Ксенофобы - Кейт Уильям - Страница 60

– Так что же вы предлагаете? – продолжал Грир. – Насколько эффективно они могут быть использованы против «Шагающих» противника?

– Я не о том! – выпалила Катя, презрев субординацию. Она не забыла, что именно от генерала Грира исходил этот пресловутый приказ начать отход, когда ее подразделение совершало маневр у Порт-Джефферсона, но все же попыталась сдержаться и не дать своему возмущению выхода. – Между прочим, это и их мир тоже! И они, вне сомнения, имеют право внести свою лепту в его освобождение! Помочь борьбе, которая означает свободу и для них!

Мортон звучно откашлялся и все повернулись к нему. Хотя он уже давно перестал быть военным, тем не менее, сохранил интерес к тому, что происходило в армии. Как и Синклер, он отказался от своего поста в Гвардии Гегемонии, после того, как избиратели его округа отдали за него голоса как за депутата Конгресса, но в отличие от генерала он не согласился на новую должность в армии конфедератов. Насколько Катя могла судить о его компетентности в военных вопросах, он был и оставался дилетантом, так что шаг этот был вполне оправдан.

– Все это может и так, – высказался Мор-тон, – но найдутся и такие, кто скажет, что, коль скоро у них нет никаких гражданских прав, у них не может быть и соответствующих обязательств перед Конфедерацией… таких, как борьба за свободу, суть которой они и не понимают толком, и никогда и не рассчитывали обрести ее.

– Да как вы можете быть настолько нетерпимыми, как можете вы так лицемерить… – не выдержав, взорвалась Катя.

Синклер предостерегающе поднял руку.

– Тише, тише, Катя. Никто здесь не считает, что геникам не должно быть предоставлено право сказать свое слово.

– Мы не собираемся ни лицемерить, ни проявлять нетерпимость, – грубовато возразил ей Мортон. – Мы просто реалисты, люди практические и изо всех сил стараемся найти приемлемый выход в эти сложные времена.

– Совершенно верно, – добавил Крюгер. – В этом вопросе много очень сложных моментов…

– Вы имеете в виду Радугу? – Ей за последние несколько месяцев очень много приходилось слышать о Радуге и о ее ожесточенной междоусобной борьбе с Партией Эмансипации и Свободы, да и не только с ней. – Черт возьми, генерал! Это же люди!

– Опять вы за свое, друг мой, – сказал Крюгер, – вам не так-то легко будет найти себе единомышленников. Во всяком случае, прошу вас все же не забывать, что никто и не планировал делать из них блестящих интеллектуалов, гм, скажем так, да и нет у них киберпротезов. Насколько полезными они могут оказаться для нашего дела?

Ответом Кати был лишь ее хмурый взгляд. Крюгер вел себя с ней высокомерно, а Мортон, тот вообще считал ее за пустое место.

– Мне бы хотелось кое-что сказать вам, полковник, – обратился к ней Синклер, вставая. – Как я понимаю, вы уже закончили? – осведомился он у Мортона.

– Конечно, конечно, генерал, – с готовностью согласился тот. – Благодарю вас, полковник, что вы пришли к нам.

Они распрощались, и через несколько минут, когда они оказались наедине в кабинете Синклера, тот с серьезным лицом обратился к ней.

– Катя, я должен сказать тебе, что это был не лучший способ убедить всех в своей правоте.

Катя восприняла эти слова, как будто ее ударили. Если мнение Крюгера, Грира и остальных ее не волновало, то Синклера она уважала.

– Я могу понять способ мышления новоамериканцев, – продолжал он. – В конце концов, я и сам новоамериканец. В нас сидит тот самый эгалитаристский дух наших предков с Земли, из Северной Америки. Наиболее ярко он выражается в нашем неумении испытывать трепет перед теми, кто рангом выше нас. Но, черт возьми, полковник, никогда, слышите, никогда не смейте называть «фанатиком» ни генерала, ни председателя Конгресса!

– Прошу… прошу простить меня, сэр, – ответила Катя. – Я понимаю, что перегнула палку. Понимаю.

– Ваше извинение не убеждает. – Синклер не отходил от официального тона. Катя получала сегодня взбучку, какой она не помнила с тех пор, как пребывала в новобранцах. Генерал не повышал голоса, и тон его, хоть и официальный, не лишен был все же присущего ему всегда добродушия, но он в совершенно конкретных выражениях довел до ее сознания, что существуют четкие, определенные уставом нормы взаимоотношения между военнослужащими разных званий и должностей и их следует неукоснительно придерживаться.

– Я не могу иметь в своем подчинении офицеров, – сказал он ей напоследок, – которые не в состоянии удержать свой рот закрытым, если это требуется, и которые готовы бездумно следовать лишь холодному и трезвому расчету.

И, когда Катя уже решила, что Синклер вот-вот объявит ей о разжаловании в лейтенанты, он вдруг усмехнулся:

– Ну так что, полковник Алессандро, у вас есть какие-нибудь идеи насчет того, как мы могли бы использовать ваших рекрутов?

– Гм… сэр…

– Нотации закончились. Твое искупление будет состоять в том, что ты, Катя, придумаешь что-нибудь для использования этих людей. – Она непонимающе заморгала, и он даже рассмеялся. – Ты ведь именно этого хотела, ведь так?

Она хотела именно этого и немало передумала по пути сюда и раньше, когда их маленькая группа двигалась в направлении позиций Нью-Уэми. Но пока еще не полностью оправившаяся от головомойки, которую ей здесь задал Синклер, она постепенно начала излагать ему свои идеи на этот счет.