Просветленные не боятся темноты (СИ) - Гор Олег - Страница 15

- Ты это, не обижайся! - начал Андрюха, но я уже шел прочь, в сторону Джомтьен Секонд-роад, на которой оставил машину.

Аня могла быть где угодно, и поэтому я ей сначала позвонил.

Выяснилось, что она только что вышла с массажа и не прочь выпить со мной кофе где-нибудь в центре.

Чем точно Аня зарабатывала деньги, я не представлял, знал только, что бизнес у нее в России и что живет она не бедно - в любой момент может позволить себе мотануться в Австралию или Японию, и думает над покупкой виллы в Хуа Хине, на другой стороне Сиамского залива.

Там и фарангов поменьше, и сам король, не хворать ему сто лет, живет большую часть года.

От разговора с Андрюхой я вроде бы отошел, хотя послевкусие от собственных эмоций осталось неприятное, да еще и недовольство собой по поводу того, что не справился, не смог вызвать сострадание.

Встретились мы у "Ройал Гардена", под врезавшимся в стену самолетом, и пошли в одну из арабских кофеен неподалеку.

- Ну, и чего ты возжелал моего общества? - спросила Аня после того, как мы сделали заказ и она закурила.

На этот раз я попытался сместить точку восприятия с самого начала разговора.

Поэтому испытал лишь слабенькое недовольство, когда выяснилось, что собеседница вовсе не намерена давать мне взаймы, да еще и ощущает примерно то же, что и Андрюха - удивление и раздражение по поводу того, что я так внезапно изменился, веду себя чудно и неадекватно.

А в один момент меня вообще посетило ощущение, что я разговариваю сам с собой, что ушей моих сначала достигает мой собственный голос, а потом, через какое-то время эхо, причудливо искажающее слова.

Настаивать я не стал, мы выпили кофе, потрепались, и на том расстались.

Аня оседлала украшенный блестками мотобайк, а я уселся в "Ниссан" и поехал к брату Пону.

- Ну, как твои успехи? - спросил он, когда я подошел к макашнице.

Клиентов у него не было, и вообще пляж выглядел по паттайским меркам на удивление пустынным, даже тайки-массажистки, обычно занимавшие пятачок тени под деревьями, куда-то подевались.

- Да никак, - ответил я, и поведал, как пытался одолжить денег у друзей.

- Что же тебя удивляет? - поинтересовался монах, когда я закончил рассказ.

- Почему они так ко мне переменились? Еще неделю назад все было иначе! Каждый бы за меня последнюю рубаху отдал!

- Ты уверен в этом? - брат Пон поднял левую бровь. - Погоди, не возмущайся... Никто не хочет сказать, что твои друзья не настоящие или что они лживые гнусные типы. Просто ты воспринимал их рожденные из твоей же головы привычные, шаблонные образы... Держи-ка...

И он выдал мне дынный шейк с торчащей из него трубочкой.

Я взял стаканчик, и рука моя заныла - таким холодным тот оказался.

- С моим появлением твое сознание начало модифицироваться, не какие-то его части, а все целиком. Изменилась перспектива, и ты увидел своих друзей немного с другого бока, или даже не с бока, а со спины. Кроме того, посмотрим на ситуацию с их стороны - ты вдруг ни с того ни с сего начал вести себя дико, не в соответствии с их представлениями о себе, выбиваясь из собственного образа... Как ты думаешь, это кого-то обрадовало?

- Ну вряд ли, - отозвался я. - Но злиться-то зачем?

- Люди просто любят, когда их ожидания в отношении других оправдываются. Если этого не происходит, возникают злость, раздражение, гнев, непонимание, подозрения...

- Ну да, я в этом убедился, - пробормотал я. - Но ведь я никого толком не видел! Никого не встречал все это время...

Брат Пон развел руками:

- Наверняка весь кондо гудит о твоем внезапном исчезновении. Слухи, сплетни... Помнишь, я говорил, что на ожидания и взгляды других не стоит обращать внимания?

Ну да, еще бы я не помнил - это случилось всего несколько дней назад!

Но одно дело - принять умом некий принцип, и совсем другое - воплотить его в жизнь.

- Ну а много раньше я упоминал, что собственные ожидания и надежды причиняют нам массу неприятностей. Вот ты надеялся выйти из затруднений, взяв взаймы у друзей, ожидал от них помощи... и что?

Я пожал плечами:

- Деньги мне все-равно нужно достать, а я пока не знаю, где.

- Ты можешь продать один из своих магазинов.

Эта мысль приходила мне в голову, само собой, но энтузиазма не вызвала - несколько лет назад, еще до знакомства с братом Поном, я лишился бизнеса, остался практически ни с чем, у разбитого корыта.

Еще раз проходить через подобное мне не хотелось.

- И вообще, - сказал монах. - Это что, главная твоя проблема в данный момент? Давно ли ты купался?

- Э... - я несколько опешил.

Как и всякий фаранг-долгожитель, я вовсе не проводил каждый свободный день на пляже... Ну если не считать выезд на дайвинг несколько дней назад, то в море я погружался под Новый год... или в начале декабря, когда приезжали друзья из Москвы?

- Так вот иди и окунись, - велел брат Пон. - И получи удовольствие.

Поплавал я замечательно, на какое-то время словно растворился в теплой воде и солнечных бликах. Выбрался на берег под последними лучами уходившего за горизонт светила, а когда высох и оделся, на берегу начало темнеть, и загорелись фонари на вершине башни "Паттайя Парка".

Явился хозяин макашницы, брат Пон "сдал вахту", и мы зашагали туда, где я оставил машину.

Я не знал, где буду сегодня ночевать, не представлял, где раздобуду денег, чтобы откупиться от вымогателей, но в этот момент меня это совершенно не волновало... Безо всяких усилий или специальных упражнений я воспринимал мир через призму алая-виджняны, сознания-сокровищницы...

Пучок нитей восприятия, растущих из единого центра, не имеющего ничего общего с тем "я", что способно мучиться и претерпевать страдания, ощущать боль или недовольство.

Нет, эмоции имели место, как и мысли, но все это существовало на периферии восприятия.

- И ты еще говоришь, что все было зря? - спросил брат Пон, когда мы сели в машину.

- Зря не зря, но ради чего? - пробурчал я, с трудом артикулируя обычные слова. - Есть ли та свобода, к которой я иду? Существует ли нирвана?

- Ну да, слепец, не видящий цветов, тоже утверждает, что их нет в природе. Удивительно, но он по-своему прав, - и брат Пон расхохотался, да так заразительно, что я не смог к нему не присоединиться.

Он велел мне ехать на Наклыа-роад, и я решил, что меня ждет очередная ночь в компании бомжей. Запарковались мы на том же месте, но двинулись вовсе не в сторону пляжа, а обратно к центру города.

- Вот тут нас и приютят сегодня, - заявил монах, когда справа началась высокая ограда вокруг небольшого вата.

Что тут за храм и как он называется, я не знал, хотя сто раз проезжал мимо.

Выглядело святилище обыденно: светло-бежевое здание на возвышении, ведущая к нему широкая лестница, остроконечная крыша, фронтон украшен фресками с Буддой и его сподвижниками в оранжевых рясах, внизу, меж колонн у входа, портрет короля в белой с золотом мантии.

- А нас тут ждут? - спросил я.

- Конечно, - подтвердил брат Пон.

Едва мы вступили на лестницу, как рядом с портретом короля объявился невысокий старый монах, напомнивший мне брата Лоонга, отшельника из джунглей Бирмы - то же самое морщинистое лицо, безмятежные темные глаза и полное отсутствие зубов.

Увидев брата Пона, монах всплеснул руками и бросился нам навстречу.

Последовал обмен поклонами, в котором я тоже принял участие, после чего нас повели за храм, туда, где под высокими деревьями располагались жилые строения. Рюкзаки мы оставили в спальне для гостей, а затем неожиданно для меня зашагали обратно.

- Что происходит? - шепотом поинтересовался я.

- Наш хозяин увидел, что ты в трудном положении, - отозвался тот столь же тихо. - Решил, что тебе не помешает помощь самого Просветленного, Львиноголосого, Победителя.

У входа в храм мы разулись, и я с опаской вступил под высокие своды.