Время орка - Гарин Дмитрий - Страница 18

— Король — вождь людей?

— Можно и так сказать, — кивнул Адам — Правда, есть и другие короли, но они далеко, в других странах.

— У орков нет короля. У орков есть вожди племён. Как одному вождю уследить за всеми?

— Король не один за всеми следит. У него есть помощники. Советники, вассалы. Провинциями управляют графы, уделами — виконты.

— И земля принадлежит им?

— Да, им и их подданным.

— А если кто-то нападёт и отберёт эту землю?

— Тогда армия короля встанет на защиту такого вассала. В свою очередь, он приносит королю присягу и обязуется платить налоги.

— Налоги?

— Деньги за защиту и помощь.

Дикая, непрошеная мысль возникла в голове Оша. Он превратил её в слова прежде, чем как следует обдумал.

— А если мы присягнём королю и будем платить ему деньги, он даст нам землю?

Вопрос, похоже, поставил Адама в тупик. Впрочем, и для самого Оша он выглядел слегка безумным.

— У нас есть деньги, — добавил Ош, вспоминая трофейное хранилище, — есть тёплые шкуры и добрая сталь. Мы можем заплатить.

— Не в этом дело… — нахмурился Адам, опустив глаза ещё ниже. — Понимаешь, вы — орки…

Похоже, юноше было сложно выразить свою мысль, или он просто опасался обидеть Оша. Задевать того, в чьих руках находится твоя жизнь, было не самым мудрым поступком.

— Значит, присягнуть могут только люди? — не сдавался Ош.

— Я… не знаю, — честно признался мальчик. — Нужно спросить у наставника.

Адам задумался, будто что-то вспоминая.

— Но даже если это не так, — продолжил он, — как ты собираешься присягнуть королю? Орков и к городской стене не подпустят!

Да, Ошу приходилось признать, что на этот раз Адам прав. Воплотить столь безумную идею было просто-напросто невозможно. Да и потом, если Ургаш выкарабкается, он наверняка прибьёт Оша только за то, что у него вообще возникла подобная мысль. Так, на всякий случай. Вспыльчивый и своевольный, вожак никогда не склонился бы перед королём людей, особенно если учесть ту ненависть, которую он испытывал ко всему человеческому роду. Впрочем, всё это будет неважно, если вождь умрет.

— А если мы облачимся так, чтобы нас не узнали? — Ош уже и сам не понимал, зачем продолжает этот разговор. Он был подобен камню, что сорвался с горного склона. Камню, который уже не может остановиться.

— Даже если вас не узнают сразу, встретиться с королём всё равно не так-то просто. Он живёт в большом замке, и у него хорошая охрана. Даже моему отцу не удалось добиться аудиенции. Он поэтому и хотел принять участие в этом проклятом турнире…

Голос Адама поник. Было видно, как тягостны ему мысли о погибшем отце.

— Турнир — это такое соревнование воинов? — Ошу уже приходилось слышать об этой странной традиции людей.

— Да, — подтвердил Адам, — он проводится каждую весну. Победитель получает крупный денежный приз и право подать личное прошение его величеству. Честно говоря, отец хотел принять участие в основном из-за денег. Дела в последнее время у нас шли неважно.

Адам говорил и говорил, пока не рассказал обо всех последних событиях своей жизни. Часто люди делятся сокровенными мыслями с кем-то незнакомым, кто вряд ли примет заметное участие в их судьбе.

Он поведал о том, как они с отцом ездили в Адамант, чтобы записаться на грядущий весенний турнир и уплатить взнос участника. Рассказал о великолепии столицы, которую посетил впервые, причём сделал это в столь красочных выражениях, что Ошу оставалось только проклинать своё собственное косноязычие. Закончил свою историю Адам встречей неожиданных попутчиков, которые, заверив отца в дружелюбии и верности, вероломно предали их, заманив в ловушку на старой дороге.

Ош внимательно слушал рассказ молодого виконта. Тем временем в его голове рождался дерзкий и, возможно, самоубийственный план.

— А теперь, — подытожил Адам, — теперь я даже не знаю, что будет дальше. В смысле, если вы вообще нас отпустите.

Риск был велик, но если Ош преуспеет, то оркам банды Ургаша удастся то, что не делал ещё никто. Однако для этого придётся убедить сначала Ургаша, потом Зору и, наконец, остальных. А ещё ему понадобится удача. Много удачи.

— Возможно, — неожиданно вкрадчиво сказал Ош, — мы сможем помочь друг другу.

— Помочь друг другу? — В карих глазах юноши блеснула искорка понимания. — Стой, ты же не хочешь…

Ош прервал его на полуслове:

— Давай обсудим это, когда вернется твой наставник. Быть может…

На улице послышался хруст снега. Это были чьи-то шаги, и они приближались.

Глава девятая. Вольному — воля

Королевская каторга, именуемая также Гнездом Олофа, расположена за Туманными озерами. Эти старые камни — самый северный оплот Королевства, за которым тянутся лишь бесконечные Железные горы, обиталище горцев, орков, диких зверей и чудовищ. Будучи однажды твердыней мятежного вождя Олофа Одноглазого, место сие стало невольным пристанищем душегубов и лиходеев, кои трудятся там во искупление своей вины пред Серым Престолом и всяким добрым человеком.

«Географика». Раздел «Земли и народы Севера»

Идти было неудобно. Плотно стискивая запястье, отполированная поколениями узников сталь снова и снова дёргала правую руку, как длинная марионеточная нить. Всякий раз, когда наступал банный день, охранники выводили заключённых из тоннелей, сковывая вместе по двое, трое или даже четверо, в зависимости от того, сколько человек работало в штреке.

Раньше Эдуард совершал эту прогулку с Хэнком, но теперь его напарником был Ярви. Тщетно пытаясь изобразить спокойствие, вор то и дело бросал на окружающих опасливые взгляды. Эдуард и сам порядком нервничал, но маска невозмутимости удавалась ему куда лучше. Сказывалось аристократическое воспитание.

За последние несколько недель, проведённых вместе, им удалось если не подружиться, то, во всяком случае, найти общий язык. Если не считать преступных замашек, Ярви оказался вполне терпимым малым.

Как обычно, они трудились, зарабатывая свой жалкий паёк. Как обычно, вгрызались в толщу горы, всякую минуту ожидая обвала, готового превратить их штрек в братскую могилу. Однако было и кое-что ещё. То, чего Эдуард раньше никогда не делал. Они готовились к побегу.

И вот заветный день настал.

Снова и снова Эдуард прокручивал в памяти то, что говорил ему Ярви. Снова и снова сомневался в тех обрывочных сведениях, которые тот получил когда-то от старого полубезумного сокамерника. Сведения, от правдивости которых теперь зависела их жизнь и, возможно, свобода.

Чем ближе к поверхности, тем свежее и прохладнее становился воздух в тоннеле. Эдуард глубоко вдохнул, задумавшись о том, будут ли действительно полезны те тренировки, которыми они занимались в своём штреке.

— Там, наверное, уже зима… — уныло предположил один из каторжников, седовласый старик с длинной свалявшейся бородой.

— Там всегда зима, — сказал ему другой заключённый с физиономией серой и угрюмой, как кусок горной породы.

В живой цепочке узников раздавались приглушённые переговоры, то и дело прерываемые руганью охранников, призывавших соблюдать безмолвие. Наконец, после очередного поворота, когда их колонна поравнялась с другой, такой же, впереди показалось пятнышко света.

Глаз безошибочно отличил его от мертвенного сияния светочей. Это был свет солнца.

Арбалетчики, сторожившие выход из шахт, уже подняли огромные деревянные заслоны, отгораживавшие подземные лабиринты от мира поверхности. Эдуард не знал, был ли это единственный выход из тоннелей. Всякий раз их вели наверх разными маршрутами, так что запоминать их было бесполезно.

По мере того как невольники приближались к сияющему просвету, их привычные к тьме глаза начинали слезиться и болеть. Многие вовсе закрывали их, шагая вслепую. Многие, но не Эдуард. Он радовался свету, превозмогая боль, купался в нём, чувствуя, как с каждым лучом к нему возвращается частичка его прежней жизни.