Ксенофобы - Кейт Уильям - Страница 76

– Не обращать на них внимания! – последовал ее жесткий приказ. – Кончать с этим проклятым бегемотом!

Если им это удастся до того, как в бой вступит подкрепление…

Озава выругался, заметив LaG-42, но продолжал двигаться дальше. Эта чертова машина подобралась так близко, что попасть в нее было практически невозможно – угол горизонтальной наводки не позволял точно прицелиться.

Вот, разве что теперь – страйдер замедлил ход, и Озава заметил, что машина повреждена. Он переместил курсор прицела прямо в центр «Призрака» – красная точка в углу прицельной рамки доложила ему, что захват цели осуществлен.

Да, эти бунтовщики – народ явно склонный к таким поступкам, что невольно даже за душу берет. Ну, подкрались вы ко мне так близко, что того и гляди, столкнемся, но вверху-то, вверху еще и аэрокосмолет, которому ничего не стоит расстрелять вас всех поодиночке в мгновение ока. В голове Озавы уже сформировался приказ об открытии огня…

Рывок был настолько неожиданным, что Озаве в первую секунду даже показалось, что началось землетрясение. Вообще-то, такая тряска для людей присоединенных неощутима, он зафиксировал ее. лишь визуально – запрыгал ландшафт, раскинувшийся перед ним. В следующее мгновение раздался треск и стало темно – отключилась вся энергия, обеспечивавшая Озаве зрение, слух и возможность управлять… а еще через секунду он вдруг оказался в жарком, обжигающем аду, без ног – их уже не было, их сжег, испарил, превратил в дым тот поток расплавленного металла, который, словно из конвертера, хлынул в кабину пилота. Хидеки Озава перед смертью даже не успел понять, что же на самом деле произошло с ним и с его неприступным колоссом.

Ведущий аэрокосмолет балансировал, зависнув почти вертикально, оперевшись хвостами сверхразогретой плазмы на высоте около пятидесяти метров, чуть позади штурмовика. Два мощнейших лазерных луча вбуравились в броню, в одно мгновение обесточив, ослепив, оглушив и парализовав гиганта – все произошло настолько неожиданно, что никто из команды так и не успел понять, что же это было. Внезапная атака продолжалась – другие подоспевшие аэрокосмолеты, посылали в покореженную броню нескончаемую череду залпов из лазерных орудий и осыпали его градом ракет, вызывавших нескончаемую череду взрывов.

Старая рана, причиненная штурмовику «Стархоком», задымилась, взрыв внутри машины взметнул в небо раскаленные добела осколки металла. В дело включились и лазеры точечного поражения, их тонкие, ослепительно-белые лучи оставляли в корпусе все новые и новые пробоины. Тьму прорезала, по меньшей мере, сотня таких сверкавших нитей. Лазерные турели гиганта раскалялись добела и оплавлялись, черные клубы дыма валили уже и из поврежденного двигателя. Погасли лучи нескольких лазеров обороны штурмовика – вышли из строя системы их управления. А неизвестный аэрокосмолет, тем временем, снижался, все ближе и ближе нависало его мощное бронированное брюхо над уже агонизировавшим монстром, но интенсивность огня «Небесного ветра» не снижалась, его орудия били по штурмовику уже в упор, с расстояния каких-то нескольких метров.

– Боже! – с восхищением и испугом воскликнул Джобри. – Полковник, кто эти люди?

– Не спрашивай! Какая тебе разница? Бей себе, да посильней!

Катя чувствовала, как ее охватывает странная, ни с чем не сравнимая радость победителя… и восхищение.

– Это, – пробормотала она как, бы в раздумье, – это должен быть не кто иной, как Дэвис Камерон! Больше некому!

Слева от нее красным пламенем вспыхнула и взорвалась почтенного возраста «Калиоппа», которой управлял Лаубер. В цефлинке Кати раздался истошный крик Чета.

– Полковник! Смотрите за вашей «девяткой»! И тут же ее восторги словно испарились, и на смену им пришла сосредоточенность боя, ощущение опасности. Из темноты на нее надвигались несколько силуэтов страйдеров, это были машины империалов. Значит, прибывало подкрепление! Еще издали они дали мощный залп по группе конфедератов. В тот момент, когда последний взрыв потряс останки «Калиоппы», пара «Тачи» открыла огонь по машине Кати из 88-миллиметровых лазеров со спин своих бронированных пауков. Лучи угрожающе повисли в задымленном, насыщенном пылью воздухе.

KR-10 «Манта», машина, пилотом которой был Джерри Фицхью, зашаталась под ударом сверкающего луча. Взорвался левый ракетный отсек машины, полыхнуло синеватым пламенем на том месте, где располагался резервуар с жидким горючим. Спустя несколько секунд вся машина, вернее, уже просто куча изуродованных обломков, превратилась в огромный факел. Катя не видела, чтобы кто-нибудь из экипажа попытался спастись через аварийный люк.

И вот «Тачи» приблизились к ней. Катя сосредоточила огонь из носового лазера на той, что успела подобраться ближе остальных. Она видела, как машина клюнула носом, как занялась пламенем ее верхняя турель на спине. Но вот снова откуда-то полетели ракеты, и одна из них угодила как раз в ту «Тачи», в которую целилась Катя.

Внезапно Катю ослепили несколько вспышек, сопровождавшихся взрывами. Грохот их, казалось, вообще никогда не кончится. Она ощутила сильнейший удар в бок машины. Мигнув, погас индикатор готовности к стрельбе лазера.

Теперь она была совершенно безоружна, правда, еще оставался «ранец Макэверетта», а одна из еще уцелевших имперских «Тачи» загородила ей дорогу.

Откуда-то из-под обломков разрушенной стены отделилась фигура Тэрби. В руке он сжимал ранцевый заряд.

– Вперед!

Кому могло прийти в голову, что находившиеся километров за десять отсюда геники вдруг окажутся здесь, но когда Тэрби прослышал, что их полковник добровольно вызвалась сражаться с этим безобразно-огромным монстром, который он видел, он не мог усидеть на месте. Именно теперь и следовало еще раз воспользоваться своей новоприобретенной чертой – непослушанием. «Разведчики Порт-Джефферсона» исчезли из расположения части почти сразу же после отбытия на операцию полковника Алессандро. Они следовали за ней на почтительном расстоянии, потом отыскали себе убежище в развалинах. Тэрби, в принципе, понимал, для чего служили эти огромные «ранцы Макэверетта», поскольку и он, и еще несколько «техно» помогали собирать их. Не составило труда увязать из нескольких брикетиков одну упаковку килограммов на тридцать – унести ее было под силу даже одному генику.