Игра Кота 3 (СИ) - Прокофьев Роман - Страница 22

— Приветствую тебя в Дыре, мой юный друг! — сказал он — Спрячь свой огненный меч, глаза болят. Здесь не привыкли к такому яркому свету. Что у тебя на нем, заклятье? Не продаешь?

Нет, — коротко ответил я, вкладывая меч в ножны. Инцидент с моим появлением кончился, все пошло своим чередом: Трайнул пересчитывал гробы вместе с мумией в капитанской фуражке, матерясь и торгуясь, другие Гробовщики продолжили таскать ящики, складывая их в штабель на берегу, возле большой каменной лестницы, вырубленной прямо в скале. Она вела наверх, там в полумраке угадывались очертания каких-то зданий, освещенные зеленоватыми огнями. Я поежился — здесь было неожиданно холодно, в воздухе кружились редкие снежинки.

— Не хочешь прогуляться по Томбу, мой гладкокожий друг? — хрипло рассмеялся Рокки, заметив мой взгляд. — У нас есть часик, пока Трайнул уладит свои торговые дела. Только одному идти не советую. За экскурсию возьму недорого.

— Что это за место? Кто вы такие, Гробовщики? Почему все в бинтах? Что за груз в гробах?

— О, сколько вопросов! — снова хриплый смех — Давай так, мой юный друг. Ты угощаешь меня выпивкой в ближайшем кабаке, а я отвечаю на твои вопросы. Идет?

Город был странным, очень странным. Как он его назвал, Томб-таун? Томб, это что-то связанное с кладбищами, кажется? Отлично подходило. Он тонул во тьме, окутывающей все, как горсть гнилушек в ночном лесу, различить можно было только скалистые утесы вокруг. Единственный ориентир — яркий луч света, направленный вертикально вверх с высокой башни на выступающей над водой скале — местный маяк?

— Почему так темно? — спросил я, бросив взгляд на системное время.

— Темно? — усмехнулся Рокки, потом его осенило — А, вот ты о чем! Это же Дыра, парень! Здесь нет солнца и луны, нет неба. Вечная ночь!

Вечный полумрак освещало мягкое зеленоватое свечение кристаллов-светильников на гнутых фонарях, отчего все казалось еще более зловещим. Каждый третий дом на скалистом берегу выглядел заброшенным, недобро смотрел темными провалами окон. Каменные стены покрыты странным налетом и плесенью, бахромой склизких белесых грибов. Под ногами хрустели обломки черепицы, шуршал бурый прах. И паутина, вездесущая как тень — она была всюду, заплетала окна брошенных домов, развевалась обрывками на сквозняках, трепетала тенетами под темными кровлями. Здесь вообще не убираются, что ли?

На улицах попадались редкие прохожие, похожие друг на друга, как братья. На некоторых была вполне цивильная одежда, другие не злоупотребляли и этим. Роднило их одно — плотные слои бинтов, скрывающие тело и лицо. В воздухе стоял устойчивый запах разложения.

— Вот мое любимое местечко! — указал Рокки на полуоткрытую дверь под вывеской с изображением пивной кружки, увенчанной пышной шапкой пены. — «У Слепой Вдовы», заходи, не бойся. Приличное заведение. Только капюшон надень.

Внутри было пусто, ни единого посетителя, длинные столы покрыты слоем пыли. Похоже, и захаживают сюда нечасто. Рокки уселся, тщательно протер стол извлеченным из кармана огромным кружевным платком, перекинулся несколькими словами с существом, появившимся за стойкой. Судя по платью и чепцу, когда-то это была женщина. Сейчас определить ее пол невозможно, все тело скрывали несколько слоев бинтов.

Она принесла нам поднос с двумя высокими прозрачными кружками и тарелкой с круглым пирогом. Рокки тут же длинным глотком осушил половину своей пинтовой кружки, залихватски подмигнул единственным глазом.

— Пей, не сомневайся! Это знаменитое «Бледное Пиво» Томбов!

Я приподнял кружку, с сомнением разглядывая мутно-белую, чуть пузырящуюся жидкость. На пиво она походила мало, от нее исходил едва ощутимый запах тлена. От нее, или от кружки, или от рук в бинтах, которые наливали это? Я не собирался выяснять, поэтому, подавив рвотный рефлекс, осторожно поставил «бледное пиво» обратно на стол.

— Зря! — прокомментировал Рокки — Здешняя кухня первое время кажется отвратной, но потом, поскитавшись по Дыре, понимаешь всю ее прелесть. Пальчики оближешь! «Змеиный пирог» ты тоже не будешь? А зачем тогда вообще приехал в Дыру?

— В смысле?

— Ну, сюда странные игроки обычно попадают. Трайнул какое-то хитрое слово употребляет, как его… Извращенцы, вот! Охочие до местной экзотики. Ты-то, я посмотрю, не из таких?

— Да, я здесь по делу. Надеюсь, долго не задержусь.

— Посмотрим. Все так говорят, — он подмигнул мне снова — Пиво точно не будешь? Тогда я выпью, не возражаешь? Могу тебе грибного вина заказать, но оно похуже. Надо?

— Нет, спасибо.

— Да не за что, все равно гуляем на твои. Так что там за вопросы у тебя были, мягкокожий? Кто такие Гробовщики, что это за место?

— Не уверен уже, что хочу это знать, — усмехнулся я.

— А придется! — расхохотался Рокки — В общем, слушай. Дыра недаром считается закрытой зоной, просто так сюда не попадешь. Это плохой мир, в нем плохие законы. Я бы сказал, дерьмовые. Шрамы от ран, нанесенных здесь, не исчезают при перерождении. Смерть не окончательна, и если ты погиб десяток раз, смотреть на тебя становиться просто страшно. Что говорить о тех, кто погиб от огня, кислоты, болезни, был разорван на части? Вы игроки, мастера дарить смерть неприятными способами. Да и без вас умельцев здесь хватает. В общем, те, на ком много отпечатков смертей, отправляются сюда, чтобы не тяготить окружающих. Они становятся Гробовщиками и живут в Томбе, среди себе подобных. Это традиция, которой сотни лет. Понял?

Я понял. Когда ты получаешь ранение в Сфере, система спрашивает тебя — сохранить шрам или нет. В большинстве случаев я отказывался, но некоторые отметины оставил — просто как зарубку о памятном бое. Никогда не задумывался, как обстоит дело с бессмертными НПС, воскресшими на «домашнем» респе. По умолчанию они возрождались без следов смерти, а здесь, значит, по какой-то причине это правило не действовало. Страшно подумать, как будет выглядеть непись, накрытый «Большим Огнем», «Кислотной Лужей» или обглоданный «Голодной Тьмой». Понятно теперь, почему они все в бинтах, а некоторые волочат ноги так, будто их собирали по частям… Я содрогнулся. Интересно, это правило в Дыре действует только на НПС или на игроков тоже? Очень опасно, и становится понятно, почему этот мир закрыт.

— Ты тоже местный? — спросил я Рокки, с аппетитом уплетающего «змеиный пирог».

— Я? Нет. Я родился в мире Прайм. Как стал Гробовщиком? Долгая история, неохота вспоминать. Была заварушка…В общем, я проклят «незаживающими ранами». Такие здесь не редкость, у кого врожденное, кто пострадал от всяких уродов.

— Ну, насчет Гробовщиков понятно — сказал я. — А что было в других «гробах»?

— Свежее мясо. Новые поселенцы. Трайнул так зарабатывает иногда, перебрасывая из других портов Дыры новых Гробовщиков в Томб.

— И поэтому некоторые ящики намертво обмотаны цепями?

— Так многие не хотят сюда ехать, — усмехнулся Рокки. — Попадаются буйные. Поэтому приходится упаковывать получше. Как говорит капитан — техника безопасности!

— Так ты в команде Трайнула?

— Да, не люблю сидеть на берегу. Есть риск заработать новые шрамы, конечно. Зато не скучно!

— Повидал всю Дыру? Мне нужно попасть на Остров Безумия.

— Остров Безумия? — Рокки мигом посерьезнел, приложил палец к губам, а затем медленно покрутил им у виска. — Ты в своем уме, парень?

— Нет, нет и нет! — рявкнул Трайнул. — Ни за какие коврижки! Ты не понимаешь, о чем просишь!

— Я готов удвоить сумму.

— Да не в деньгах дело! Смотри!

Капитан достал из инвентаря потрепанный Атлас и извлек из него одну из Карт, раскатав ее по поверхности стола. Углы все время сворачивались, и Трайнул прижал их чем придется — компасом, массивным подстаканником, боевым кинжалом. Карта изображала мир Дыры, и я с любопытством пригляделся, изучая местную географию.

Мир-Без-Солнца представлял собой огромный подземный океан внутри исполинской, неописуемых размеров пещеры. Континентов не было, зато островов, больших и малых, «процедурный» генератор отсыпал с преизбытком — несколько десятков, не меньше. Судя по значкам портов и поселений, многие обитаемы. Водовороты, стилизованные рисунки чудовищ, множество белых пятен — Карта была открыта отнюдь не полностью.