Пока молчат оракулы - Ильин Владимир Леонидович - Страница 4

Моторы перешли на ультразвуковой свист, и мы пошли на взлет.

В "джампе" было сумрачно, тихо; пахло машинным маслом и горячим пластиком. Рамиров сидел на одной скамье с моими ребятами, но было заметно, что он - не из нашей команды. Ни по манерам, ни по телосложению...

"Как, интересно, он сможет за нами угнаться? - с досадой подумал я. Совсем у начальства голова не работает. Придется теперь постоянно сбавлять темп из-за этой подсадной утки".

Тем не менее, я решил наладить контакт с новеньким, раз уж видел в нем нашего "опекуна". Поэтому, когда "джамп" лег на постоянный курс, я подсел к Рамирову и риторически спросил, протянув руку:

- Ну что, познакомимся поближе? - При этом я едва удержался, чтобы не добавить "господин Посредник". - Евгений Бикофф, командир группы...

- Фамилию мою вы знаете, а звать меня Ян, - буркнул в ответ он не очень-то приветливо.

Но я отступать не собирался:

- Разрешите представить вам остальной личный состав, сэр?

Рамиров поерзал на мягком сиденье.

- Не надо, - глухо сказал он, поочередно оглядывая ребят. - Я и так вас всех знаю. Правда, пока только заочно...

Он помолчал, а потом, упершись взглядом в Плетку, сказал:

- Вот вы, наверное, Пшимаф Эсаулов, верно?

- Это не есть прафда, - обиделся Антон. - Вы попадали не в бровь, а в глаз, господин Рамироф?.. - португеш. Меня зовут Антониу Флажелу, я есть стажер из Лижбоа, десантный академия.

Рамиров смутился.

- С планер-парашютом обращаться умеете? - спросил я его, изо всех сил пытаясь не вставить в вопрос обидное в данном контексте словечко "хоть".

- Приходилось, - явно напуская на себя загадочность, проговорил Ян. И вообще, не беспокойтесь за меня, Евгений - можно я буду вас так называть? Хочу вас сразу предупредить: действуйте так, будто меня с вами нет!

Как же, ухмыльнулся мысленно я. Знаем мы ваши посреднические штучки! Попробуй не обращать на вас внимания, если вы буквально вынюхиваете наши недостатки и слабые места!..

В этот момент "джамп" тряхнуло, на панели загудел и замигал сигнал готовности к десантированию. Из кабины экипажа в салон вышел все еще чем-то недовольный борт-ассистент и раздал нам герметичные мешки с планер-парашютами. Потом обыденным движением, словно открывая дверь в соседнюю комнату, распахнул десантный люк и брюзгливо крикнул сквозь визг бешеного ветра:

- Пошла, десантура, с песней!

- Х-хут лак, - "щегольнул" своим "белорусско-английским" Ромпало и первым шагнул в ночное ничто.

По традиции я прыгнул последним, но с учетом своего веса и опыта рассчитывал оказаться на земле быстрее, чем Рамиров. Сиганул он как-то незаметно, будто его корова языком из салона "джампа" слизнула...

Однако, когда я опустился - если можно так сказать о падении с планер-парашютом - на землю, то различил силуэт Рамирова сидящим на большой кочке. Он даже успел сложить свой парашют в мешок. Я ожидал, что он вот-вот даст какую-нибудь замысловатую вводную, но Ян молчал. Словно глубоко задумался о чем-то. Словно обстановка и время были подходящими, чтобы посидеть и подумать о чем-нибудь сокровенном...

Я нацепил инфракрасные окуляры и огляделся.

Вокруг наличествовали поле, редкие кусты, а дальше начинался лес. Я достал компьютерный планшет и установил наше местонахождение на карте. Хм, почти точно в намеченном месте.

Нащупав на запястье радиокомпас, я "попищал" им, подавая условный сигнал сбора и одновременно свой пеленг. Все шло по плану. Пока ребята подтягивались с разных концов поля, я успел сложить и дезинтегрировать свой и рамировский планер-парашюты, да это и не требовало особых усилий: специальная ткань была "запрограммирована" еще при изготовлении так, что под воздействием электромагнитных колебаний определенной частоты распадалась на молекулы, практически не оставляя следа.

Вскоре в сборе были все, за исключением Саши Глазова, который запропастился неизвестно куда. Пришлось искать его с помощью чудо-планшета, который мог воспринимать сигналы специального датчика, имевшегося в личном медальоне каждого милитара.

Мы нашли Глазова на опушке леса. Оказывается, при приземлении он умудрился удариться об одинокий пень, и сейчас корчился от боли, держась за ногу. Я быстро осмотрел Сашу. Заурядный перелом голени, но в нашем положении это было все равно, что смерть...

Как истинный офицер я сначала выругался, а потом стал перебирать в уме возможные варианты решения. Каюсь, в глубине души я ожидал, что Рамиров посочувствует нам и распорядится считать Глазова убитым, но он только сказал:

- Что ж вы стоите, парни? Шину надо накладывать.

Ясно. Посредник решил над нами поизмываться, подумал я и приказал:

- Ромпало, продемонстрируй, как следует оказывать первую помощь при переломе нижних конечностей!

- Эх, земеля, - сетовал ефрейтор-мор, прилаживая Глазову шину "с заморозкой" из стандартного медицинского пакета, - учили тебя прыгать, да, видать, мало учили...

- С петшки на шесток тебе только пригат, - поддержал белоруса Плетка.

- Ну откуда же я знал, что подвернется этот долбаный пень?! мученически простонал Глазов.

- Какой-какой пень? - сразу поинтересовался Эсаулов. Даргинец был убежден, что все зло идет от невоздержанности людей на язык, и исполнял в нашем взводе обязанности нештатного устного цензора.

- Везет мне вечно как утопленнику! - продолжал сетовать Саша.

- О, эшселенте! - воскликнул Флажелу и полез за пазуху за своим комп-нотом. - Русский язык: много интересных выражений!

- Между прочим, милитар Глазов, - вступил в разговор изящный (несмотря на свои сто двадцать с гаком килограммов живого веса) одессит Канцевич, - если бы такое чепэ имело место быть "а ля гер", то мы должны были бы убрать тебя без шума и пыли, чтобы ты не затруднял нам выполнение боевого задания.

- Это как? - не понял Глаз.

- А очень просто: "чинарик выплюнул и выстрелил в упо-ор!", - с высотцовской хрипотцой пропел-процитировал Одессит.

Тут мои воины загалдели все разом, обсуждая, как именно следовало бы "убрать" Глазова. Молчал лишь сибиряк Гаркавка - чем он мне всегда и был симпатичен.