Без жалости - Исхаков Валерий - Страница 18

Карл сидел молча. Марина Яковлевна выпила, снова наполнила стопку. Потом машинально двинула на доске коня. Карл точно очнулся сразу, сделал ответный ход, застыл в ожидании. Марина Яковлевна задумалась на минуту. Потом взяла стопку с водкой и поставила на пустую клетку шахматной доски.

- А если так?

Карл все так же машинально, словно продолжая играть, взял стопку, выпил, поставил стопку на доску. Марина Яковлевна с видом экспериментатора наполнила стопку снова. Карл - тем же механическим движением - взял, выпил, поставил.

- Ай молодец! - обрадовалась Марина Яковлевна. - Вот это по-нашему, Карлуша. Это по-русски! Погоди, не спеши, вместе выпьем!

Налила себе, потом Карлу, но прикрыла его стопку рукой.

- Не гони лошадей. Успеешь. Дай слово сказать. Я хочу помянуть самого близкого и самого родного мне человека, который умер в этот же самый день много-много лет тому назад. Я хочу помянуть меня - Ольгу Николаевну Королеву, которая в тот день умерла, разбилась насмерть, прыгая с парашютом. А вместо нее на свет появилась я. Да, представь себе, Карл: я умерла и родилась снова. В этот вот самый день одна тысяча девятьсот тридцать девятого года. И до сих пор не знаю, какую годовщину отмечаю: годовщину смерти или рождения. Выпьем, во всяком случае, не чокаясь, за бедную Олю Королеву.

Марина Яковлевна убрала руку. Карл механически взял стопку, выпил, поставил. И дальше они уже пили без всяких тостов, покуда Марина Яковлевна вела свой рассказ.

...Оля Королева, которая умерла много лет тому назад, по словам Марины Яковлевны, родилась в 1920 году в семье известного военачальника, из дворян, впоследствии репрессированного. И росла себе в дружной, счастливой и прекрасно обеспеченной семье. Куда более обеспеченной, чем у подавляющего большинства ее ровесниц. О чем она, счастливая дура, даже не догадывалась. Уверена была, что за стенами их роскошной пятикомнатной квартиры и за забором дачи в правительственном поселке люди живут так же весело, легко и сыто, как и она сама. И так бы глупая Оля и пребывала в неведении, если бы в 1939 году ее отца не арестовали и не расстреляли, обвинив в шпионаже в пользу Швеции.

Когда Марина Яковлевна кому-нибудь рассказывала об этом - не всем, только самым надежным, проверенным друзьям, - ее всегда спрашивали: почему Швеция? Всем это казалось так странно... так глупо... даже почти смешно. Но на самом деле в абсурдном обвинении была по крайней мере одна капля здравого смысла: отцовский род, как она потом уже узнала, вел свое происхождение из Швеции и у него там тогда еще были довольно близкие родственники. Более того, как Марина Яковлевна впоследствии узнала из самых достоверных источников, Олин отец тайно поддерживал с ними отношения, вел секретную переписку через посольство, подумывал даже порой об эмиграции. Никаким шпионом он, конечно, не был, просто положено было в те времена, чтобы непременно был шпион, но все же и нельзя было сказать, что его в отличие от многих совсем зря осудили.

Маму Оли, Глафиру Павловну, тоже арестовали и расстреляли вместе с мужем. Не спасло и то, что происходила она в отличие от мужа не из дворян, а из самого что ни на есть коренного российского крестьянства и была приголублена дворянским сынком, приехавшим в родную деревню в отпуск по ранению с германского фронта, исключительно за красоту.

Отец Оли и сам был хорош необычайно, только не русской, а такой суховатой и холодной северной красотой. А Оля взяла все самое лучшее от отца и от матери, и это спасло Олю от участи родителей. Хотя она тогда думала, что не спасло, а погубило. Фурманов - хотя тогда его звали по-другому, но это не важно, их всех когда-то звали иначе, Фурманов, который тогда еще не был Фурмановым, вел дело Олиного отца, влюбился в дочку врага народа и решил воспользоваться служебным положением, спасти ее от тюрьмы и неминуемой гибели. Но даже он при всей его власти не мог спасти ее открыто и вынужден был инсценировать гибель Ольги во время прыжков с парашютом (она была активисткой Осоавиахима).

Понятно, что никто не допустил бы Ольгу к прыжкам после ареста родителей. И Фурманов сделал очень хитрый ход: он сначала "убил" Ольгу, а уж потом арестовал ее безутешных родителей. Сделал он это очень просто. Однажды таким же вот пасмурным осенним утром Ольга, как обычно, поднялась с подружками в самолет. А там вместо знакомого тренера их ждал молодой симпатичный человек в летной кожанке и с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Само собой, красивый орденоносец не мог вызвать у девушек никаких подозрений, и они легко поверили, что тренер заболел, а его, тренера команды мастеров, попросили подменить больного, а заодно и присмотреться, нет ли среди них перспективных спортсменок.

Тут он сразу и подкатил к Ольге. "Я вам честно, Ольга Николаевна, скажу, я давно наблюдаю за вами и считаю, что у вас большое будущее в парашютном спорте..." Наболтал девчонке с три короба комплиментов, а потом предложил вместе с ним попробовать совершить затяжной прыжок. Та развесила уши, согласилась, конечно.

А кто бы не согласился? Молодой, красивый, с орденом. Она бы и без парашюта прыгнула, если бы он предложил...

В общем, все девушки прыгнули в соответствии с полетным планом, а они остались в самолете вдвоем: Оля и "тренер". "Тренер", однако, почему-то не спешил надевать парашют. Вместо этого он достал из кармана кожанки кусок парашютного стропа, связал Оле руки и привязал ее к перекладине, на которую парашютисты перед прыжком надевают карабины вытяжных колец. От страха и удивления Оля не могла вымолвить ни слова. Тут дверь кабины пилотов открылась, и из нее вышла девушка в точно таком же, как у нее, летном комбинезоне, такого же примерно роста и с такими же светлыми волосами. Она молча подошла к "тренеру" и как-то странно... Да, странно, не то чтобы зло, а, скорее, с удивлением посмотрела на Олю. "Тренер" так же молча снял с левой руки Ольги подаренные отцом дорогие швейцарские часы, а с пальца правой руки - колечко с небольшим бриллиантом. Он надел часы на руку незнакомой девушки, кольцо - ей на палец, снял с Ольги парашют. Девушка надела парашют, потом молча, не говоря ни слова и не глядя на Ольгу и на "тренера", подошла к открытому люку и прыгнула.