Над пропастью
(Роман) - Халмирзаев Шукур - Страница 35

— Вы не спеша начинайте работу. Назовем организацию, пока условно, если согласны, мусульманской народной партией, — сказал Саид Алимхан. — В разработке программы и устава вам поможет его преосвященство ишан Судур… Привлекайте его активно! Не смущайтесь его возрастом. Он мыслит современно!.. И еще. Приглядитесь к ученику ишана. Умный молодой человек… Ибрагимбек не настолько тонок и образован, как эти. Но исключительно надежен в нашей борьбе. Постарайтесь стать друзьями, учитывая все те нюансы его характера, о чем мы с вами уже обстоятельно говорили…

…Энвер-паша, очнувшись от охвативших его дум, осмотрелся. Ибрагимбек устало поглядывал по сторонам, ишан Судур, казалось, дремал, прикрыв глаза, но руки нервно перебирали четки. Нуруллахан продолжал разглагольствовать о значении борьбы с Советской властью на земле священной Бухары. Энвер-паша скорее инстинктивно почувствовал, чем понял, что Нуруллахан подходит в своей речи к тому месту, когда он должен сообщить, почему его, Энвера-пашу, эмир назначил на пост главнокомандующего вместо Ибрагимбека.

Энвер понимал: необходимо прервать речь посла. Сказано слишком много, люди устали слушать, они раздражены…

— Бек, — придвинулся он к Ибрагимбеку и горячо зашептал ему: — Хватит меня расхваливать, а? Вы представили — и этого вполне достаточно. Народ устал слушать посла, люди хотят слушать вас! Вы меня понимаете?..

Ибрагимбек усмехнулся и, подойдя к Нуруллахану, который действительно сделал паузу перед тем, как начать говорить об Энвере, положил ему на плечо тяжелую руку и громыхнул во всю мощь своего голоса:

— Земляки! Соотечественники! Великий эмир еще раз доказал свою любовь к нам, прислав достойного человека. И большой караван с щедрыми дарами! Наступил час, когда надо эти дары принять, а досточтимому Нуруллахану и его людям отдохнуть. Чтобы был порядок, мы поручили беку Тугайсары и Гуппанбаю организовать разгрузку каравана и все сложить в амбары нашей армии. А вы помогите им!

Нуруллахан в недоумении не мог произнести ни слова.

— Вы произнесли, дорогой посол, блестящую речь! — крепко пожал его руку Энвер-паша.

Один за другим подходили к Нуруллахану высокопоставленные лица, трясли ему руку, громко выражали свой восторг по поводу его красноречия.

Энвер, Ибрагимбек, ишан Судур, отойдя в сторону, наблюдали за все еще не пришедшим в себя Нуруллаханом.

— Благодарю, бек! — негромко, но с чувством сказал Энвер-паша Ибрагимбеку.

Ибрагимбек скосил на него лукавые глаза, хмыкнул, ничего не ответил, погладил бороду. Но он был доволен словами Энвера. «Кажется, вместе одну песню петь будем!» — удовлетворенно подумал он. И тут он увидел Курбана с Тонготаром. Знаком подозвал их к себе.

— Тонготар, прикажи поварам, пусть поспешат с обедом… А вы будьте здесь! — сказал Ибрагимбек Курбану, решив представить его Энверу. — Хазрат, конечно, не познакомил вас с принцем-шейхом?

— После трудной дороги, подумал я, пусть отдохнут, — смущенно проговорил ишан Судур.

Энвер-паша с нескрываемым любопытством рассматривал Курбана, вгоняя его в краску.

— Я думаю, теперь, с сегодняшнего дня, вы постоянно будете при нас… Не возражаете, хазрат? — сверкнул Энвер, как пламенем, голубыми глазами на ишана Судура.

— Я могу только благодарить аллаха…

— Поздоровайтесь с послом! — слегка подтолкнул Курбана Ибрагимбек. — Потом ближе познакомлю вас с ним. Может быть, он еще понадобится нам…

Ночью, в конюшне, Курбан подготовил очередное донесение в центр. Однако отправлять не торопился, ему хотелось еще раз основательно продумать все, что увидел и услышал. Решил: необходимо вырваться из Кукташа, побыть одному.

Турсун-охотник словно угадал его мысли.

— Шейх, вы хотели посмотреть окрестности Кукташа? Поехали сейчас, коней надо выездить, застоялись, — неожиданно предложил он.

Курбан вскинул голову. Небо затягивали набухшие влагой тяжелые черные тучи.

— Будет дождь, в какой-нибудь пещере укроемся… их здесь много, — сказал Турсун.

— Что ж, поехали!..

Они были далеко от Кукташа, когда полил дождь. И действительно, у подножия горы, к востоку от ставки исламской армии, оказалась вместительная сухая пещера. Вместе с лошадьми укрылись в ней. Пока Турсун, стоя на коленях и низко опустив голову, раздувал костер, Курбан подошел к выходу и, прислонившись плечом к валуну, пытался через пелену низвергавшейся воды рассмотреть, что там впереди. Глава слезились, густой дым медленно, клубясь, выползал из пещеры. «Итак, Энвер-паша без каких бы то ни было осложнений вступил в должность главнокомандующего, — рассуждал Курбан. — Что же теперь за этим последует?.. Хозяева непременно будут торопить его развернуть активные военные действия. Во время обеда Нуруллахан сообщил о находящемся уже близко втором большом караване — с оружием и обмундированием. Но как Энвер-паша — этот опытный политик и военный деятель — начнет в короткий срок боевые действия, если на сегодняшний день под его началом всего восемьсот сабель? Курбаши многих отрядов из Ферганы, Уратюбе, Самарканда, да и самой Бухары явно не спешат стать под знамена исламской армии. Перед ними, прибывшими в честь вступления его в должность, он открыто поделился своими военно-политическими планами. Сказал о задачах на ближайшее время. Курбаши восприняли все эти наметки сдержанно. Возможно, на их настроение повлияло внезапное прибытие из Кабула пяти русских офицеров русской армии, которых, вместе с турецкими, Энвер незамедлительно включил в состав штаба армии. И когда речь зашла о конкретных сроках слияния разрозненных отрядов в единую армию, курбаши Куршермат, представлявший всю Фергану, едко заметил: „А разве мы вам нужны?!“ Энвер, поняв, какую допустил оплошность, не включив в состав штаба никого из местных, ровным голосом заявил: „Мы не успели с уважаемым Ибрагимбеком сообщить вам о вашем назначении моим заместителем“. Принял ли Куршермат за чистую монету сказанное Энвером или не поверил, из его ответа: „Не знаю, как вас и благодарить!“ — было не понять. При этом запомнилось, как Ибрагимбек, положив в рот кусок вязкой кунжутной халвы, повернулся к ишану Судуру, словно пытаясь что-то сказать, а на самом деле — чтобы не расхохотался наглой лжи Энвера. Ишан Судур, недоумевая, ждал, когда Ибрагимбек проглотит халву и о чем-то спросит его. Не дождался: бек встал и вышел из комнаты…

Кажется, ничего не упустил. Можно сегодня ночью отправить, — решил Курбан. — Нет, что-то еще было… Что?.. Вспомни. Но почему его преосвященство смотрел недоброжелательно, когда Ибрагимбек пригласил тебя на обед? Почему? Он не хотел твоего присутствия в узком кругу верхушки исламской армии», — задумался он снова, наблюдая, как возле разгоревшегося костра, на плоском широком камне Турсун-охотник развязывает красный платок, раскладывает холодное мясо, лепешки. В глубине пещеры кони, позвякивая уздечками, похрумкивали сухим клевером. Вдруг они дружно заржали.

— Кто-то к нам пожаловал, — метнулся Турсун к выходу.

Раздался конский топот, из-за плотной завесы дождя возник Гуппанбай с десятком всадников. С широкополых чекменей стекала вода, мокрые крупы лошадей лоснились.

— Вот этот, — сказал Гуппанбай Курбану, указывая плеткой на мужчину с замотанным тряпьем лицом, — спрашивает хазрата. Ни с кем говорить не хочет. К хазрату — и все! Подозрителен он мне.

— Откуда он?

— Из ваших краев… Оттуда!

— Из Байсуна?

— Не говорит определенно, крутит… Хочу повидать ишана Судура, говорит. Спрашиваем — для чего? Молчит. Мы шли на Душанбе, встретили его. — Гуппанбай, нагнувшись еще ниже, тихо проговорил: — Ничтожный человек — а посмотрите, какой у него конь — карабаир! Не из простых он… Понимаете, меня послали за курбаши Давлатманбием, ну, знаете, он обложил осадой душанбинский гарнизон красных… Возвращаться неохота. Пути не будет! Да и Энвер-паша просил как можно быстрее доставить курбаши. Он желает с каждым поговорить лично!.. Где искать хазрата? Ума не приложу!