Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий - Страница 18

Все, теперь отсыпаться. Спать! И чтобы обязательно приснилась… А не скажу!.. Это — личное…

Сидим в окопе, смотрим в бинокль по очереди, запоминаем подробности и радуемся погоде. Радуемся — потому, что небо облаками затянуто и солнышка не видно. А раз солнышка не видно, то и бликов от оптики тоже никто не увидит. А мы зато все увидим, что нам нужно, и зарисуем, и запишем, и запомним. А увидеть надо самую малость — немецкое пулеметное гнездо, где около большой железяки сидят, как минимум, два дятла в форме цвета «фельдграу» и периодически стуком этого агрегата нарушают гармонию Вселенной и спокойствие в окопах пехотного батальона, который пригласил нас на философский диспут на тему: «Можем ли мы этих дятлов успокоить, или же все это пустое»…

Примерно такие вот мысли крутились у меня в голове, пока я оглядывал немецкую линию обороны, протянувшуюся в метрах двухстах от опушки леса до глубокого оврага, пересекавшего и наши и немецкие окопы. Где-то на этой линии стоял немецкий пулемет, которым мастерски управлял какой-то Зигфрид, с артистизмом, надо сказать, управлял. То, что даже в затишье ходить по окопам надо было пригнувшись, пехота поняла довольно быстро. Но тевтонский гений на этом успокаиваться не желал, и всячески пакостил своим оппонентам. Последняя его выходка заключалась в том, что он подловил бойцов, тащивших в окопы бидоны со щами во время обеда. Сначала превратил бидоны в подобие решета, потом еще полчаса не давал носильщикам головы поднять. Малейшее шевеление, — и туда летит очередь. Специально перед лицом землю буравил, а когда попытались его ответным ружейным огнем прижать, двоих наповал уложил и троих ранил. И, что характерно, стрелял с разных точек. Пехота решила разобраться с пулеметчиками, но команду охотников закидали гранатами, когда они пытались пройти по оврагу. Тогда полковой командир вышел на штаб с ходатайством направить разведку для ликвидации пулемета. Вот Валерий Антонович и послал нашу группу, чтобы посмотрели что к чему. На этот раз пошли вчетвером. Огорченного Гриню с вывихом голеностопа оставили «на хозяйстве».

Часа два мы все вместе осматривали немецкие окопы, нашли три места, где удобно было бы сделать пулеметную позицию. Потом Михалыч отправил «казачат» обедать и спать, а мы стали искать пути подхода к немецким окопам и обговаривать свои действия. Сошлись на том, что сначала проверим проход через овраг, пошлем пару человек тихонько поползать, если будет тропинка, идем на ту сторону, проходим по окопу до пулемета, выводим его из строя и уходим.

Когда стемнело, двое самых мелких, Андрей и Митяй, ужами ввинтились между кустами, которыми зарос весь овраг и растаяли в темноте и тишине. Прошло минут десять, прежде чем они беззвучно вывалились чуть в сторонке.

— Колючка там, поперек оврага натянута, рядов пять, не меньше. На проволоке, кажись, банки консервные кое-где висят, — зашептал Митяй.

— Да, я там тихонько рукой пошарил, наткнулся на одну, — это уже Андрейка добавил, — овраг весь колючкой запутан, без ножниц не пройдем.

— Надо с другого бока, справа меж кустиков проползать.

— Германцы не дурнее нас с тобой, Митька, если ты там дорожку наметил, то и они ее наверняка без внимания не оставили. Значит, возвращаемся и готовимся к следующей ночи…

Весь следующий день я просидел в окопе, наблюдая за фронтовой жизнью и окопным бытом и своих и германцев. И если у нас все было понятно и доходчиво, то, глядя на противоположную сторону, у меня появились кое-какие вопросы, с которыми я не преминул поделиться с Митяевым.

— Михалыч, смотри, вон там, слева у березы кустики сидят, такие маленькие. Как думаешь, почему они так удобно для немца сидят? Слева кустик, справа кустик, а между ними аккуратненькая такая амбразурка получается. Если они щиток снимут с пулемета, их там никак не заметить. Утром туда немец протопал, потом обратно через полчаса. Дальше никуда не ходил, или после кустиков пригнувшись по окопу шел. Но там овраг через метров 20 начинается. А справа хождение как обычно, по всему окопу каски бегают. До самого леса. Где может пулемет стоять?

— Либо слева, возле березы, либо справа у кромки леса — фланг защищают на случай, если мы лесом пробираться будем. Либо вон тама, где куча бревен от блиндажа осталась, разнесло его, видать, прямым попаданием.

— Попали артиллеристы хорошо, только бревнышки легли как-то плоховато, домиком. Пулемет спрятать можно очень хорошо. И бревнышком прикрыть, а стрелять надо будет, то и оттолкнуть его легко можно.

— Одно непонятно, командир, как они его так быстро по окопу таскают? Железка-то здоровая, да неуклюжая, по тесному окопу тащить неудобно, а пехота гутарит, что он то тут, то там, зараза.

— Не знаю, Михалыч, может у них в расчете силачи цирковые служат…

Разгадка быстрого перемещения пулемета раскрылась в эту же ночь. Перед выходом мы с Михалычем обговорили еще раз все варианты, после чего одна пара поползла по дну оврага, вторая аккуратно и абсолютно бесшумно пошла по его краю. Добравшись до нужных кустиков, мы залегли и стали ждать. Мы — это потому, что я пошел в паре с Митяем и залег в засаду, а внизу Михалыч с Андреем должны были накинуть бечевку с крючком на колючку, отползти и немножко пошуметь. Что они и сделали через пару минут. Из оврага еле слышно донеслось бряцанье, потом еще раз. Кусты тихонько раздвинулись, и буквально трех метрах от нас из них показался немец, державший что-то в руках. Сделав пару шагов, он вытянул шею и начал вглядываться вниз. Рядом с ним абсолютно бесшумно возник второй. Теперь гансы в четыре глаза всматривались вглубь оврага и поэтому не видели, что творится у них за спиной. Митька дотронулся до моей руки, обращая на себя внимание, показал пальцем на себя и на дальнего немца, отполз на два метра в сторону, подобрался. Поймал мой взгляд и вскочил. Я, опоздав на долю секунды, рванулся к первому немцу. Он только начал поворачиваться ко мне, как раз для того, чтобы я с ходу пробил ему с левой ноги «пенальти» в солнечное сплетение. В жизни ни разу в футбол не играл, а вот пришлось. Левая рука — захват за шею, разворот против часовой, прижимаем голову к себе, резкий рывок, хруст позвонков. Тело оседает на землю. Митяй не стал издеваться над противником и с одного удара в висок отправил его в беспамятство. Тихонько обшарив тушки, мы стали богаче на шесть гранат-«толкушек» и два Маузеровских карабина. Казачонок по-птичьи чирикнул, подзывая остальных. Вот тут мне до казаков, как первоклашке до аттестата. Учиться и учиться. Ответный «чирик» — и все в сборе. Двигаемся дальше. Доползли до окопа, опять разбились по парам. Михалыч — на тыльной стороне, мы — по передку ползем. Вот и наши таинственные кустики возле березки. Тихо, спокойно, безлюдно. Насколько видим и понимаем, — оборудованная позиция для пулемета. Только без него, — значит, правда, таскают его по окопу. Так, пошли дальше…и стоим, точнее, лежим и молчим… Нюхаем…

Когда в несбывшемся будущем я носил курсантские погоны, наши преподы, дабы показать серьезность момента, вдалбливали нам в головы, что Уставы написаны кровью… Как сейчас помню: «Часовому запрещается: есть, пить, курить, отправлять естественные надобности и т. д.». Немцы, точнее немец этого еще не знал, или не придавал значения, но табачным дымом из окопа явственно тянуло. Нарушение Устава вредно для Вашего здоровья, может привести к летальному исходу. Уже привело. Часовой присел на корточки, прислонился к стенке окопа и заснул. Вечным сном. Дальше ползем медленно и «на цыпочках». Вот и разбитый блиндаж. Как его интересно разбило… Пулеметное гнездо, оборудованное тремя амбразурами, замаскированными обломками бревен и досок, а внутри… Внутри стоит, выражаясь «современным» языком, ружье-пулемет «Мадсен». И как же он сюда попал? А рядом кемарит его несчастливый обладатель.

Смазанное движение в сумерках, еле слышный вздох-хрип … и все. Выпрямляюсь в окопе, оглядываю это чудо-юдо, действительно «Мадсен», похожий на древний мушкет, только с магазином, торчащим вверх. Поворачиваюсь к Михалычу, спрашиваю одними губами: «Берем?» Тот утвердительно кивает, помогает вытянуть пулемет из окопа, тяжелый, черт, килограмм 10 будет. За ним следуют четыре магазина с патронами, сумка с какими-то железяками. Все взяли, ничего не забыли? Нет, забыли. Забыли немца посмотреть, бумажки какие забрать, если найдем. Оп-па, а что это у нас такое красивое на ремне висит в длинной кожаной кобуре? А это у нас пистолет такой красивый висит, люгер. И опять «Артиллерийская модель». Теперь их у меня уже три будет! Это мы оч-чень удачно зашли «в гости». Обшариваю немца на предмет медальона, тесака, патронов и вылезаю из окопа. Все в сборе, поползли домой. Стоп. А привет передать? Что-то меня на приколы потянуло. Берем нетолстое бревнышко от блиндажа, две длинные щепки, благо есть из чего выбрать — этого добра море, отрываем у Михалыча кусочек бечевки, стягиваем щепки крестом, втыкаем наподобие сошек в землю, сверху кладем бревнышко. Теперь последний штрих. В кармане нахожу огрызок «химического» карандаша, слюнявим, пишем почти наощупь на бревнышке: MASCHINENGEWEHR. NUR FUR DEUTSCHEN. (Пулемет. Только для немцев). Эксклюзив, типа, пользуйтесь, камрады. Теперь все, уходим домой.