Лихорадка грез (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 2

Я знаю про Мак такое, что она  убила бы меня, если бы поняла, что  мне это известно. Поэтому хорошо, что она об этом не знает. Я никогда не хотела драться с Мак.

Однако, вот я здесь, выслеживаю ее.

Я не верю, что это она заполнила  Сферу Тенями. Хотя все остальные думают именно так. Но они не знают Мак так, как знаю ее я. Я знаю Мак так хорошо, как будто мы с ней сестры. Она никак не могла предать нас.

Прошлой ночью в пять часов утра в аббатстве  находилось семьсот тринадцать человек. По последним подсчетам осталось пятьсот двадцать две ши-видящих, которые пытаются отвоевать Дублин и выслеживают Мак. Надирая задницу каждому эльфу, который попадается нам на пути.

Пока  ее нигде не видно. Но мы движемся в  правильном направлении. К эпицентру  силы в городе, от которого смердит отвратительными эльфами. Они такие же ядовитые, как и радиация после ядерного взрыва. Мы все чувствуем это. Ощущаем на вкус. Так ясно, как будто мы видим ядерный гриб, повисший в воздухе после взрыва. Мы даже не разговариваем друг с другом. В этом нет необходимости. Если Мак все еще в Дублине, она именно там, впереди. Ни одна ши-видящая не смогла бы пропустить такое напряжение. Я надеюсь, что она насаживает их задницы на свое копье. Мы будем драться спина к спине, как дрались пару ночей назад.

Но  почему-то у меня это тошнотворное ощущение внизу живота…

Мать  твою за ногу! Меня не тошнит! Меня никогда не тошнит. Тошнит только трусов и слабаков.

Мак может о себе позаботиться. Она  сильнее всех нас.

– Кроме меня, – пробормотала я с  самодовольной ухмылкой.

– Чего? – переспросила Джо позади меня.

Я не ответила. Они и так думают, что я слишком дерзкая. А у меня есть все причины, чтобы быть дерзкой. Да, блин, я чертовски классная.

Пятьсот двадцать две ши-видящих подбираются все ближе. Мы деремся, как банши, и можем нанести им серьезные раны, но у нас только одно оружие, которое убивает эльфов – Меч Света.

– И он мой, – снова ухмыльнулась я.

Ничего  не могу с собой поделать. Это  как долбаный наркотик. Быть супергероем – это просто суперкруто. Супербыстрая, суперсильная, с еще парочкой таких супердостоинств, за которые Бэтмэн продал бы все свои игрушки. Все остальные только мечтают о таком, а у меня это есть.

Джо за моей спиной опять спрашивает:

– Что-что?

Но  я больше не ухмыляюсь. Я снова  чувствую себя подавленной и злой. Когда тебе четырнадцать… ладно, мне почти четырнадцать – это стремно. Вот ты на вершине мира, а через минуту ты уже зла на всех. Джо говорит, что это гормональное. Она говорит, что станет лучше. Если то, что мне станет лучше, означает, что я стану взрослой, то тогда нет, спасибо. Мне нужна слава сейчас. А кто хочет стать старым и морщинистым?

Если  бы Невидимые не захватили власть вчера ночью, превратив весь город  в Темную Зону, я бы пришла к Мак  раньше, но Кэт заставила нас трусливо прятаться до рассвета.

– Недостаточно света, – вот что она сказала.

– Нда, а я супербыстрая, – сказала я.

– Отлично, – ответила она, – а мы, по-твоему, должны смотреть, как ты супербыстро пробегаешь прямиком сквозь Тень и умираешь? Умно Дэни. Очень умно.

Она меня взбесила, но в ее словах был  смысл. Когда я начинаю так  быстро двигаться, мне сложно заметить, что попадается мне на пути. После  падения стен ночь принадлежит теням.

– Кто назначил тебя главной?  – спросила я, но это был риторический вопрос, и мы обе это знали, поэтому она просто ушла. Ро назначила ее главной. Ро всегда назначает главной ее, хотя я лучше, быстрее, умнее. Зато Кэт послушная, исполнительная и осмотрительная. Черт, да меня сейчас вырвет от всего этого!

Везде, куда бы мы ни свернули, стояли разбитые и сожженные автомобили. Я думала, трупов будет больше. Тени не едят мертвечину, в отличие от других Невидимых. В городе стояла жуткая тишина.

– Помедленнее, Дэни, – прикрикнула на  меня Кэт, – ты снова перешла  на высокую скорость. Ты же  знаешь, нам за тобой не угнаться.

– Извини, – пробормотала я и сбавила  скорость. И у меня снова появляется  это тошнотворное чувство в  животе…

– Меня не тошнит, – я вру сама себе, стискивая зубы. Кого, мать вашу, я обманываю? Меня тошнит, тошнит, тошнит. Мои ладони и подмышки потные от страха. Я вытираю руку, в которой держу меч, о джинсы. Мое тело понимает, что происходит, даже раньше, чем мой разум. Так всегда было, даже когда я была ребенком. Я пользовалась этим, чтобы вывести из себя маму. Вот поэтому я так классно дерусь. Я знаю, что нас ждет впереди, и это будет  как раз то, от чего я просыпаюсь среди ночи и что желаю поскорее стереть из памяти.

Что бы ни ожидало нас, что бы ни вызвало такую ядовитую вонь, я чувствую это сильнее, чем всех тех эльфов, которых мне доводилось встречать раньше, и оно сконцентрировано в одном месте. Мы всегда так работаем: пока другие ши-видящие подбираются ближе и рвут свои жопы в драке, я делаю то, что у меня получается лучше всего, с тех пор как Ро приняла меня после убийства матери.

Я убиваю. 

Мы  рассредоточиваемся. Пять сотен – это сила. Мы стоим бок о бок, окружаем эпицентр плотным кольцом. Никто не сможет пройти мимо нас, если не умеет летать. Или перемещаться.

Вот дерьмо! Перемещаться. Ведь некоторые из эльфов умеют перемещаться с места на место так быстро, что глазом не успеешь моргнуть. Даже чуток быстрее меня, но я над этим работаю. У меня есть теория, которую я проверяю. Мне пока известны не все приколы, и это может привести к смерти.

– Остановись, – зашипела я на Кэт, – скажи им остановиться!

Она окидывает меня тяжелым взглядом, но кричит им остановиться, и строй тормозит. Мы все хорошо натренированы. Мы подходим друг к другу, и я говорю ей о своих опасениях, что Мак там, и она в большой беде, а если те могущественные твари, которые и вызвали весь этот взрыв силы, могут перемещаться (а это умеют большинство из них), тогда в ту же секунду, как мы появимся, она умрет.

А это значит, что я пойду одна. Я единственная, кто сможет подкрасться  к ним и атаковать достаточно быстро.

– Ни за что, – говорит Кэт.

– У нас нет выбора, и ты это  знаешь.

Мы  смотрим друг на друга. У нее такой же взгляд, который часто бывает у взрослых, она прикасается к моим волосам. Я отдергиваюсь. Не люблю, когда меня трогают. Взрослые меня бесят.

– Дэни, – повисла тяжелая пауза.

Я знаю этот тон как свои пять пальцев, и я знаю, к чему это ведет, – к очередной нотации. Я округлила глаза.

– Побереги это для того, кому  есть до этого дело. А мне, запомни, наплевать. Я поднимусь туда, – я кивнула головой в направлении соседнего здания, – чтобы узнать, как обстоят дела. Я войду туда. И только. Когда. Я. Вернусь, – я буквально выплевываю каждое слово, – вы, ребята, сможете войти внутрь.

Мы  уставились друг на друга. Я знаю, о  чем она сейчас думает. Неа, я не умею читать чужие мысли. Но, глядя на взрослых, я сразу все понимаю. Кто-нибудь, убейте меня, прежде чем у меня станет такое же дурацкое выражение лица! Кэт думает, что если она не послушает меня и упустит Мак, Ро оторвет ей голову. Но если она позволит мне сделать задуманное, и я провалюсь, она всегда сможет свалить всю вину на эту своевольную и неуправляемую Дэни. Я уже не раз брала вину на себя. Мне плевать. Я делаю то, что нужно.

– Я пойду, – говорит она.

– Мне надо самой все увидеть, или я могу схватить не то, что нужно. Или ты хочешь, чтобы я вынесла на руках греб… эээ, дурацкого эльфа? – Они устраивают мне порку, когда я ругаюсь. Как будто я ребенок. И как будто не я пролила крови больше, чем они когда-либо видели. Выходит, я достаточно взрослая, чтобы убивать, но слишком маленькая, чтобы ругаться. Хотят сделать пуделя из питбуля. Ну и в чем здесь логика? Лицемерие злит меня больше всего на свете.

Упрямое выражение застыло на ее лице. Я  настаиваю:

– Я знаю, Мак там, и по каким-то причинам она не может оттуда выбраться. У нее крупные неприятности. – Может, она была окружена? Или сильно ранена? Может, потеряла свое копье? Этого я не знала. Но точно знала, что она по уши в дерьме.