за Буга летели фашистские самолеты. Снаряды разметали наблюдательные пограничные вышки. Силой до пехотного батальона гитлеровцы начали переправу через Буг левее железнодорожного моста у Влодавы. Пограннаряды вступили в неравный бой.

В нашем гарнизоне горели некоторые постройки. Мы понесли первые потери. Погиб начальник резервной заставы лейтенант Виталий Кирюхин. Его жена — А. Т. Мальцева, перевязывала раненых, подносила патроны, сама вела огонь. Задел и меня осколок.

Все подразделения гарнизона заняли огневые точки согласно общему плану обороны. Два отделения с ручным и станковым пулеметами под командованием Шаварина — окопы в северо-восточной части опорного пункта, два другие отделения под моим командованием с двумя пулеметами — оборонительные сооружения у дорог, на западе.

Часть подразделений комендатуры вместе с резервной заставой, которыми командовал заместитель коменданта по политчасти старший политрук А. Н. Белокопытов, расположились южнее.

Одна за другой три цепи фашистов устремились к нашим позициям. Подпустив гитлеровцев на 200–250 метров, мы открыли огонь из всех пулеметов. Фашисты залегли, а потом отошли и укрылись, используя складки местности. Видя, что атака не удалась, гитлеровцы возобновили обстрел из артиллерии и минометов. Пограничники укрылись, оставив на позициях только наблюдателей. Больше всего мы несли потери от мин противника. Но как только затихал обстрел, снова занимали свои боевые места. После пятой атаки отдельным вражеским группам удалось близко подползти к нашим окопам. Тогда были пущены в ход гранаты. Около сорока гитлеровцев все же вклинились в нашу оборону. Их забросали гранатами старшина Житлухин и ефрейтор Сергушев. Они быстро меняли свои позиции и с коротких дистанций открывали губительный огонь по противнику. Фашисты охотились за пулеметчиками, но никак не могли обнаружить их позиции. Одна из вражеских групп зашла в тыл пулеметного расчета младшего сержанта Филатова, но в это время по ней открыли огонь пришедшие на помощь товарищам пулеметчики Иноземцев и Бурехин. Гитлеровцы снова отошли назад и, взбешенные неудачей, стали обстреливать позиции зажигательными снарядами. Загорелся лес. Густой дым окутал окопы. Трудно стало дышать и наблюдать за действиями противника. Немцы воспользовались этим и стали окружать нас.