Над пропастью
(Роман) - Халмирзаев Шукур - Страница 38

«Могучий старец!» — восхитился, глядя на него, Энвер-паша.

— Благодарю, хазрат, — сказал он. — Что вы скажете по этому поводу, господин Ибрагимбек?

— Мне кажется, вы и хазрат сказали главное. Единение. Чтобы все силы — в кулак. Повернуть к себе народ… Верно, господин Нуруллахан? — Ибрагимбек повернулся к дремавшему послу.

— А? — вздрогнув, поднял голову Нуруллахан. — Верные слова! Я обо всем поставлю в известность его величество.

— Благодарю! — едко сказал Энвер-паша. — Еще во время вашего здесь пребывания вы узнаете, каким образом я ушел из Бухары… И тогда, приобщив это к своей информации, вы сообщите разом все его величеству эмиру…

— Отлично! — воскликнул Нуруллахан. — Саид Алимхан, действительно, должен быть в курсе всех событий…

— Господин Энвер-паша, — нерешительно проговорил Ибрагимбек. — О вашем прошлом нам рассказывали и его преосвященство, и посол Нуруллахан, и Саид Алимхан. Но вот еще какие странные слухи ходят.

— Говорите прямо! — грубо оборвал его Энвер-паша.

— Из-за чего вы уехали из Стамбула?

Энвер насмешливо посмотрел на него.

— Вы хотите сказать… почему мне запретили жить в Стамбуле?.. Я правильно понял?

Ибрагимбек кивнул.

Наступила напряженная тишина, и все с нескрываемым любопытством ожидали ответа. Энвер-паша понимал: ответ этот многое решал. Он насупил густые брови, словно расстроившись от грустных воспоминаний. Горько улыбнулся.

— Придет время, вспомнят меня в Стамбуле, Анкаре, — задумчиво заговорил он. — То, что мне запретили жить в Турции, — это правда. Послушайте же, Ибрагимбек! Вот Советская власть и красные войска угрожают вам! И народ на их стороне… Вы готовы сражаться с Советской властью! Браво! Теперь задумайтесь на минуту: вы… побеждены. Что произойдет? Первое, что сделает Советское правительство, — объявит вас врагом народа. Историческая закономерность: победителей никогда не судят, побежденные умирают виноватыми… Если маленькая армия великой державы терпит поражение, позор падет на голову всего народа. И тогда ищут виновного. И — находят. Того, кто шел впереди. Наша Турция в этом вопросе ничем не отличается от других стран… Турция потерпела поражение в мировой войне. Так кого надо сделать козлом отпущения? Естественно, командующего! Тогда надо было успокоить нацию, чтобы потом поднять ее на новые дела!

Ибрагимбек понимал его. Хотя и трудно было признавать, но в ужасных словах, сказанных в его адрес, он был убежден, содержалась горькая правда. Его удивило другое.

— А не сыграла ли в вашей судьбе главную роль месть? Если верить слухам, тестя вы…

— Действительно, моим тестем был султан Абдулхамид. Но что вы знаете о нем? Такого жестокого, невежественного султана еще не было на нашей земле! Он торговал Турцией, разорял народ. Кто бы мог стерпеть такое, что на твоих глазах гибнет твоя родина! Мы — «молодые турки» не стерпели этого! Султана приговорили к смерти. Интересы нации требовали этого! — Энвер-паша говорил страстно, горячо, его речь захватила, подчинила себе всех, кто был в комнате. — Он казнен по воле народа. Весь турецкий народ ликовал по этому случаю! «Молодых турок» носили на руках! И тут мы вступили в мировую войну. Ошиблись!.. Нет, не месть заставила меня, уважаемый Ибрагимбек, оставить родину. Я не жертва мести. Я должен был уехать. Но придет время, и меня вспомнят в Стамбуле и Анкаре!

Все притихли. Каждый по-своему переживал рассказ Энвера-паши.

— В смутное время всегда вот так… — вздохнул Ибрагимбек. — А как же все-таки вам удалось стать своим человеком в правящих кругах других государств?

Энвер задумался. Его тесная связь с влиятельными людьми иностранных государств святая святых, одна из глубоких, сокровенных тайн его души. Революция в России смешала события, на многое заставила смотреть по-иному. Вчерашние враги становились друзьями, забыв про обиды и раздоры, объединялись в борьбе с общим злом. Какое-то время Энвер отирался то в увеселительных домах Парижа, то в турецких кварталах Германии, заводил знакомства. Пережидал смутное время.

Революция в России, потом в Туркестане… Наконец восстание в Бухаре!

И в это время на него опять появились покупатели. Авторитет Энвера-паши снова стал заметным.

И — пришел его час.

Он был уверен: если с иностранной помощью исламская армия освободит Бухару, несомненно, это может оказать цепную реакцию и на другие дремлющие силы Туркестана. Потом этот ветер перемен повеет и на Россию, возбудит тюркоязычные народы Кавказа, находящиеся в ее составе. В конечном счете, возобновится давняя битва за восстановление Великого Тюркского Султаната!

Что может сделать для этого Энвер? Как он должен делиться жирными кусками! Англия не скрывает своего интереса к Средней Азии. Что ж, нужно не скупиться на обещания! Главное — уже теперь выжать из нее побольше оружия, боеприпасов, продовольствия. Англия может одеть и обуть, вооружить и прокормить большую армию! Пусть…

Энвер-паша решил изложить присутствующим свое отношение к иностранным государствам таким образом, чтобы безоговорочно, раз и навсегда надежно укрепить их веру в себя.

Тепло глянул на Ибрагимбека. Спросил напрямик:

— Без иностранной помощи мы ничего не достигнем. Вы согласны с этим?

— Истинная правда! — воскликнул Нуруллахан.

Ибрагимбек внимательно слушал Энвера, временами поглядывая на пего.

— Я хочу задать вам вопрос… Например, какими глазами Англия смотрит на Среднюю Азию?.. На Бухару?..

— Глазами хищника! — злобно выкрикнул Тугайсары.

— Совершенно правильно! — согласился Энвер неожиданно для всех. Словно не интересуясь произведенным впечатлением, задумчиво посмотрел в окно и равнодушным голосом продолжил: — Зарубежные друзья протянули нам руку помощи… Так? Что — прониклись нашей бедой, решили помочь? Решили доказать свое человеколюбие? Это — для газет! Большевики корчатся. Их обложили, бьют со всех сторон, они дохнут с голода, у них нет ни заводов, ни фабрик, у них нет ничего, что позволило бы им жить… Но они живут! Вопреки всему — живут! И… будут жить. Что самое страшное сейчас? Большевистская зараза! Она проникает всюду! Подавить ее — вот главная задача. На эту цель направлено все. Англия тратит большие деньги… Ну, а потом? Когда мы задавим эту заразу?.. Англия, и вместе с ней все другие страны, кто теперь там пригрелся, будут кричать нам: дай!.. дай!.. Иностранные друзья… Они враги наши! Но пока… друзья… Надеюсь, вы меня понимаете…

— Да-да! — сказал Ибрагимбек и недовольно уставился на появившегося в комнате Джаббара Кенагаса. — Тебе что?

Джаббарбек кивнул в сторону Энвера.

— Одно слово… — сказал он.

«Знаю я твое „слово“! Мечтаешь вернуть девчонку?..» — Ибрагимбек готов был огреть его плетью, но вмешался Энвер-паша:

— Подойдите, если на два слова… Господа, все свободны. Попрошу остаться хазрата ишана Судура… господина Ибрагимбека.

«Если Энвер сегодня останется ночевать в юрте старика, надо, чтобы рядом был Курбан», — решил Ибрагимбек.

Из ущелья Злых духов дорога змеилась по голым каменистым холмам. Восточный ветер сильными порывами бил холодным дождем по лицам всадников, по крупам коней. Курбан чувствовал себя скверно: тоска, заброшенность, дикое одиночество… Видно, устал. Он всегда должен быть уравновешен, уверен в себе, как любой священнослужитель при любых обстоятельствах должен оставаться философом в общении с «рабами божьими», быть доступным народу, но — не всем! Должен, должен, должен!..

Было.

«Вы знаете, принц-шейх, я почему-то с первого взгляда почувствовал к вам полное доверие. Увидел себя в вас, как в зеркале, — говорил Ибрагимбек, прогуливаясь с Курбаном по саду, разбитому на склоне горы, над речкой, в ясный солнечный день. — И мы с вами непременно подружимся… Вы должны стать моим человеком… с вашим умом, широтой взглядов, высокой образованностью… Нет, нет! Я не хочу отрывать вас от вашего великого наставника, он вам как родной отец, я знаю. Но у вас должна быть и своя жизнь, наполненная событиями, связями, друзьями… Вы же молоды! В вас кипит кровь!.. Послушайте меня: я не верю этому турку… я не верю тому, что он отдаст жизнь борьбе за наше дело, готов проливать свою голубую кровь за нас, за нашу землю, за нашу независимость. Не получилось у себя — решил попробовать здесь осуществить свою фантастическую идею… Ему нужна власть, только власть… Впрочем… Власть — это все!»