Культурные особенности (СИ) - Зарубин Александр - Страница 52

Эрвин недоверчиво огляделся, Ирина тоже. Двое воинов помоложе зашагали вдоль берега, что-то шепча и бросая в воду длинные палки. Смысла в их действиях Эрвин не увидел, но решил, что комманданте знает, что говорит. Поэтому он просто развернулся, сочтя разговор оконченным, и нырнул обратно, в кузов бэхи, косясь на Мию. Та было заскучала за рулем — потянулась, пустив зайчик зеркалом заднего вида. Поправила волосы. Начала было расчесываться, но ойкнула, не закончив — услышала лязг из-за спины, обернулась, увидела Эрвнина с хитрой железякой в руке. И улыбался он весело, примерно как недавно она, рассказывая анекдоты.

Эрвин с важным видом вручил Мие электротестер и поручил «прозвонить» машину коммандо. То есть залезть под днище и аккуратно потыкать щупом в контакты электронного мозга. Методично, последовательно, под руководством Станислава, хорошо слышавшего со своего места все Миины шутки. Тот шутливо поклонился, откашлялся и вежливо предложил «Деве юной, краев Лацианских украшению» начинать немедленно, а то, мол, до ночи не успеем. Миа фыркнула еще раз, но — делать нечего — подчинилась. Ирина улыбнулась невольно — да, краткий курс латинской поэзии туземке теперь обеспечен. Будет знать. Ирина улыбнулась еще раз, на всякий случай пригрозила Станиславу- не увлекайся, мол, я слежу. И занялась тем, что с недавних пор вошло у нее в привычку.

«Соловей поет, до обеда зовет».

Тонкий, переливчатый свист вырвался из подаренной Эрвином тростниковой дудки. Ирина выдохнула короткую трель, на миг опустила, поднесла обратно к губам, свистнула опять. Птицы в вышине отозвались, закричали, захлопали крыльями. Желтые, алые, сребристые комочьки перьев, сильные крылья, звонкие голоса — они слетали вниз одна за дрүгой, садились к ее ногам, чирикая и косясь на Ирину большими любопытными глазами. Она невольно улыбнулась в ответ. Спрыгнула с бэхи на землю, встала, обернулась, держа в одной руке дудку. А в другой — плотно набитый мешок. Кормежка птиц, ежедневный с недавних пор ее ритуал. Даже вечно голодному ДаКосте ворчать надоело. Птицы толпись на земле, чирикали, щелкали клювами наперебой. Ирина погрозила им пальцем — строго. Без драк, мол, мне. Зашелестел под пальцами узелок. Ирина потянула было завязку. И отбросила, резко, одним движением руки. Дудка взлетела ко рту, воздух рванулся из губ, выдав короткие, резкие ноты.

«Тревога.

Опасность.

Все к мамочке».

Птицы засуетились, забили крыльями, закричали на все голоса. Взлетели, прижались к ее ногам. Защекотало в носу. Рядом с ними в траве — изогнутая серебристая полоса. И еще одна, увенчанная треугольной, тупой головой. И еще. Змея подняла голову, уставив на Ирину маленькие бусины-глаза. Мелькнул раздвоенный язык меж клыков. Закричали птицы у ног. Пронзительно, резко, тревожно. В уши — мелодичный разменный звон. В три такта, четким гипнотическим ритмом.

На нее шла Эви, королева змей. Медленно, мерно, под шипение и звон чешуи — ее свита вилась у ног, шипела, развевая черные капюшоны. Стучали о землю мягкие сапоги. Эви шла на нее. И улыбалась:

— Спасибо, твои птицы решили покормить моих подданных.

«Вот черт, драка нам сейчас совсем некстати» — подумала Ирина. Уголком мозга, мельком, не отвлекаясь. Звенели и бились бусины на бахроме. Ветки за спиной Эви захрустели и раздались, за ее плечом мелькнула большая зеленая голова. Змея у ног Эви встала на хвост, зашипела, раздув капюшон. Ирина шагнула вперед. Дудка взлетела к губам, мелодия полилась, свившись со звоном монист и шорохом листьев. Захлопали крылья. Ветер мазнул по лицу, смял и отбросил назад черную челку — ширококрылый белый орлан упал вниз с высоты. Упал, хрипло крикнув, подхватил когтями серебристую змею, ударил крыльями. Клекот ударил волной по ушам — сердито и яростно.

«Осторожней» — высвистнула Ирина на голом инстинкте. Три ноты: отрывистых, резких. Орлан хлопнул крыльями еще раз, недовольно закричал и выпустил змею. Серебристая лента скользнула в траве, укрывшись у Эви за сапогами. Та притопнула ногой, подняла руку в защитном жесте. Зашипел исполинский удав — глухо, звук звенел, отдаваясь болью под черепом. Хлестнул хвостом по земле, поднял голову, закрывая хозяйку. С неба упала, заслонив на миг солнце, исполинская черная тень. Клекот из вышины. Ширококрылая птица зависла в небе над головой. Плыла, сужая круги, готовая откликнуться на зов Ирининой дудки.

— Крувасса мать вашу мит орен…

Крик ударил как молотом. Ударил, ввинтился винтом в уши, раскидал всех. Змеи у ног Эви сжались, пригнули головы к земле. Белый орлан сорвался с Ирининого плеча. Сорвался, закричал, забил крыльями. Даже изумрудный питон отшатнулся, свился кольцом и опустил на миг голову. Эви отступила на шаг. Эрвин влез между ними. Огромный и страшный — Ирине на миг почудилось, что дрожит под ногами земля. Руки уперты в бока, голова по-бычьи наклонена, глаза из-под тяжелого лба горят темной, бешеной яростью.

— Гхалллас, что вы, две, здесь устроили? — рявкнул он, тяжело переводя дыхание. Ладонь на поясе — сжата до белизны на костяшках. Удав тяжело мотнул головой, зашипел, убираясь за спину Эви. Из-за плеча Ирины хрипло крикнул орлан.

— Побалуй мне тут. Раскричались, — рявкнул Эрвин, поймав глазами птичий немигающий взгляд. Белоголовый красавчик нахохлился, спрятал голову за крыло. Змей зашипел — и смолк, удивленно глядя на кулак у уха.

— Что происходит? — спросил Эрвин еще раз. Мягко скрипнули по песку сапоги — комманданте Яго тоже подошел, оглядывая изрытую птичьими когтями поляну. Лицо его — непроницаемо холодно, закатный огонь плещется по зеркальным щекам. Лишь веко мелко дрожит — казалось, там разыгрался котенок.

Ирина выдохнула — осторожно, унимая нервную дрожь, поправила косу и сказала — в глаза Эрвину, подчеркнуто игнорируя всех остальных.

— Эрвин, пожалуйста, не матерись. И попроси уважаемого комманданте унять свою… — тут Эми насмешливо подняла бровь. Ирина сглотнула — непроизносимый эпитет так и остался на языке.

— Здесь место кормления…

— Мое место, — произнесла Эви, отступив на шаг. Бусины на рукавах прозвенели в тон — мелодичной, тонкой насмешкой.

— Только и всего? Ну, вы даете, — выдохнул Эрвин, оторопело тряся головой. Посмотрел на Ирину, потом на Эви, выругался и нырнул в БТР. Вынырнул через минуту, держа в руках топор и две длинных тонких доски. Детали настила. Ирина изумленно подняла бровь. Орлан на ее плече зашелся хриплым клекотом. Эрвин — в пару движений, четкими ударами обухом топора, прибил доски меж двух деревьев. Оглядел то, что получилось, присвистнул, попробовал рукой — прочно. Смерил глазами питона, метнулся назад, достал из кузова ящик с колючей проволокой. Оплел — ниже и выше досок — деревья шипастой лентой. Треснув, порвался рукав, пониже локтя — короткая кровавая царапина. Эрвин и не заметил, продолжая мотать виток за витком. Поблескивала сизым холодная сталь. Эрвин отступил на шаг, оглядел то, что получилось, присвистнул.

— Принимай работу, Ир. Кроме твоих, сюда никто не залезет.

И добавил, повернувшись уже к Эви:

— Земля ваша, небо наше. Кто влезет в кормушку.

— Тот обед… хорошо, звездный, мы согласны, — Эви улыбнулась. Пятнистый удав кивнул головой из-за ее спины. Мерно, будто все слышал, обдумал и согласился. Прозвенели бусы, проскрипели по песку сапоги. Комманданте Яго улыбнулся Ирине — коротко. Котенок дернул хвостиком на щеке.

— Теперь я вижу, ты и впрямь хан-шай. Не просто добрая душа, прикормившая пернатых нахалов. «Говорящая с птицами». Редкое мастерство. Но… комманданте не договорил, обернулся, бросив своим пару фраз. Импровизированная кормушка вмиг обзавелась — на крыше — латинским крестом и короткой, вырезанной ножом на дереве надписью на местном языке. Буквы затерли сажей, получилось красиво — сверху вниз, черным по белому дереву протянулась изящная вязь узлов, точек и дуг. Местное письмо, дублированное земными, четкими буквами. Комманданте Яго — ниже имени резчик вывел роспись побед. Длинную, в две немаленьких строчки — Комманданте Яго свидетельствовал всем, кто будет проезжать здесь после, о том, что здесь было, и просил умеющих нарисовать во славу господа приличную чуду картинку. Ну, а если руки к рисованию не приспособлены — просто засыпать корм. Что Ирина тут же и сделала, на радость пернатым.