За все рассчитаюсь с тобой! - Чейз Джеймс Хедли - Страница 6

– Как всегда, – насмешливо заметил Флаггерти.

– На вашем месте я бы ничего не говорил, мистер Кейн, – предупредил меня детектив. – Нужно подождать прихода мистера Киллиано.

– А он придет?

– Разумеется. Вы его гость. Мы сделаем все возможное, чтобы вытащить вас из этой переделки, если только предоставится такая возможность.

Я удивленно уставился на него.

– На свете не существует другого отеля с сервисом такого высокого класса, – с чувством сказал я.

Он улыбнулся, но все же старался не встречаться со мной взглядом.

Я посмотрел на мисс Уондерли. Она по-прежнему была без сознания, и я сделал движение в ее сторону.

– Стой где стоишь, Кейн! – прорычал Флаггерти. – Замри!

Я понял, что он выстрелит. Пожав плечами, я сел.

– Вы бы лучше привели в сознание эту женщину, – заметил я. – Она много чего может рассказать.

– Займитесь ею, – отрывисто приказал Флаггерти детективу.

Тот встал возле девушки на колени. Чувствовалось, что он не знает, с чего начать.

Я осмотрел гостиную. Пепельницы были полны окурков, две пустые бутылки из-под скотча стояли на каминной доске, третья валялась на ковре, и большое мокрое пятно свидетельствовало о том, что там пролилось виски. Ковер был весь загажен, стул опрокинут. Мне стало ясно – кто-то хотел показать, что здесь происходила оргия. Что ж, им это удалось. На полу возле трупа лежал большой пистолет «люгер». На его стволе виднелись седые волоски и запекшаяся кровь. Я узнал этот пистолет, так как он принадлежал мне. Глядя на него, я понял, что пропал. Если мисс Уондерли будет молчать, все для меня кончено.

Мы просидели около получаса, не произнеся ни слова. Мисс Уондерли пошевелилась несколько раз, но в сознание не пришла. Это был глубокий обморок или же она была великолепной актрисой и хотела поставить рекорд притворства.

Я уже начинал терять терпение, когда дверь резко распахнулась и маленький коренастый мужчина в черной шляпе влетел в номер. Он заставил меня вспомнить Муссолини, того Муссолини, который некогда потрясал руками, выступая с балкона. Окинув взглядом гостиную, он направился ко мне.

– Кейн? – спросил он, протягивая руку. – Я Киллиано. Не беспокойтесь. Я прослежу, чтобы с вами обращались корректно. Вы мой гость, и я сделаю все возможное, чтобы оградить вас от неприятностей.

Я не подал ему руки и не встал.

– Ваш конкурент на ниве политики мертв, Киллиано, – сказал я, глядя на него снизу вверх. – Так что вы тоже можете ни о чем не беспокоиться.

Он отдернул руку и перевел взгляд на тело Херрика.

– Бедняга! – пробормотал он, и, клянусь, слезы показались в его глазах. – Это был честный человек. Муниципалитет многого лишился, потеряв его.

– Приберегите свое красноречие для журналистов, – сыронизировал я.

Мы все застыли, как манекены, когда мисс Уондерли вновь начала кричать.

7

Киллиано вовсю демонстрировал свои организаторские способности.

– Мы должны быть справедливы к Кейну, – сказал он, ударяя кулаком по спинке стула. – Все факты против него, но это мой гость, и я прослежу за тем, чтобы ему дали шанс.

Флаггерти пропускал его тирады мимо ушей, но Киллиано все же был босс.

– Это ни о чем не говорит, – Флаггерти флегматично пожал плечами. – К чему терять время? Я отвезу этого типа в комиссариат и там допрошу.

– Я протестую против его ареста без достоверных доказательств и не уверен, что вы беспристрастно подойдете к делу, – не унимался Киллиано. – Да и имеются ли у вас веские улики? Ведь можно допросить его и здесь.

– Вы очень любезны, – заметил я.

Киллиано даже не посмотрел в мою сторону.

– Заставьте эту женщину замолчать, – он указал на мисс Уондерли, которая продолжала плакать, вытирая слезы носовым платком детектива. – Я не хочу, чтобы она открывала рот раньше других свидетелей.

Я продолжал курить, глядя в окно, пока Киллиано названивал по телефону. Наконец, по его мнению, все было организовано. Служащий отеля, детектив, мальчишка-лифтер, Спераца и бармен из казино были вызваны в качестве свидетелей. Их заставили ждать в коридоре.

Мисс Уондерли отвели в спальню, предварительно попросив ее одеться, и поручили заботам толстой чернокожей женщины, словно вызванной из полицейской тюрьмы. Позади моего кресла встали два копа. Это были крепкие парни, готовые спустить с меня шкуру, если такая возможность им представится, хотя их лица сохраняли полное безразличие. Здесь же находились Флаггерти, еще двое копов в штатском, фотограф и полицейский врач. Кроме того, в уголке сидел полный служебного рвения стенографист, маленький человечек с раскосыми глазами. И, разумеется, Киллиано.

– О'кей, – сказал Киллиано. – Почему бы нам не начать?

Флаггерти не скрывал своего удовольствия, что я попал в его лапы. Он встал передо мной, победоносно выставив подбородок и сверля меня тяжелым взглядом.

– Подтверждаешь ли ты, что действительно являешься Честером Кейном? – требовательно спросил он, хотя и так это отлично знал.

– Подтверждаю, – ответил я. – А вы действительно лейтенант Флаггерти, у которого нет ни одного друга, чтобы подтвердить это?

Киллиано подскочил.

– Послушайте, Кейн, ведь вы в очень скверном положении. Так что лучше воздержитесь от дерзостей.

– Я – козел отпущения, – улыбнувшись, ответил я. – Так не все ли равно, что я отвечу этому полицейскому.

– Это вам только повредит, – пробормотал Киллиано и вновь уселся.

Флаггерти нервно зашагал по гостиной.

– О'кей, итак, ты, Честер Кейн, – профессиональный игрок? – снова спросил он.

– Я бы не назвал игру профессией, – заметил я.

Он покраснел.

– Но ты признаешь, что зарабатываешь на жизнь игрой?

– Я еще не заработал на жизнь, так как лишь недавно демобилизовался из армии.

– С тех пор прошло четыре месяца, и все это время ты играл?

Я кивнул.

– Ты выиграл достаточно денег?

– Немного.

– Ты считаешь, что двадцать тысяч грандов – это немного?

– Это неплохая сумма.

Он поколебался и решил на время оставить эту тему. Ведь он доказал факт того, что я играл.

– Это правда, что ты убил пять человек за четыре месяца? – внезапно спросил он.

Киллиано вновь вскочил на ноги.

– Попрошу не заносить это в протокол, – воскликнул он, – Кейн убил этих людей, защищаясь.

– Но все же он их убил! – рявкнул Флаггерти. – Пять человек за четыре месяца! Хорошенькое дело! Законная защита или нет, но каждый добропорядочный человек в стране будет в ужасе.

Киллиано с ворчанием сел. Он, вероятно, тоже хотел выглядеть добропорядочным гражданином.

– Итак, – громыхал Флаггерти, возвышаясь надо мной, – ты убил этих пятерых, не так ли?

– Пять мошенников мечтали продырявить меня, – спокойно ответил я. – Я защищался. Если законную защиту вы называете убийством, тогда я их убил.

Флаггерти повернулся к стенографисту, воздев руки к потолку.

– В порядке самозащиты он убил пятерых невиновных людей! – завопил он.

Киллиано вновь вскочил, и мне это начинало уже надоедать.

– Не беспокойтесь обо мне, – обратился я к нему. – Все факты зарегистрированы у генерального прокурора Нью-Йорка, который меня полностью оправдал. Совершенно безразлично, что думает по этому поводу какой-то провинциальный полицейский. Поберегите слюну.

Флаггерти, казалось, сейчас хватит апоплексический удар.

– Увидим, так ли уж безразлично, – произнес Флаггерти, сжимая кулаки. – Послушай, что я тебе скажу. Ты приехал в Парадиз-Палм, потому что этот город – золотая жила для людей подобного сорта. Ты планировал и здесь сесть за карточный стол.

– Ты больной! Я приехал сюда отдыхать.

– И тем не менее, не успев явиться сюда, ты тут же побежал в казино, – с насмешкой парировал Флаггерти.

– Меня пригласил Спераца. А так как я не нашел ничего лучшего на вечер, то пошел туда.

– Как долго ты знаешь Сперацу?

– Я его совсем не знаю.