Я сам похороню своих мертвых - Чейз Джеймс Хедли - Страница 3

Инглиш внимательно посмотрел на него.

– Вымогать?

– У двух или трех клиентов, на которых работал в прошлом году. Они жаловались в центральную полицию. Я очень огорчен, что вынужден говорить вам это, мистер Инглиш, но он должен был лишиться лицензии на будущей неделе.

– Потому что выманивал деньги у своих клиентов? – холодно уточнил Инглиш.

– Он, вероятно, был действительно на мели. Он угрожал одной из своих клиенток. Она не захотела принести официальную жалобу, но, сказать по правде, это был настоящий шантаж.

Инглиш крепко сжал челюсти.

– Мы поговорим об этом позже. Не хочу больше вас задерживать.

– Очень хорошо, мистер Инглиш.

Когда Инглиш выходил из комнаты, Морили добавил:

– Я узнал, что ваш протеже выиграл состязание. Примите мои поздравления.

– Это верно. Кстати, я сказал Винсу, чтобы он держал пари за вас. Сто долларов, которые принесли вам триста. Зайдите завтра к Винсу, он отдаст вам выигрыш.

Морили покраснел.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Инглиш. Я как раз собирался сделать ставку, но…

– Но у вас не было на это времени. Я знаю это. Так вот, я о вас не забыл. Я люблю оказывать услуги друзьям. Я рад, что вам удалось выиграть.

Он прошел через приемную, в коридоре сделал знак Чику и направился к лифту. Морили и два детектива смотрели, как лифт спускается вниз.

– Похоже на то, что это не очень огорчило его, – сказал один из детективов, возвращаясь в кабинет.

– А чего ты ожидал? – возразил Морили. – Что он потонет в слезах?

3

Инглиш лишь один раз, случайно видел жену Роя на коктейле, и это было год тому назад.

Он вспомнил молодую женщину девятнадцати лет с пронзительным голосом и лицом куклы, у которой была ужасная манера называть всех «душенька». Но весьма вероятно, что она была влюблена в Роя, и, сидя в «Кадиллаке», Инглиш думал, существует ли вообще любовь? Очень уж неподходящим объектом для нее представлялся Рой.

– Мы приехали, шеф, – неожиданно вклинился в мысли Инглиша Чик. – Белый дом рядом с фонарем.

Он замедлил ход и остановился у тротуара перед маленьким бунгало.

На первом этаже одно окно было освещено. Инглиш вышел из машины, поеживаясь от холодного ветра. Он оставил свою шляпу и плащ в салоне и швырнул недокуренную сигару в канаву. Несколько секунд сердито и удивленно рассматривал дом.

Для человека, до такой степени стесненного в деньгах, Рой выбрал себе довольно роскошное жилье. «Никакой ответственности за свои поступки, – с горечью подумал Инглиш. – Он всегда удовлетворял свои желания, не заботясь о том, как их оплатить, это его мало беспокоило…»

Инглиш толкнул калитку и пошел к входной двери по аллее, окаймленной розовыми кустами и жонкилями.

Он нажал на звонок и услышал его треньканье в доме. Звонок действовал на нервы, и Инглиш невольно поморщился. Через несколько минут дверь приоткрылась, удерживаемая лишь цепочкой.

– Кто там? – спросил резкий женский голос.

– Ник Инглиш.

Он услышал удивленное восклицание.

– Брат Роя, – объяснил он, обозленный, что вынужден связывать себя с непутевым родственником.

Цепочка была снята, дверь открылась, залив площадку ярким светом.

Корина Инглиш ни на йоту не изменилась с того дня, когда он ее видел. Он подумал, что и в тридцать лет она останется такой же. Это была очень светлая блондинка маленького роста, и ее хорошо сложенная фигура имела соблазнительные выпуклости. На ней под черной пижамой было надето розовое шелковое дезабилье… Увидев, что ее рассматривают, она быстро подняла руки к своим золотистым локонам и стала поправлять их, глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами младенца или куклы.

– Добрый вечер, Корина, – сказал он. – Я могу войти?

– Понимаете, я сама не знаю, – ответила она. – Рой еще не вернулся. Вы хотели его видеть?

Он с трудом сдержал раздражение.

– Я думаю, мне лучше войти, – проговорил он как можно любезнее. – К несчастью, у меня для вас неприятная новость.

– А! – Ее большие глаза раскрылись еще больше. – Может быть, вам лучше обратиться к Рою. Я не люблю узнавать о неприятностях. Рой никогда не доставлял мне их и не любит, когда мне о них рассказывают.

– Вы здесь простудитесь, – сказал он, делая шаг вперед и тем самым заставляя ее отступить в сторону. Он закрыл за собой дверь. – К тому же я боюсь, что это известие касается вас, только вас одной.

Ее кукольное личико сморщилось, но, прежде чем она успела заговорить, он направился к одной из дверей.

– У вас здесь гостиная? Давайте сядем.

Она провела его в большую комнату, в которой довольно дешевая, но модная мебель выглядела неплохо.

Огонь в камине почти погас. При этом тусклом освещении Инглиш все же заметил, что ее одежда изрядно потерта на локтях и у шеи.

– Будет лучше, если мы дождемся Роя, – сказала она, сжимая и разжимая свои маленькие руки.

Она весьма старалась отдалить неприятное известие.

– Как раз по поводу Роя я и пришел к вам, – испытывая досаду, проговорил он. – Прошу вас, сядьте. Я был бы рад избавить вас от этой новости, но рано или поздно вам придется ее узнать.

– Он… У него неприятности?

Она неожиданно упала на стул – ноги отказались служить ей. Он заметил, как побледнело ее лицо, несмотря на обильную косметику.

Он покачал головой:

– Нет. У него нет неприятностей. Это значительно хуже.

Он хотел прямо сказать ей, что Рой умер, но перед ее кукольным лицом, перед этими глазами ребенка, расширенными от ужаса, заколебался.

– Он ранен? – Под его немигающим взглядом она вдруг отшатнулась, будто он собирался ее ударить. – Он… Но он не умер?

– Да, он умер, – ответил Инглиш, – я огорчен, Корина, что вынужден вам сообщить об этом. Если я могу чем-нибудь помочь…

– Умер! Но ведь это невозможно.

– Но это так.

– Это невозможно, – повторила она, и голос ее снова стал пронзительным. – Вы говорите это, чтобы напугать меня. Вы никогда не выносили меня, я это знаю. Как он мог умереть?

– Он убил себя, – мрачно сказал Инглиш.

Она внимательно посмотрела на него и на этот раз поверила ему, он это сразу понял. Ее кукольное личико перекосилось. Она откинулась на диван, закрыв глаза рукой, рыдания сотрясали ее тело.

Инглиш подошел к маленькому бару, расположенному в углу комнаты, открыл его, наполнил стакан коньяком и подошел к молодой женщине.

– Выпейте это.

Он поднес стакан к ее губам, и ему удалось заставить ее глотнуть алкоголя прежде, чем она успела отстранить его руку.

– Он убил себя?

Он утвердительно кивнул и, обеспокоенный странным выражением ее глаз, спросил:

– У вас есть кто-нибудь, кто мог бы провести с вами сегодняшнюю ночь? Вы не можете оставаться здесь одна.

– Но теперь я совершенно одна, – слезы потекли по ее лицу, смывая краску. – О Рой, Рой! Как ты мог сделать это? Как ты мог оставить меня одну?

Можно было подумать, что это жалуется ребенок. Инглиш был потрясен. Он осторожно положил руку ей на плечо, но она оттолкнула его с такой силой, что он невольно сделал шаг назад.

– Почему он покончил с собой?

– Постарайтесь сегодня вечером об этом не думать, – ласково сказал он. – Не хотите ли вы, чтобы я сегодня прислал к вам кого-нибудь? Мою секретаршу?

– Я не хочу вашу секретаршу! – Она вскочила на ноги. – И вас тоже! Я не хочу видеть вас здесь. Это вы убили Роя! Если бы вы обращались с ним, как с братом, он никогда бы не сделал этого.

Инглиш был до такой степени ошеломлен этой неожиданной атакой ненависти, горевшей во взгляде Корины, что даже замер.

– Вы и ваши деньги! – пронзительно кричала она. – Это единственное, что вас интересует. Вам было совершенно безразлично, что могло случиться с ним. Вы никогда не интересовались, как он выпутывается из своих бед. И когда он пришел просить вас о помощи, вы вышвырнули его вон! А теперь вынудили его убить себя. Ну что ж, я полагаю, вы теперь удовлетворены. Вы довольны, что сумели сэкономить свои грязные деньги. Уходите! И никогда больше не приходите сюда. Я вас ненавижу!