Красота и темнота (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 34

— Все в порядке, моя любовь. Мне не нужно знать. Я просто хочу любить тебя. Вот и все.

— Есть одна последняя вещь, которую я не сказала тебе, хотя, действительно, должна была сказать еще в первую нашу ночь.

Он отодвигает меня от себя и улыбается.

— Ладно, давай послушаем еще одно «большое почему я не должен быть с тобой».

Я не улыбаюсь ему в ответ.

— Валдислав делал видео со мной... со многими мужчинами. Что, если однажды кто-нибудь, кто видел эти видео или были там, подойдет к нам и скажет тебе…?

— Сразу же произойдут две вещи. Во-первых, ему тут же придется отправиться к квалифицированному ортодонту. Если ему будет интересно, я смогу порекомендовать отличных специалистов. Во-вторых, я буду любить тебя еще больше.

Я смотрю на него, не смея дышать.

— Ты не будешь меня стыдиться?

— Стыдиться? О чем, мать твою, ты говоришь? Это последнее, что я буду чувствовать. Черт, я так горжусь тобой, я хочу закричать с крыши, что ты моя.

— Почему? Я же не особенная.

Он медленно качает головой.

— Я никогда не мог описать, насколько ты особенная для меня. Как птица не может сказать рыбе, как это чувствовать ветер в своих крыльях.

Я во все глаза смотрю на него. Это почти слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Я — та песня, которую ты никогда не пела, София. Ты не знаешь нот, мы можем попробовать вместе. Попробуй меня. Обещаю, ты никогда не пожалеешь об этом.

— А как же дети?

— А что с ними?

— Что мы им скажем?

— Мы научим наших детей всему хорошему, так что в один прекрасный день мы расскажем им, и они будут испытывать только большую любовь и сострадания к своей храброй матери.

Слезы начинают катиться у меня по щекам.

Он притягивает меня в свои объятия.

— Нет ничего, что мы не смогли бы пережить вместе. Ничего. Ты меня слышишь, София Сигал. Абсолютно ничего.

38.

Джек

«Бог подарил мужчине мозг и пенис, но, увы, когда работает один из них,

второму не хватает кровоснабжения.»

Робин Уильямс (1951-2014)

Я договорился с Софией, что мы встретимся с моей матерью. Она одевается в черно-зеленое платье, которое считает официальным и консервативным.

— Как я выгляжу? — озабоченно интересуется она.

Я не говорю ей, что нахожу ее умопомрачительно. Она надела чулки, и я вижу небольшие выпуклости на облегающем платье. Я точно знаю, что буду делать позже.

— Очень официально.

— Ты считаешь, что оно слишком официальное? — с беспокойством спрашивает она.

— Нет. Оно просто прекрасно.

— Уверен?

— Абсолютно.

Она разглаживает обтягивающий низ на бедрах, отчего кружево чулок выпирает еще больше. Мой член беспокойно дергается. Я бы убил, чтобы отнести ее в кровать, но она слишком нервничает.

— Ты бы сказал мне, если бы я была одета неправильно, правда ведь? — озабоченно спрашивает она.

Мои глаза неохотно отрываются от бедер и поднимаются вверх к ее глазам.

— Однозначно.

— Ты что, смеешься надо мной, Джек Айриш?

Я ухмыляюсь.

— Я бы не посмел.

Она смотрит на меня серьезно.

— Это очень важно для меня. Я хочу произвести хорошее впечатление.

— Не волнуйся, Принцесса. Она полюбит тебя.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Моя мать упрашивала меня привести девушку домой в течение многих лет.

— И когда ты в последний раз приводил девушку к ней домой?

Я пожимаю плечами.

— Никогда.

— Правда?

— Да.

— Есть ли какие-то темы, которых мне стоит избегать или какие-то советы в последнюю минуту о том, как мне стоит вести себя с твоей мамой?

Я задумываюсь.

— Не говори ничего плохого о Бон Джови.

Она улыбается.

— Бон Джови?

Я приподнимаю брови.

— Она ужасно увлечена им.

— Еще что-нибудь?

— Мама любит свой дом. Я пытался перевезти ее в большую квартиру в лучшем районе, но она постоянно отказывалась, поэтому скажи что-нибудь хорошее о доме, если сможешь.

Она торжественно кивает, потом хмурит лоб от концентрации. Со стороны кто-нибудь сможет подумать, что я отдаю ей ключи от королевства.

— О, и похвали ее за приготовленные блюда. Ей это понравится.

— Хорошо. Что еще?

— И с имитируй ирландский акцент.

— Ты уверен, что ее это не оскорбит?

Я ухмыляюсь.

— Она станет твоей поклонницей.

София

Мы поднимаемся на второй этаж и идем по открытому коридору к квартире матери Джека. Джек бросает на меня взгляд.

— Расслабься, — говорит он.

Я нервно улыбаюсь, боясь, что могу не понравлюсь ей.

Джек вставляет ключ в замок и открывает входную дверь. Внутри тепло и вкусно пахнет.

— Мы пришли, — кричит он.

Тут же выглядывает женщина в дверной проем гостиной. У нее синие глаза, светлее, чем у сына, добрые. Она улыбается, как ребенок, и моя нервозность тут же проходит. Это женщина — мать Джека. Она очень сильно любит Джека и хочет ему только самого лучшего. Я хочу ей показать, что никто не сможет любить его больше, чем я.

— Какая ты хорошенькая, — говорит она, заходя в тесную прихожую. На ней красивое синее платье с брошью, приколотой на груди. Джек сказал, что она давно похоронила мужа, но до сих пор носит свое обручальное кольцо. Ее ногти покрашены светло-розовым лаком.

— Спасибо, — застенчиво отвечаю я.

Она с улыбкой посматривает на своего сына.

— Теперь я понимаю, почему твои мозги встали на место.

— София, познакомься с моей матерью, Флоренс. Ма, познакомься с моей девушкой, Софией.

Она наклоняется и целует меня в обе щеки.

— Ты даже не догадываешься, как я рада тебя видеть, София.

Джек помогает снять мне пальто, и его мать ведет меня в свою маленькую гостиную. Она очаровательная, здесь столько всего понаставлено, но так уютно.

— Какой у вас прекрасный дом, миссис Айриш.

— Зови меня Фло, дорогая. Джек сказал мне, что твоя мама умерла, так что я как мать тебе. — Она светится нежностью и добротой.

— Спасибо, Фло.

Она указывает на один из ситцевых диванов.

— Может по стаканчику шерри?

— Я готова убить за стаканчик.

Она улыбается.

— Что-то мне подсказывает, что у нас все будет хорошо.

Я улыбаюсь.

— Мне тоже так кажется.

И этот вечер становится настоящим вечером воспоминаний и смеха вместе с потрясающей едой. Флоренс приготовила баранью ногу с чесноком и розмарином.

Пока мы едим, она рассказывает, что весной дикий чеснок начинает появляться в тени лесов по всей Ирландии. Даже воздух вокруг наполняется запахом чеснока. И когда она была маленькой девочкой, она собирала листья чеснока со своей матерью, чтобы начинять баранину или добавлять в салат.

— В следующий раз я сделаю тушеную говядину в «Гиннесе». Это любимое блюдо Джека. И оно очень хорошо подходит для холодного зимнего дня, — говорит она, поднося вилку потрясающего ароматного картофельного пюре ко рту.

Десерт — шоколадный торт «Гиннесс», сверху покрытый толстым слоем белого шоколада и расплавленного сырного крема. Выглядит, как пинта «Гиннеса». Она смотрит на меня, как ястреб, как только я кладу кусок в рот. На вкус он твердый и воздушный с отчетливым солодовым вкусом, крепким.

— Потрясающе вкусно, — правдиво произношу я.

Она тут же расплывается в улыбке, ее глаза светятся радостью.

Потом мы пьем кофе и едим шоколад из магазинчика деликатесов дальше по этой улице.

— Произнеси что-нибудь со своим ирландским акцентом, — просит Джек.

— Доброе утро, — громко говорю я, и мать с сыном падают от смеха.

39.

София

И это настоящая удача, что в то самое утро, когда я решаю приготовить тушеную говядину в «Гиннесе», мне звонит Флоренс. Когда я сообщаю ей, что нашла рецепт в интернете, ответ Флоренс вполне предсказуем: