Самоубийство без всяких причин - дю Морье Дафна - Страница 4

– Господи спаси, ничего подобного.

Просто любопытно. Казалось, она ожидала чего-то другого и вздохнула с облегчением, когда он задал именно этот вопрос.

– Сэр Джон был единственной любовью Мэри. Она вела довольно уединенную жизнь вместе со мной, должна вам сказать. Не так много молодых людей в округе. Даже в Лозанне она не стремилась войти в круг близких ей по возрасту. Это не потому, что она была исключительно застенчивой или осторожной. Просто по причине природной сдержанности.

– А как насчет школьных друзей?

– Я сама давала ей уроки, когда она была маленькой. Затем она проучилась несколько семестров в Лозанне, когда стала постарше, но посещала занятия только днем. А жили мы совсем рядом, в пансионате. Я припоминаю одну или двух ее подруг, приходивших на чай. Но никаких более близких друзей.

– У вас сохранились какие-нибудь ее фотографии этого периода?

– Конечно, довольно много. Они все в альбоме. Не угодно ли вам посмотреть их?

– Я думаю, да. Сэр Джон показывал мне несколько снимков, но все они были сделаны уже после их бракосочетания.

Мисс Марш указала ему на письменный стол в гостиной, попросила открыть второй ящик и взять там альбом. Затем она надела очки, открыла его, а он пододвинул стул и сел рядом с ней.

Они просмотрели наугад несколько страниц. На них были многочисленные снимки, но ни один не представил особого интереса. Леди Фаррен одна. Мисс Марш одна. Леди Фаррен и мисс Марш в группе с другими. Снимки виллы. Виды в Лозанне. Блэк переворачивал страницы. Похоже, что ключа к тайне в них не содержалось.

– Это все? – спросил он.

– Я думаю, что да, – ответила мисс Марш. – Она была такой прелестной девочкой, не правда ли? Эти теплые карие глаза. Какая ужасная трагедия… Бедный сэр Джон.

– Я заметил, что у вас нет ни одного снимка, сделанного в период, когда она была ребенком. На тех, которые есть у вас, как мне кажется, ей уже больше пятнадцати.

Сначала была заметная пауза, затем мисс Марш ответила:

– Нет… кажется, нет… Я думаю, что у меня раньше не было фотоаппарата.

У Блэка был хорошо тренированный слух. Для него не составляло никакого труда определить фальшь. Определенно мисс Марш почему-то говорила неправду. Почему?

– Жалко, – проговорил он. – Я всегда думал, что интерес состоит в том, какую трансформацию претерпело лицо ребенка в лице взрослого человека. Моя жена и я просто не представляем, чтобы у нас не было альбома снимков нашего первенца.

– Конечно. Это была глупость с моей стороны, не так ли? – согласилась мисс Марш.

Она положила альбом на стол прямо перед собой.

– Я думаю, что у вас есть снимки, сделанные в фотографии? – спросил Блэк.

– Нет, – сказала мисс Марш, – или, вернее, возможно, что я их имела, но, должно быть, потеряла. Вы знаете, это могло случиться во время нашего переезда. Мы перебрались сюда, когда Мэри исполнилось пятнадцать лет. До этого мы жили в Лозанне.

– Мне помнится, сэр Джон говорил, что вы удочерили Мэри, когда ей было пять лет?

– Да. Ей вот-вот должно было исполниться пять.

Блэк опять заметил мимолетное замешательство и какую-то фальшь в ее голосе.

– У вас есть какие-то фотографии родителей леди Фаррен?

– Нет.

– Но, как я понимаю, ее отец был единственным вашим братом?

– Да, моим единственным братом.

– Что заставило вас удочерить леди Фаррен?

– Мать умерла, а брат не знал, как обращаться с ней. Дело в том, что она была довольно чувствительным и своенравным ребенком. Мы с братом оба понимали, что это будет лучшим выходом для всех нас.

– Ваш брат, конечно, выделил сумму на содержание и обучение девочки?

– Естественно. В противном случае я бы не смогла справиться с возложенной на меня задачей.

И тут мисс Марш совершила ошибку. Но благодаря именно этой ошибке Блэку, скорее всего, и удалось сдвинуть с места, казалось, неразрешимую и тупиковую проблему.

– Вы задаете самые отдаленные, прямо не относящиеся к данной ситуации вопросы, мистер Блэк, – сказала она с саркастической улыбкой. – Я вижу, что тема о пособии, выплачивавшемся мне отцом Мэри, едва ли представляет для вас хоть малейший интерес. Все, что вы хотели бы знать, состоит во вскрытии причин, в силу которых бедная Мэри покончила с собой. Но это хочет знать ее муж и я тоже.

– Все, даже, как вы выразились, самое отдаленное, но связанное с прошлым леди Фаррен, представляет для меня исключительный интерес, – твердо и отчетливо произнес Блэк. – Видите ли, именно для этой самой цели и нанял меня сэр Джон. Вероятно, настал момент, когда я должен объяснить вам, что не являюсь его личным другом, я – частный детектив.

Лицо мисс Марш мгновенно помрачнело, самообладание покинуло ее. Она внезапно превратилась в старую, очень испуганную женщину.

– Что вас интересует? – спросила она сухо.

– Все, каждая подробность, – ответил он.

Излюбленная теория, которую хитрый шотландец неоднократно излагал директору своего агентства, гласила, что на свете существует лишь очень незначительное число людей, которым практически нечего скрывать. Раз за разом он наблюдал мужчин и женщин, выступающих в суде в качестве свидетелей при перекрестном допросе, и пришел к выводу, что все они испуганы и чего-то опасаются. Но это не вопросы, на которые они должны отвечать и которые могут пролить свет на обстоятельства рассматриваемого дела. Их пугает то, что, отвечая на них, они в силу непроизвольного промаха, словесной обмолвки могут раскрыть некоторые личные тайны или секреты, которые приведут к их дискредитации.

Блэк был уверен, что в такое положение попала теперь мисс Марш. Вполне возможно, что она не знает ничего, относящегося к самоубийству леди Фаррен или его причинам. Однако сама мисс Марш определенно виновата в чем-то, что она в течение длительного времени старалась тщательно скрывать.

– Если сэр Джон выявил какие-то факты в отношении пособия и считает, что я все эти годы обманывала Мэри, он мог проявить приличие и высказать это мне лично, а не нанимать детектива, – произнесла после некоторой паузы мисс Марш.

«Ого-го, куда мы метим», – подумал Блэк.