Я буду смеяться последним - Чейз Джеймс Хедли - Страница 34

Он вытер мокрое от пота лицо.

– Да, это сказал я. – Он пытался сохранить некое подобие достоинства. – Но я не думал, что все так обернется.

– Вы пошли гораздо дальше, и я сейчас вам на это укажу. Ведь вы понимали, что у Клауса нет ни малейшей возможности проникнуть даже на первый этаж банка, не говоря уже о бункере с сейфами. Только я мог сделать это! И вам в высшей степени было наплевать на меня, на мою жизнь, вы думали только о том, как бы сохранить свое положение. Свое липовое достоинство! Это именно вы подсунули мне Гленду! Джо никогда не заливал воду в бак вашей машины! И еще одно, чего я никогда не смогу простить вам: вы были абсолютно уверены, что я не смогу устоять против чар Гленды. Что в действительности и произошло. Ее воображаемый репортаж о банке Шаронвилла был выдуман вами. Она сумела обмануть меня, она же предупредила Клауса о том, что надо быть осторожным с шерифом, что Менсона невозможно подкупить. И какой же результат? Шерифа убили, и не говорите мне о том, будто вы не знали об этом. Не говорите, будто вы не знали, что Клаус повесил на меня убийство Марша. Однажды вы мне сказали, что любите играть в доброго дядюшку.

Браннингам протестующе взмахнул рукой.

– Уверяю вас, Ларри, все это сделал Клаус.

Я с отвращением смотрел на него.

– Вы поклянетесь в чем угодно, только бы сохранить свое теперешнее положение. – Я нажал кнопку магнитофона. – Теперь у меня есть возможность выйти с достоинством из этого кошмара. Чего не могу сказать о вас. – Я выщелкнул кассету и положил ее в карман. – Для вас все кончено. Оставляю вам револьвер как единственно разумный выход из создавшегося положения.

– Но, Ларри, не будьте же таким жестоким! Подождем. Уверен, мы сможем найти выход из создавшегося положения.

Я с отвращением посмотрел на него.

– Через несколько часов четыре человека умрут от удушья. Вы хотите, чтобы это произошло?

– Ну и что? Свихнувшийся параноик и три врага общества! Какое нам до них дело? – Он стукнул кулаком по столу. – Они исчезнут! Свидетелей не останется! Даже если они не открыли сейф Марша, это уже не суть важно. Я буду там, когда туда войдет Менсон, проверю каждый сейф, на предмет похищенного, и заберу негативы. Ларри, ведь я вас вытащил из нищеты! Неужели у вас не осталось ни сострадания, ни элементарного чувства благодарности? Сделайте же что-нибудь для меня!

Вдруг возле дома заревел двигатель машины. Мы вскочили.

– Вот оно! – сказал я. – Вы утверждали, что нет свидетелей? А Гленда? Скорее всего, она подслушала всю нашу беседу и теперь помчалась на помощь Гарри.

Он с трудом поднялся.

– Остановите ее! – Схватив револьвер, он подбежал к двери. «Кадиллак» на огромной скорости мчался по аллее. Он поднял оружие, но я вырвал револьвер из его руки.

– Поздно! Для вас все кончено, – хрипло сказал я. – Теперь вы можете разыгрывать роль доброго дядюшки только перед Богом. – Бросив револьвер на пол, я, даже не оглянувшись, спустился по ступенькам и вышел на улицу.

Девчонка опять каталась на воротах.

– Хэлло, – она улыбнулась. – Вы ее видели? Она только что уехала.

В доме послышался выстрел. Я замер. Девочка наклонила голову.

– Кто-то выстрелил из револьвера! – воскликнула она.

Я подумал о Браннингаме и о том, что он сделал для меня. Пуля в голову разом разрешила все его проблемы.

– Ты слишком много смотришь боевиков по телевизору, – хрипло сказал я.

Я изо всех сил гнал машину по магистрали, чтобы как можно быстрее возвратиться в Шаронвилл. Мне уже было не до Браннингама. Я надеялся, что теперь-то уж он освободился от своей жены и от всего земного.

Теперь следовало подумать о себе. Через пять часов воздух в бункере с сейфами истощится. Но если они продолжают пользоваться газовой горелкой, он истощится еще быстрее. Но прежде чем предупредить полицию, следовало предупредить Менсона. Он теперь моя последняя надежда. Я посмотрел на часы: 13.00. Я не знал, как Менсоны проводят уик-энд, но, как мне казалось, подобного рода человек должен проводить его в кругу семьи. Заметив кафе, я остановился и вошел в телефонную кабину. Я не хотел терять времени на тот случай, если Менсона не окажется дома, он жил на противоположной стороне Шаронвилла. Набрав номер, я принялся терпеливо ждать. Я уже начал бояться, что его нет дома, когда в трубке раздался щелчок. Голос Менсона спросил:

– Кто это?

– Ларри Лукас.

– Ларри? Господи, как хорошо, что вы позвонили! – Я услышал, как он невнятно что-то говорил кому-то, видимо, прикрыв микрофон рукой. – Вы не можете сейчас приехать сюда, Ларри?

По тону его голоса я понял, что Гленда не теряла времени даром. Нужно было выручать Менсона.

– Вы заложник, Алекс?

– Да. Приезжайте, не беспокойтесь. Вы поняли? Скорее! – в его голосе ясно слышалось нетерпение.

– Еду, – коротко сказал я, кладя трубку.

Картина была более чем ясна: он, его жена и двое детей, а напротив Гленда с револьвером в руке. Некоторое время я раздумывал над тем, не позвонить ли в полицию. «Не беспокойтесь!» – сказал Менсон. Я вновь представил Гленду с оружием в руках. «Ты выпустишь Гарри, или я тебя убью!» – сказала она, и по тону голоса я не сомневался, что она вполне может выполнить свою угрозу, если вспомнить дикий блеск в ее глазах. Нет, сейчас не время звонить в полицию! Я выбежал из телефонной будки, сел в машину и на максимальной скорости помчался к дому Менсона. В этот час шоссе было пустым, но все же следовало опасаться дорожной полиции. Но мне повезло: полицейские, видимо, были заняты каким-то другим делом.

Возле дома Менсона стоял так хорошо знакомый мне «кадиллак» Браннингама. Вооруженная Гленда находилась внутри дома. Я вышел из машины и, обойдя «кадиллак», поднялся по ступенькам. Даже не нажав кнопку звонка, я открыл дверь.

Передо мной стоял Менсон. Я с трудом узнал в этом человеке того величественного банкира, каким я его видел практически каждый день. Передо мной стоял жалкий человек, весь мокрый от страха. Его руки дрожали, а глаза были пустыми.

– Ради Бога, что произошло? Эта женщина угрожает убить моих детей! Она хочет, чтобы я открыл бункер с сейфами. Я ей сто раз повторил, что это совершенно невозможно до завтрашнего утра.

– Ты откроешь, сволочь! – хрипло закричала Гленда. – Иди сюда!

Менсон задрожал. Я обошел его и вошел в гостиную. Это была именно та картина, которую я и ожидал увидеть. На большом диване сидела Моника Менсон, обнимая детей. Я часто встречал ее на коктейлях или в банке. Это была довольно милая женщина, именно такая, которая и была нужна Менсону. Двое детей были сильно напуганы. Девочка плакала.

Гленда сделала шаг назад. В ее руке был тяжелый автоматический револьвер сорок пятого калибра. Смертельное оружие на любой дистанции. У нее был вид сумасшедшей.

– Ты откроешь двери! – визгливо закричала она. – Ты выпустишь Гарри! – Повернувшись к Монике, она продолжала: – Если ты хочешь видеть своего кретина-мужа живым, не делай ничего! Не дай Бог, ты предупредишь полицию, я моментально вышибу ему мозги! – Она махнула стволом револьвера, обращаясь ко мне: – Поехали! – Затем повернулась к Менсону: – И ты тоже!

Вот тут она и сделала ошибку, как до нее это сделал Клаус, когда принял участие в ограблении. Если бы Гленда осталась наедине с Моникой и детьми, она оказалась бы в более выгодной ситуации. Угрожая им, она лишила бы меня свободы маневра, и я был бы просто вынужден открыть дверь. Но она была в том состоянии, что уже не могла логически мыслить. Все подавила лишь одна мысль: как можно быстрее освободить Гарри!

Не давая ей времени подумать, я взял Менсона под руку и потащил из дома.

– Позвольте мне действовать и не говорите ни слова, – твердо сказал я, когда Гленда приказала Монике не шевелиться. Теперь я был совершенно спокоен. Чего не скажешь о Менсоне. Он был в таком состоянии, что не мог передвигаться без посторонней помощи. Мне пришлось буквально тащить его к машине.