Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир - Страница 51

- Слушаю, - услышал резкий и неприятный голос Сосновского.

- Здравствуйте, Виктор Ильич! Это вас Викторов Петр Анатольевич беспокоит.

- Здравствуй, ага... Чего у тебя?

- Имеется конфиденциальный разговор. Очень важный.

- Какой еще?... А, ну да... А по этому... По телефону нельзя?

- Никак нет.

- Даже по этому?... По секретному этому?

- Это можно только при личной беседе, как говорится, с глазу на глаз.

- Хорошо, ага... Приезжай давай.

- Что у тебя там?... Выкладывай давай, - хмуро и неприязненно проговорил олигарх, сверля директора ФСБ буравчиками глаз. Он не любил этого дурака, ага... Не любил... Приметивный как эта... Как ее?... Как инфузория, вот... В Саратове чуть все дело того... На его назначении этот настоял... Президент настоял... Потому он, Сосновский, ему не очень-то... Доверял не очень, ага.

- Виктор Ильич, два дня назад президент мне дал задание добыть видеокассету вашей беседы с Лебедевым. Сказал, что в ней содержиться очень сильный компромат на вас.

Сообщение Виктиорова было столь неожиданным для Сосновского, что он даже подскочил на стуле, не сдерживаясь, закричал:

- А откуда он того этого... Откуда узнал?... Про кассету узнал?

- Он мне этого не сказал. Но подозреваю, что это ему сообщил кто-то из ваших людей.

- Кто?... Какой же ты этот... Директор. Какой?... Когда этого... Дурак ты, вот и все!

- Извините, но ваша служба безопасности мне не подчиняется, - обиделся Викторов. - Насколько я знаю, её возглавляет Варданян.

- А! - пренебрежительно махнул рукой олигарх. - Такой же... Никого, ничего... А зачем кассета этому... президенту этому? Зачем?

- Не знаю, - пожал плечами директор ФСБ. - Могу лишь догадываться, что он хочет иметь против вас козыри в руках.

- Ах, это. - Сосновский выскочил из-за стола, забегал по кабинету, что-то бормоча себе под нос. Затем сложил пальцы в кукиш, подскочил к Викторову и сунул ему кукиш под нос. - А вот этого он не хочет?

От неожиданности Петр Анатольевич отпрянул назад. Боже, как же он ненавидел этот ублюдка, даже какая-то зеленая жуть подернула глаза от этой ненависти и помутилось сознание. Едва сдержался, чтобы не сказать ему что-нибудь этакое.

- Обижаете, Виктор Петрович! - проговорил укоризненно. - Я-то тут при чем.

Но Сосновский не обратил на его слова никакого внимания. Побегав ещё какое-то время по кабинету, сел за стол.

- Это он на меня, дурак?... Со мной, ага?... Мало этой ел... Каши ел... Вот он у меня где! - Олигарх торжествующе потряс кулаком. - Захочу как муху, ага... Раздавлю как муху... Одно это останется... Мокрое место останется... Так ему и того... передай.

- Но тогда он сразу поймет что к чему.

- Ах да... Это ты правильно... А ты молодец, Петр Анатольевич!... Я люблю, когда вот так... Предано вот так... Люблю... А этому... президенту этому скоро будет не того... Не до кассеты будет, ага... - Сосновский мстительно рассмеялся. - Скоро поймет, кто в доме этот... хозяин, ага... Поймет.

И Викторов догадался, что задуманный взрыв подлодки вот-вот состоится, и ему стало не по себе.

В Сочи Викторов прилетел утром следующего дня и сразу же направился в резиденцию президента. Он был доволен собой. Главное - он обезопасил тылы. Теперь Сосновский если и узнает о наличии у президента видеокассеты, то ни за что на него не поджумает.

Президента он застал в легком тренировочном костюме, отдохнувшим, загоревшим. Вот только глаза, глаза были беспокойными. Но, насколько Петр Анатольевич помнил, у президента всегда были такие глаза.

- Здравствуте, господин президент! Вы очень хорошо выглядите.

- Здравствуй, Петр Анатольевич! - президент подошел и крепко пожал Викторову руку. - Как дела? Как с расследованием взрыва в метро? Нашли виновных?

- Ищем, господин президент.

- А тебе не кажется, что за этим взрывом стоит тот же Сосновский.

- Возможно, - ответил Петр Анатольевич, пряча глаза. - Но пока мы не найдем исполнителей, трудно это будет доказать.

- Это конечно, - согласился президент.

Викторов достал из кейса видеокассету, протянул президенту.

- Вот, вы просили.

- Уже раздобыл?! - удивился тот. - Молодец! Как же тебе удалось?

- Мне помог Варданян.

- Шеф гестапо Сосновского? - пошутил президент.

- Он самый. Просил вам кланяться.

- Это хорошо. Иметь такого союзника - это очень хорошо. Значит, не так уж и прочна команда олигарха, если даже шеф службы безопасности его сдает?

- Он, как и все, ненавидит босса.

- Замечательно! - Президент потряс видеокассетой. - Смотрел?

- Как можно, господин президент, - соврал Викторов.

- Тогда пойдем, вместе посмотрим.

Они прошли в зал, где находился видеомагнитофон и большой телевизор "Сони".

Президент смотрел беседу двух олигархов не проронив ни слова. После просмотра ровным, бесцветным голосом сказал:

- Это как раз то, что нужно. - Он спрятал кассету в сейф. Повернулся к Викторову. - Я тут собрался на море. Не составите мне компанию, Петр Анатольевич?

- Да можно. Только я забыл взять с собой плавки.

- Это не проблема. Плавки мы вам найдем.

В тот же день директор службы безопасности отбыл в Москву. А уже на следующий президент узнал о трагедии, случившейся с атомной подводной лодкой. Об этом сообщил ему премьер по телефону.

- Как реактор? - первое, что спросил президент, ибо понимал к какой непоправимой беде может привести взрыв реактора.

- Трудно сейчас сказать что-то определенное, но по первоначальным данным - реактор вроде выдержал.

- Слава Богу! - облегченно вздохнул президент. - Кто-нибудь из команды остался жив?

- Как сказал командующий флотом, - шанс ничтожный. Уж очень был сильный взрыв. К тому же лодка лежит на глубине более ста метров. Сейчас принимаются меры к осуществлению спасательных работ.

- Причины взрыва?

- По всей вероятности, взорвалась готовящаяся к пуску торпеда. Затем сдетонировали другие.

- Почему она взорвалась?

- Пока никто ничего не знает. Но мы пока решили озвучивать весию столкновения с американской подлодкой, чтобы избежать лишних вопросов.

- Понятно. Держите меня в курсе событий.

- Хорошо. До свидания!

Президент устало положил трубку и обессиленный опустился на диван. Последние остатки мужества покинули его и он заплакал. В душе были страх и отчаяние от того, что уже ничего изменить не возможно. А ещё его буквально сжигала злость к Сосновскому, к этому мерзкому и страшному интригану, ибо он был более чем уверен, что это его рук дело и верных ему вассалов.

"Господи! - в панике подумал он, - за что, за какие такие прегрешения ты наказал Россию этим дьяволом?! Почему поволяешь бесчинствовать на моей земле?! И я ещё решил с ним бороться! Глупо. Он наглядно показал, кто в доме хозяин, приперев меня к стенке. У него власть. У меня же, кроме должности, ничего нет. Халиф на час! Впрочем, у него даже часа не было. Нет, ни о какой борьбе пока и думать не приходится. Это в моем положении было бы непростительной глупостью".

Президент ещё долго пребывал в растерянности и никак не мог сообразить, - что ему следует предпринять. Вот почему на первой прессконференции после трагедии, ему впервые изменило хладнокровие и выдержка, и он в запальчивости раздраженно произнес:

- Вот теперь пусть олигархи и заплатят по миллиону долларов семьям погибших моряков.

Потом он очень пожалел об этих словах, клял себя за несдержанность. Но, как говорится, - "слово не воробей, вылетело - не поймаешь".

Лишь много позже он узнал, что команда подлодки после первого взрыва в считанные секунды перекрыла реактор мощными перегородками и тем самым спасла его от разрушения. Как когда-то пожарные на Чернобольской АЭС ценою своей жизни предотвратили глобальную катастрофу, так и команда подводной лодки спасла Север России и скандинавские страны от радиоактивного заражения.