Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Ларина Елена - Страница 51


51
Изменить размер шрифта:

…В сейфе, ключ от которого я нашла в нижнем ящике моего стола, лежал сверток. В свертке заключалось будущее старика Кошкина и гражданки Ничипоренко, раньше проживавшей на Московском проспекте и которую мне еще предстояло найти. А ведь еще предстоит разбираться с Инессой — Степан признался, что Тополева А. Я. — мать Инессы и квартиры оформлялись на нее. Если понадобится, обращусь к Боссу, он своими длинными руками кого хочешь достанет и усмирит. Я представила себе Беседовского и улыбнулась.

Мой ультиматум исполнительному директору холдинга «Айс-Парадайс», повторно изложенный Большому Боссу в московско-японском «Атриуме» (так я и не научилась орудовать палочками!) сводился к тому, что Степан в три дня возвращает сумму, равную стоимости двух украденных квартир, и покидает страну на неопределенное время.

Вспоминать о нашем последнем разговоре было мучительно больно: было такое чувство, что я как будто перерезала ниточку, связывавшую меня с моей первой любовью…

…Передо мной сидел предельно уставший немолодой мужчина с посеревшим лицом. Несмотря на то что он оказался нечистоплотным стяжателем, мне было бесконечно его жаль, и я давно не любила его. Канарская сказка осталась очень далеко, за пределами сознания, мы оба изменились и были другими.

Скоро чья-то другая нога ступит на пушистый мохнатый ворс ковра, и чья-то рука по-своему передвинет все на дубовом столе и станет стряхивать пепел на пастуха и пастушку, и новый директор займет глубокое кожаное кресло.

Степан уже не кричал, не бесновался и не грозил — он успокоился и смирился. Тень Беседовского, будто дух отца Гамлета, еще витала в стенах кабинета, и Полозов прекрасно отдавал себе отчет — с Большим Боссом ему не потягаться. Неизвестно, как бы сложилось, если бы шеф так вовремя не оказался на моей стороне, но, как любил говорить папка: «Если бы у бабушки были усы, она была бы дедушкой…» Я стояла, скрестив на груди руки, и выслушивала Полозова, который словно беседовал сам с собой.

— …Знал, что не стоит ввязываться, это с самого начала дурно пахло, а вот ведь — попутал черт, — раскачиваясь в кресле, глухим голосом говорил Степан.

— Человеку свойственно ошибаться, — глубокомысленно заметила я.

— Да что ты смыслишь в ошибках, дурочка? И эта идиотка, приспичило ей вселиться в ту квартиру на Петроградской… А ты, дорогая, в рубашке родилась, так и знай, — он взглянул на меня с ненавистью, смешанной с чем-то трудноопределимым. — Я бы тебя в порошок стер, да не могу…

— Руки коротки, да?

Степан взглянул на меня, и в его глазах я прочла такую боль и тоску, что мне стало совестно. Он развелся и все еще любит меня, хоть и называет «дурочкой» — а что же ему еще остается? Какая же сложная штука — жизнь!

…Первыми пришли Аришка с Гиром — «без минуты муж» оказался на самом деле похож на голливудскую звезду, особенно в профиль, и я каждый раз, обращаясь к нему, сдерживалась, чтобы называть его правильно — Алексеем. Оба только что прилетели из Египта, были полны впечатлений и выглядели потрясающе. Аришка болтала без умолку и время от времени пыталась увлечь меня на кухню — ей не терпелось выслушать от начала и до конца мою московскую историю, но я не давалась.

Я перелистнула эту страницу, переросла вчерашний день. Степан остался в прошлой жизни.

Мистер Гир держался скромно и подчеркнуто вежливо, то и дело поправляя очки в стильной (но не в золотой!) оправе. Мне он понравился, ощущались в нем какая-то надежность и стабильность.

Маринка с женихом появились следом, и все ахнули: итальянец оказался привлекательным мужчиной среднего возраста с коротким седым ежиком на голове. По-русски он понимал мало и, вручив мне роскошный букет с довеском в виде галантной улыбки, уже не отрывал взгляда от Маринки. Она и впрямь расцвела, похорошела и прямо-таки лучилась счастьем. Аришка во все чрезвычайно удивленные глаза разглядывала жениха и, видимо, недоумевала, как могла Маринка, «мисс неуклюжесть из казино», заарканить такого молодца.

— Учу итальянский, скоро к нему поедем, с родителями знакомиться, — шепнула мне Маринка на ухо и, еще больше смущаясь, спросила: — А Саша придет?

— Мариш, я не знаю… — ну зачем она спрашивает, я и так вся на нервах!

После лесных откровений мы с Сашкой не общались. Прошло бесчисленное количество дней и ночей, а он не звонил. Думает…

Моя звезда вволю потешилась надо мной, то помогая мне и поднимая до небесных высот, то испытывая и бросая вниз, на землю. Моя звезда привела меня в весенний сосновый лес, и я знала: та истина, что открылась моему сердцу, чиста и прекрасна, а главное — она была истиной. Мне оставалось лишь ждать, положившись на судьбу. Потому что если любить и верить, чувствовала я, счастье постучится в твои двери. Я запрещала себе думать о нем и мечтать о сказке; один воздушный замок, выстраданный и взлелеянный мной, рассыпался на кусочки, а я хотела настоящего счастья.

Маринка быстро сказала:

— Мэри, я давно хотела сказать, да как-то не получалось… — она наклонилась и тихо проговорила: — Знаешь, как он тебя любит? Он и ко мне-то приходил за этим — только о тебе да о тебе говорил, мне даже как-то неловко было, а потом я поняла: ты у него первая и последняя.

Я сглотнула комок в горле и быстро поцеловала подружку.

— Спасибо тебе, дорогая. Давайте к столу, всем садиться!..

Зазвонил звонок, и я впала в состояние оцепенения. А вдруг не он? Маринка легонько подтолкнула меня к двери:

— Мэри, вперед!

На пороге стоял Сашка. Никогда не видела его в строгом костюме и представить не могла, как он будет в нем хорош! Одна его рука прижимала к себе немыслимый пук неизменных красных гвоздик — не три и не семь, а штук сто! — в другой была… баночка с рыбкой. Я не верила своим глазам: в баночке плавала, активно нарезая круги и очаровательно виляя разноцветным хвостом, желто-черная рыбка гуппи.

— Вот, — сказал Сашка. — Это тебе.

И протянул мне мои подарки.

Я так загляделась на рыбку, что не сразу услышала какой-то шум на лестнице.

— Машка, не пугайся, — деловито сказал Сашка, придерживая рискующий свалиться сноп цветов. — Я тут еще кое-что приготовил…

Кряхтя от натуги, два здоровых мужика на полусогнутых втаскивали в квартиру… аквариум. Третий с трудом волочил огромную канистру с водой.

— Куда нести, хозяюшка? — весело крикнул один из них.

Я растерялась и вопросительно посмотрела на Сашку. Он помедлил мгновение и распорядился:

— В комнату — сюда, я покажу…

Когда улеглась суматоха, связанная с установкой аквариума, и мужики ушли, не забыв выпить по рюмочке «за здоровье хозяюшки», в дверь снова позвонили.

За столом воцарилось молчание. Аришка хихикнула.

— Саш, открой ты, — попросила я и, когда он подошел к двери, спряталась за его спину.

На пороге стоял почтальон.

— Квартира Блинчиковых? Вам телеграмма, получите…

— Распишитесь, — быстро подхватил Сашка и лихо поставил на листке бумаги закорючку. — Рюмку водки, стакан вина? — обратился он к почтальону.

— На службе, — пожал тот плечами. — Разрешите откланяться!

Закрыв за почтальоном дверь, Сашка протянул мне телеграмму:

— На, держи, именинница!

Кто-то в комнате деликатно прикрыл дверь. Наверно, Маринка, добрая душа… Сашка стоял рядом и молча ждал. Я развернула и прочла вслух:

— «Поздравляю днем рождения желаю счастья спасибо».

— Маш, а что за штамп, странный какой-то? — спросил Сашка.

В глазах Таланова прыгали чертики.

— Штамп острова Кипр, подумаешь, — пожала я плечами и обняла за шею.

От близости любимого закружилась голова. Сашкины глаза прикрылись, он глубоко вздохнул и поцеловал меня. Дыхание его участилось, через шелковистую ткань костюма, еще сохранявшую слабый аромат гвоздик, я слышала, как стучит Сашкино сердце. С трудом оторвавшись, я шепнула ему в ухо:

— А название пусть будет — «Золотая рыбка»!

— Название?

— Ну да, ты же просил, и я придумала!