Рабы - Диш Томас Майкл - Страница 3

- Пожалуй, долларов пятьдесят. Кстати, вспомнил, надо бы поискать эту треклятую линзу. Новая обойдется не меньше чем в полсотни. Я не могу разбрасываться такими деньгами. Придется продать что-нибудь из книг.- Пол прошел в спальню и опустился на четвереньки.

Барон потрогал маленький пластмассовый диск, лежавший в кармане его рубашки. Подумать только, эта штука стоит так дорого.

- Ну что ты линяешь? - спросил он у Невермор.- Нарочно, чтобы мне было больше уборки? Да? Вот, значит, что ты задумала!

- Она должна быть где-то в комнате,- сказал Пол без особой уверенности.

- А почему ты не отпустишь Невермор на волю? Весна, ей хочется на свободу.

- Голуби сразу же заклюют ее насмерть.

- А может быть, ей просто нравится жить в клетке. Кафка где-то писал про клетку, которая летала в поисках птицы. Так примерно и обстоит дело.

Пол бросил розыски и вернулся в гостиную.

- Я как-то читал в "Тайме", что платные партнерши для танцев из "Орфеум Дэнсленда" держат у себя в комнате голубя. И знаешь почему? Для женщины любое домашнее животное служит суррогатом беременности. Во всяком случае, голубь лучше, чем кошка. От кошек повсюду шерсть.

- Пожалуй, я пойду в магазин,- сказал Барон.

- Да, иди, конечно,- согласился Пол.

Он снова повалился на диван, уставившись безразличным взглядом на фотографию Даниель. Услыхав хлопок двери и шаги Барона. спускающегося по лестнице, он принялся чуть-чуть, едва заметно поглаживать себя сквозь голубую ткань джинсов.

Тело Даниель было довольно пышным и очень женственным, так что один из мужчин-преподавателей сказал ей даже, что она из-за этого не сможет стать балериной. Зато походка у нее была размашистой, почти мужской. Поэтому признаку и узнал ее Барон, увидев из окна булочной, как Даниель идет по другой стороне улицы. Она только что вышла из подземки. Барон подошел к двери.

- Эй! - громко крикнул он.

Даниель махнула в ответ своей большой сумкой, зеленая накидка из плотного узорчатого шелка распахнулась спереди, показав розовые колготки и черное трико. Даниель дождалась зеленого света и только тогда пересекла улицу.

- Ты что, па-акупаешь пир-рожные? - она говорила растягивая слова, словно сонный ребенок или наркоман.

- Я покупаю хлеб. У нас нет денег на пир-рожные,- он бессознательно передразнил ее интонацию.

- Бедные мы, бедные.

Продавщица протянула Барону пакет с порезанной на куски буханкой ржаного хлеба.

- Мне надо забрать из стирки половы рубашки,- сказала Даниель, протянув Барону руку.- Мой дорогой бедняжка Пол такой несчастный! Я так хочу сделать его хоть капельку счастливее.Он не видит в будущем ничего, кроме преподавания английского языка. Когда он мечтал стать психоаналитиком, было гораздо лучше.

- А еще лучше, когда он хотел стать писателем.

- Тогда мы еще не были знакомы. Это, наверное, было очень давно. А почему бы ему и не стать писателем? Иногда он может быть необыкновенно чувствительным. Ты читал его стихи?

- Не сказал бы, что они очень хороши.

- Но в них заметно, что автор - чувствительный человек. Даниель остановилась, открыла сумку и вынула кошелек. Из кошелька она достала долларовую бумажку и квитанцию прачечной. Пока она ходила в китайскую прачечную,

Барон караулил ее сумку. Когда Даниель вернулась ему стало грустно, словно на дне рождения очень бедного ребенка.

- Мне надо в "Вулворт", купить для Невермор специальный корм для линьки,- объяснил он, вручая ей сумку.

- И я с тобой. Мне правится ходить в "Вулворт". Я бы даже хотела там работать. Только подумай, что бы ты мог украсть, если бы там работала я!

- А что бы ты украла в первую очередь?

- Сначала - пластинку Баха. Потом губную помаду "Ревлон" Потом попугая-мальчика для Невермор. А что бы ты украл?

- Деньги.

- Об этом я как-то не подумала.

- А потом - рабов.

Она поджала губы.

- Ну, я думаю, что в Нью-Джерси можно достать рабов получше, чем в "Вулворте".

Ее глаза искрились от удовольствия. Она очень любила фантазировать.

В "Вулворте" они по очереди остановились у прилавка с пиццей, с безалкогольными напитками, у кондитерского отдела, отдела косметики, у витрины с искусственными цветами (любой цветок за 29 центов и ни центом дороже!) и отдела игрушек. Пока Барон платил за линьковый корм для Невермор (35 центов), Даниель вернулась к игрушкам. Она взяла с прилавка самый большой щелкающий пистонами револьвер - довольно убедительную копию "Бантлайн Спешиал" - и нацелила его на Барона.

- Бабах! - сказала она.- Ты убит.

- А-а! - воскликнул Барон.

Молоденькая продавщица, по правде сказать, слишком красивая для работы в "Вулворте", подошла к Даниель с видом медсестры, склонившейся у постели больного пациента.

- Вас что-нибудь интересует?

Даниель. не выпуская из руки револьвер, повернулась к продавщице.

- Рабы,- внушительно произнесла она.- У вас есть в продаже рабы? Меня особенно интересуют рабы мужского пола.

Барон подошел и отобрал у нее пистолет.

- Бедняжка умственно отсталая,- объяснил он продавщице,- вот и приходится всюду с ней ходить.

Разгневанная продавщица удалилась. Кажется, она ему не поверила.

- Мраморные шарики! - воскликнула Даниель, разглядывая прилавок.- А здесь... смотри сюда, здесь воздушные шары! Вот что мы совсем забыли купить - нам нужны воздушные шары!

- Тут две разных цены,- произнес Барон, оглядев прилавок.

- Ага. Коробка с двадцатью пятью большими шарами стоит пятьдесят центов,- при этих словах коробка с большими шарами очутилась в открытой сумке, стоящей на полу.- А коробка с сотней маленьких шариков стоит четвертак. Вполне божеская цена.- Более дешевая коробка тоже проследовала в сумку.

Барон открыл коробку с сотней маленьких шариков и, увидев, что там уйма свободного места, запихал туда все шары из пятидесятицентовой коробки.

Эту коробку он и отнес продавщице.

- Ничего не поделаешь, придется покупать ей шарики,- тоскливым голосом произнес он, вручая женщине четвертак.

- Налог на продажу два цента,- сказала продавщица. Барон порылся в кармане и достал две центовые монетки. Они устроились неподалеку от универмага, в Риверсайд-Парке. Даниель лениво общипывала ломтик хлеба, Барон ловкими умеренными щипками массировал пухленькую шею Даниель.

- Угадай, что я тебе скажу,- произнес он.

- Ну, что? - Даниель смотрела на джерсийский берег. Затем ее взгляд привлекла белка, потом сразу две белки.

- Я нашел твою линзу.

- Ой, как хорошо! - Белки гонялись друг за другом; они играли в прятки среди еще голых ветвей.- Ты уже сказал об этом Полу?

- Нет. Я решил сначала сказать тебе...- Рука Барона ухватила ее пышные волосы, собрала их в подобие лошадиного хвоста,- А если хочешь, и не скажу.

- Спасибо. Не надо говорить. Ведь она и вправду могла потеряться.

Они пошли домой. Даниель шла, стараясь не наступать на трещины тротуара. Она представляла в мыслях, как хорошо было бы стать белкой, но на самом деле ее мысли были совсем о другом.

- Что ты сделаешь с деньгами? - спросил Барон.- Сколько это выйдет?

- Пятьдесят долларов.

- На что ты их потратишь?

Она повернулась к Барону и серьезно сказала:

- Куплю Полу подарок. Барон улыбнулся и взял ее за руку. Серьезный тон не обманул его, он ни на секунду не поверил.

- Ну что ж,- игриво начал он,- когда пойдешь выбирать подарок, возьми меня с собой, я помогу. В конце концов, ведь это же я нашел линзу.

- Возможно,- сказала она и добавила: - Да, конечно. Они рассмеялись, и Даниель сделала длинный скользящий шаг, чтобы не наступить на трещину.

- А вот это,- сказал Барон,- подарок тебе. Он вытащил из кармана пальто "Бантлайн Спешиал". Ствол револьвера был длиной чуть ли не в фут.

- Бах! Бах! Бах! Даниель хихикнула. Когда они добрались домой, Даниель последний раз коснулась истинной темы их разговора: