Второй шанс (СИ) - Крапицкая Влада - Страница 74

-Губы - нет, - весело ответила я. - А вот в горле пересохло. Попроси, чтобы мне принесли воды.

-Пошли в столовую, как раз стол уже накрыли. Там и промочишь горло, - сказала она и, махнув рукой, направилась в обеденную комнату.

Поднявшись и пройдя следом, мы с Матвеем заняли места за столом, и сразу появился Кирилл.

-Борис Анатольевич не присоединится к вам и просил обедать без него. А также просил передать, что после обязательно продолжит беседу с вами в гостиной, - церемонно произнёс он и вышел, пропуская в комнату нашу домработницу, несущую супницу.

-Что сказала Изольда? - спросила я, как только нам разлили по тарелкам первое, и мы снова оставили втроём.

-Ох, умоляла приехать и помочь ей подготовить выставку, - Лина мученически закатила глаза. - Если бы ты слышала, как она умоляла приехать, как плакалась, что без моей помощи не справится! Вот честно, если бы не знала, что это папиных рук дело, сломя голову бросилась бы спасать её и помогать во всём. Но я стойко держалась и отказала! Боюсь, когда папочка поймёт, что его план проваливается, начнёт злиться.

И Лина оказалась права. Когда, после обеда, мы вернулись в гостиную, папа, с хмурым выражением лица ждал нас там, а на Лину вообще так зыркнул, что любой бы заледенел. Но сестричка хмыкнула, показывая, что ей плевать на его взгляды и уселась рядом со мной и Матвеем на диване, что только ещё больше разозлило папу.

-Слушаю ваш рассказ дальше, - холодно произнёс он. - Куда мы поехали, когда девочкам было по десять лет?

-Десять? А на какие каникулы? Зимние, летние?

-Начнём с зимних, - процедил он, и я снова окунулась в прошлое, вспоминая, где и как мы отдыха.

Опять пришлось пробиваться через стену папиного равнодушия и недоверия, и будь на его месте кто-нибудь другой, я бы, наверное, плюнула на всё и сказала, что мне надоело доказывать, что я Эва. Что у меня уже болит горло от постоянных попыток заверить сначала Лину, а потом и папу, в моём возвращении. Что я хочу просто жить нормальной жизни в кругу своих друзей и близких. Но чтобы как раз вернуть самых дорогих мне людей, приходилось терпеливо всё рассказывать, с максимальными подробностями и деталями.

И снова он недоверчиво слушал меня, но в этот раз уже задавая каверзные вопросы, и снова на лице начала читаться растерянность, а потом и надежда, что я действительно та, за кого себя выдаю.

“Господи, только бы папа снова не сбежал, как перед обедом! В третий раз я просто закричу, что устала пробиваться через его недоверие”, - пронеслось в голове, когда папа, после очередного вопроса, обдумывал мой ответ.

-Ладно, на сегодня хватит. Завтра продолжим наш разговор. А заодно съездим, проверим тебя на детекторе лжи. Комнату вам уже приготовили, идите отдыхать, - устало сказал он и поднялся из кресла.

-Папа, да сколько можно! - не выдержала Лина. - То, что Эва рассказывает, посторонние знать не могли! Это точно она! Загляни в своё сердце! Там все ответы. И оно чувствует, что это Эва! Признай это!

-Сердце? - он горько усмехнулся. - Сердце плохой советчик.

Поняв, что эта каторга будет длиться ещё не один день, от отчаяния я чуть не расплакалась, а потом вспомнились слова мамы и я бессильно пробормотала:

-Папа закрыл своё сердце, когда умерла мама. И, кстати, я видела её, когда была духом. Она приходила за мной, на сороковой день смерти и мы долго разговаривали, витая над домом. Она просила передать тебе, если у меня получится вернуться, что ты не должен горевать по ней, открыть своё сердце, попытаться снова нормально жить. А также просила сказать тебе одну вещь, только я не совсем поняла, о чём она говорила, но она обещала, что ты поймёшь. Мама попросила, чтобы ты вернул ей голубую ленту, повязав её на могильный крест. И просила сказать, что каждое данной тобой обещание в ту ночь, ты выполнил, и сделал даже большее, чем клялся. Что можно было наматывать её не на палец, а на ладонь, потому что самое главное и важное для неё ты назвал первым, и выполнил это обещание. А также просила передать, что интуиция её не подвела, и Ванечка с ней и она там счастлива. Но тебя просила не спешить и жить ради нас здесь.

-Что? - изумлённо спросил папа и побледнел, а Лина моментально насторожилась и требовательно спросила:

-Что за лента? И что за Ванечка?

-Не знаю. Мама не стала объяснять, - ответила я и, чувствуя, что не в состоянии больше говорить и хочется просто посидеть в объятиях Матвея, в тиши одной из комнат, поэтому поднялась и обратилась к любимому: - Пошли в комнату. Я больше не могу. Хочу отдохнуть.

-Стоять! - хрипло скомандовал папа. - Повтори ещё раз слова!

Испытывая уже слабость, я измученно повторила слова, а в следующий момент произошло то, что я совсем сейчас не ожидала, но так жаждала после возвращения. Папа стремительно подошёл ко мне и, обняв, зашептал:

-Никто… Никто этого не мог знать! Ты на самом деле видела мою Сонечку! Эва! Это на самым деле ты! Девочка моя, ты смогла вернуться!

-Смогла, - выдохнула я и расплакалась, чувствуя крепкие папины объятия, его поддержку и любовь, которая так помогала в детстве и юности, и по которой я так скучала с момента смерти. - Папааа, я так тебя люблююю!

-И я тебя люблю, мой ангелочек, - прерывисто ответил он, глядя меня по голове. - Ты только не плачь! Иначе я сам расплачусь… И прости меня за этот допрос…

-Я всё понимаю, - давясь слезами, ответила я, и с ещё большей силой расплакалась, не в силах сдержаться.

-Ну, наконец-то, - донёсся голос Лины, а потом и она начала всхлипывать.

Голова закружилась от всех этих переживания, и я почти повисла на папе, цепляясь за одежду, но боясь его отпустить, не могла заставить себя отойти и бубнила, что люблю его, что мне было тяжело и больно смотреть на него в морге, а потом дома. Что хотелось хоть как-то его утешить и пожалеть, но ничего не получалось. А папа, не переставая гладил меня по волосам и заверял, что теперь всё будет, как прежде, что верит мне и никогда от себя не отпустит.

Сколько это продолжалась, не знаю. Реальность перестала существовать, и я снова стала папиной маленькой девочкой, которую он любит и всегда пожалеет и защитит. А закончилось всё моей икотой.

-Честно… ик… больше не буду ходить на шпильках… ик… Я шла и поскользнулась, и даже сначала не поняла, что умерла… ик… Обещаю, что впредь буду аккуратна… ик…

-Всё хорошо, моя ласточка, всё хорошо, - приговаривал папа, а потом усадил меня на диван и сев рядом, обратился к Матвею: - Принеси воды. Где кухня, должен помнить.

-Сейчас, - вскочив, он побежал на кухню, а его место заняла плачущая Лина и папа, сам вытирающий слёзы, пересел посередине нас и, обняв за плечи, счастливо сказал:

-Мы снова вместе! Девочки мои, любимые!

-Вместееее, - согласилась Лина, шмыгая носом. - А ты, как осталоп, не верил мнееее…. Столько мучить Эву… ик… Ой, и я разикалась… ик… Этого ещё не хватало к соплям и слезам… ик…

Слушая недовольное бормотание Лины, я рассмеялась, и к моменту, когда вернулся Матвей, мы втроём уже смеялись, икая с сестричкой почти в унисон.

Матвей, с подносом в руках, окинул нас взглядом, а потом улыбнулся и спросил:

-Дамы, воды не желаете?

-Желаем… ик… - ответила Лина и прикрыла рот рукой, корча смешные рожицы.

Налив в стаканы воды, он протянул их нам, а потом сел рядом со мной и ободряюще пожал руку. Ответив ему, я начала пить мелкими глотками воду, чувствуя, как на сердце снисходит умиротворение. “Совершенно точно могу сказать, сейчас я абсолютно счастлива!” - подумала я, испытывая опьяняющую эйфорию от того, что снова в кругу семьи, что папа верит мне, сестричка рядом, а любимый держит меня за руку.

-Эээ, так что там с лентой и непонятным Ванечкой? - спросила Лина, в перерывах между глотками. - Папа колись!

-Лента… - с задумчивой улыбкой произнёс он. - В тот вечер, когда ваша мама стала моей, на ней было надето голубое платье, а волосы повязаны голубой атласной лентой. В постели я стянул её с волос и, начав наматывать на палец, давал обещания вашей маме. Один виток - одно обещание. Их получилось немало, и эта ленту я поклялся хранить, пока не исполню все… Если честно, так и не исполнил все… мы не дожили с ней до глубокой старости, не нянчили внуков… не отпраздновали золотой свадьбы… Но раз Сонечка считает, что всё исполнено, я верну ленту.