Свидание вслепую (СИ) - "Jane Evans" - Страница 4

— Идёмте со мной, — словно выждав, когда Гермиона немного привыкнет к необычным ощущениям, взяла её за руку Эйлин и повела вглубь зала.

Они шли медленно и иногда останавливались, невольно делаясь свидетелями чьих-либо разговоров или слушая тишину, а потом двигались дальше. Гермионе казалось, они уже дважды обошли комнату целиком, но вдруг она почувствовала, как Эйлин слегка сжала её руку и подвела к одному из угловых столиков.

— Здесь. Запомните, теперь это ваше место. Напоследок хочу сказать, что в рамках этого зала магия не действительна, так что вы можете убрать вашу палочку. Также помните: вы вольны покинуть клуб в любой момент. Для этого, следуя за огнями, подойдите к двери, в которую мы с вами вошли, и коснитесь ручки, представив место, куда хотите аппарировать. Если у вас возникнут какие-то вопросы, то достаточно вытянуть руку вверх и щёлкнуть пальцами: кто-то из наших официантов моментально окажется рядом и поможет вам. Всего доброго!

И прежде чем она смогла что-то произнести, Эйлин будто растворилась в воздухе. Гермионе вмиг стало не по себе. Она потянулась рукой в темноту и нащупала приятный бархат, коим был обтянут диван возле столика. Замерев на какое-то время в нерешительности, Гермиона прислушалась: в её уголке царили тишина и покой. Похоже, пока она будет сидеть одна, что сразу вдвое уменьшило чувство поднявшейся тревоги.

Аккуратно примостившись на краешке дивана, Гермиона ещё раз огляделась — вокруг всё та же темнота, разбавленная редкими световыми акцентами.

«Так можно и с ума сойти, — подумалось ей. — Если бы я ещё лишилась слуха, тогда точно потеряла бы рассудок».

Пошарив рукой по гладкой поверхности стола, Гермиона попыталась найти меню, но тщетно, и тут ей в голову пришла мысль: как же она сможет заказать что-нибудь, если даже не в силах прочитать, что есть в ассортименте?

Вспомнив совет Эйлин, Гермиона щёлкнула пальцами, а следом попросила появившегося с лёгким хлопком официанта помочь определиться с выбором блюд. Тот посоветовал взять рождественский ужин, состоящий из индейки, запечённой с картофелем, пудинга и бокала красного вина. Но Гермиона возразила — пудинга и вина достаточно. Через минуту заказ был исполнен, и она с удовольствием съела десерт, с удивлением отметив, что в темноте е вкусовые рецепторы, кажется, стали восприимчивее и потому казалось, вкуснее пудинга она в жизни не ела. Постепенно чувство тревоги сменилось удовлетворением и спокойствием, плохое настроение улучшилось, а спустя десять минут Гермиона уже тихонько подпевала звучащей в зале мелодии и потягивала вино, думая, что всё оказалось гораздо лучше, чем она предполагала. Ей было хорошо и уютно, а мрачные мысли словно остались за порогом этого волшебного места, околдованного музыкой и убаюканного темнотой. В какой-то момент вино чуть-чуть ударило Гермионе в голову, и она, окончательно расслабившись, стала петь громче, вторя ненавязчивому мужскому вокалу, как внезапно с другой стороны стола послышался приглушённый кашель от едва сдерживаемого смеха. От неожиданности Гермиона подпрыгнула и опрокинула бокал, вылив на белоснежное платье всё его содержимое.

— Здравствуй, неудачница, — послышался насмешливый голос по ту сторону стола, и Гермиона, на миг забыв про стремительно расползающееся по ткани пятно, поражённо уставилась в темноту.

— Здесь кто-то есть?

— Невиданная сообразительность.

Гермиона почувствовала, как злость на этого не слишком любезного незнакомца постепенно заполняет всё её существо.

— И давно вы здесь сидите? — резко схватив салфетку, начала промакивать она пятно, мысленно сетуя на запрещающие пользоваться палочкой дурацкие правила и наглого мужчину, по всей видимости, имеющего привычку пугать девушек своим внезапным появлением.

— Наверное, целую вечность. Должен вас поблагодарить: вы скрасили моё одиночество. Я и не думал, что в этом клубе неудачников может быть хоть что-то забавным.

В его голосе прозвучала горькая усмешка, и Гермиона нахмурилась.

— На вашем месте я бы не стала так грубо высказываться о присутствующих.

— Это вы про «неудачников»? Поверьте, здесь большая часть таких.

— Я не неудачница, — упрямо возразила Гермиона, думая, что этот, судя по голосу, молодой мужчина явно нравится ей всё меньше и меньше.

— В таком случае вы страшная.

— Что?!

— По сути, на этих «сеансах» присутствуют две категории людей: ущербные создания, потерявшие надежду найти себе пару в обычных условиях в силу своих, мягко говоря, не слишком выдающихся внешних данных, и просто неудачники, которые, вместо того, чтобы встречать Рождество в кругу семьи или друзей, пришли в это место с целью окончательно не сойти с ума от одиночества. Есть, конечно, и третья категория, совмещающая в себе признаки первых двух, но мне не хотелось бы верить, что вы к ней относитесь. Знаете ли, меньше всего я желал бы провести Рождество в компании страшилы-неудачницы, которая к тому же ещё имеет особенность опрокидывать бокалы и заливать вином всё вокруг.

Гермиона едва не задохнулась от возмущения.

— Вы просто хам!

— А вы не вытягиваете ноту «ми», — невозмутимо отозвался незнакомец. — К слову, «ре» у вас тоже звучит грязновато, но мне нужно услышать ваше «пение» ещё раз, чтобы в этом окончательно убедиться.

Она потеряла дар речи. Сегодня её уже вывел из себя мужчина, но, определённо, этот тип умел это делать с особым мастерством.

Гермиона зло тряхнула головой и поднялась с места. Она хотела было выйти из-за стола, когда почувствовала, как сильная мужская ладонь сомкнулась на её запястье.

— Прошу, останьтесь. На самом деле мне понравилось, как вы поёте. Я лишь хотел сказать, что незначительные недостатки не могут помешать общению.

— Идите к чёрту, — буркнула Гермиона, но всё же села. Очень медленно незнакомец разжал ладонь и отпустил руку, после чего щёлкнул пальцами и попросил официанта повторить бокал вина.

Когда фужер с лёгким звоном материализовался на столе, мужчина произнёс:

— Простите, я не слишком приятный в общении человек. В детстве меня многие ненавидели, и, полагаю, с тех пор мало что изменилось.

Он сказал это так искренне, что сердце Гермионы невольно оттаяло. Она прекрасно помнила, как её саму в учебные годы многие недолюбливали из-за излишнего рвения к знаниям, а слизеринцы презирали за происхождение, так что эти чувства ей были хорошо знакомы.

— Вы здесь впервые? — чуть помолчав, спросила Гермиона, всматриваясь в темноту перед собой.

— Да. И, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу — оказался я здесь случайно. Просто шёл по улице и наткнулся на то дурацкое объявление с какой-то чушью про предрассудки. А так как идти мне было некуда, я не нашёл ничего лучшего, чем удовлетворить любопытство. А что насчёт вас? Что случилось в вашей жизни, раз вы оказались в этом месте?

Гермиона колебалась несколько секунд, сомневаясь, говорить правду или нет. Но в конце концов желание кому-то выговориться пересилило, и она устало произнесла:

— Я просто разочаровалась в Рождестве.

Незнакомец помолчал немного, а затем невесело хмыкнул:

— Вот видите, у нас нашлось что-то общее.

Это было последнее, что они сказали друг другу в тот вечер. Каждому было о чём молчать.

*

За пять дней до Нового года

Гермиона обнаружила их утром — красивые розы на длинных стеблях, словно кричащие «Извини!» одним своим видом. Нахмурившись, она прочитала записку, полную оправданий и обещаний стать лучше, но на неё это не произвело почти никакого впечатления. Вообще, всё, что касалось их отношений с Роном, уже давно было «почти»: она почти радовалась, когда видела его, почти наслаждалась его объятьями, проводя с ним время, а ещё почти его любила, причём много лет подряд. И это означало одно: на самом деле она не любила его вовсе. Долгие отношения были удобны и привычны, как старый вязаный свитер, который и следовало бы сменить, но жалко, пока он вроде ещё и греет, вроде ещё и нравится, а если заштопать, то будет почти как новенький.