Зона Посещения. Шифр отчуждения - Вольнов Сергей - Страница 67

Демон с ними, истинного ответа я все равно не узнаю.

Мой главный вопрос: сколько еще идти? Как долго будет продолжаться садистское испытание на прочность, жестокая гонка на выживание? Хуже всего — неопределенность. Когда не знаешь, куда и зачем идешь, что тебе предстоит выполнить… Хотя вроде как что-то и понимаешь, но озарение все время ускользает, не хочет формироваться в отчетливые мысли, исчезая в глубинах сознания, и ты снова шаришь вслепую… Я пытался спросить глас во сне, направляющий меня, получить информацию на интересующие меня темы, и каждый раз ответ был спрятан где-то внутри меня, а затем я просыпался и терял его…

Я ни разу так и не решился свернуть с Тропы, находить которую мне помогал все тот же потусторонний «советчик» из снов. Да, я подумывал: а что, если не последовать совету, на очередной развилке пойти не туда, а сюда? Но помнил, как однажды ослушался внутреннего голоса, когда пошел через кладбище, в самом начале Пути. Чем тогда кончилось, я помнил до сих пор, потому и не повторял подобного.

Вроде вот она, отчужденная Зона — ступай куда хочешь, на все стороны, простор для исследований о-го-го!.. Но не так она доступна, как может показаться.

Еще вариант: вокруг просто декорации, искусно нарисованные, и Тропа мне дана только одна. Стоит шагнуть с нее в сторону, сойти — и финиш?

Типа как в игровом рельсовом шутере, вроде вокруг и видишь здания, двери какие-нибудь, да хоть горы, но на деле маршрут тебе уготован лишь один, все остальное «для галочки», попробуешь сунуться за пределы карты и провалишься в фоновые текстуры… Возможно, и не просто декорации, может, оно там все реально живое и интерактивное, просто не уготовано для меня.

Или наоборот — это будет продолжаться до тех пор, пока я не сверну с Тропы и не попробую идти САМ, без внутреннего голоса… хотя внутренний голос — это же и есть я сам? Или нет? Или у меня несколько ипостасей?

Ведь тогда это и будет натурально идти вслепую, идти, полагаясь только на «придаточные» пять обычных чувств, которые почему-то все считают опорными, не пользуясь внутренним видением…

Внезапное озарение прожгло меня насквозь. Да, тут же возникли встречные аргументы, но сама идея, мысль о том, что нужно только «ослушаться», сделать что-то не так, крепко засела где-то внутри. Тогда я ее оставил не додуманной. Точнее, не оставил совсем, а только примирился на какое-то время, резонно решив, что Тропе еще есть, чем удивить меня. Хотя любой шаг, даже в сторону, делается по одной большой дороге… Твоя тропа и есть ты, и с нее уж точно никуда не сбежишь. Разве что изменишься настолько, что станешь уже не самим собой.

До этого, я надеялся, еще было далеко. Ну или хотя бы не близко. Чего я сейчас достиг? Я не стал ненавидеть себя. А проведя столько времени наедине с весьма неидеальным собой, докатиться до ненависти было легче легкого.

Я не забыл то, что мне было дорого, наоборот, переосмыслил некоторые ценности. Научился выживать в крайне экстремальных условиях. Глядя с таких ракурсов — сплошная польза для личности. Вот только все это уже осталось за плечами, теперь хотелось просто возвратиться туда, откуда я когда-то ушел.

Домой.

То, что это может выглядеть как желание «трусливого возвращенца», меня уже не особенно волновало.

Хотя я осознавал, что туда же — не попасть никак. Путь обратно закрыт для меня гарантированно, навсегда. Слишком много воды утекло, и слишком переменился я сам. Кто знает, кем стану в конце пути?.. Как приперся сюда несмышленым городским пижоном, не зная зачем, так и сейчас, опытный боец со смертью, до сих пор не знаю, ЗАЧЕМ?!

Миссия по спасению Земли? Бросьте, уже не оригинально. А если-таки она самая, в чем же заключается акт спасения?

Чтобы долго и нудно идти к цели, необходимое и достаточное условие: по крайней мере знать, в чем она заключена. Иначе «нудно» наберет критическую массу и рванет желанием не терпеть «долго» безропотно.

Предположения роились в голове, как мошки у горящей лампы, но конкретика не появлялась, не выстраивалась упорно. И я, устав теряться в догадках, по сути, просто плыл по течению. Вот почему меня так зацепила мысль о том, чтобы свернуть с Тропы… Нестерпимо заманчивая!

Но тогда я был еще слишком подчинен заданному алгоритму, и не решился.

…Остаток второй зимы выдался тусклым. Плотные облака не расходились на небе днем и ночью, и особо не видать было солнца, звезд и луны. Всего два или три раза за несколько недель ясная погода. Зима тянулась и тянулась, повторяясь, как заезженная пластинка, и мне казалось, что она будет длиться бесконечно.

Я то стучал зубами от голода, экономил последние крохи, укрываясь от Авралов в протухших подвалах, то пер, как слепой кролик, наобум в метель, в которой могло скрываться что угодно, и все ждал весны, ждал потепления. Как и в прошлую зиму, поначалу я высчитывал дни, но потом надоело, и я бросил это занятие. Приблизительно и так знал, сколько еще осталось, а планомерный отсчет, казалось, растягивал и без того немалый срок.

«Клады» с уцелевшими запасами пищи и вещами, необходимыми мне для продолжения рейда, я обнаруживал еще не раз — оказалось, их не так уж и мало; сообрази лишь, где и как искать. Иначе мне столько не продержаться… Вообще я сделал спорный, но небезосновательный вывод — в Отчуждении есть практически все, что захочешь, надо только как следует поискать.

Правда, изредка складывалось впечатление, будто кто-то специально оставляет у меня на пути очередной «подарок» — еду и патроны я находил не только в подземных бункерах, но и чуть ли не на самом виду. Хотя чему удивляться — Страна чудес же, истинная игровая песочница без каких-либо правил…

Как-то я даже нашел «резиновый» манекен женщины в натуральную величину. Он провалялся кучу лет в мрачном закутке, но выглядел, как ни странно, очень неплохо — следов порчи незаметно. Это меня и насторожило. В памяти всплыл эпизод из одной книги, где описывалась Мирабель, имитатор нагой женщины, заводная кукла, которая, когда ее запускали, валилась на кровать, разводила руки-ноги и обнимала того, кто ложился сверху. Но если не повернуть неприметный рычажок на затылке, в какой-то момент руки сжимались намертво, и из нижней части туловища куклы выскальзывал стилет.

Поэтому я постоял возле манекена и не дотронулся до него. Как говорится, от греха подальше — если не знаешь, какую дорогу выбрать, выбирай ту, в которой, ты уверен, меньше поворотов.

Все же, будь у меня напарница женского пола, это резко изменило бы положение дел. Тогда в принципе не так бы я и торопился узнать, что за миссия мне уготована. С живой спутницей не заскучаешь… Такую иллюзию я себе придумал. О, это стало одной из моих излюбленных фантазий! Воспаленный мозг иногда вдохновенно живописал идеалистическую картинку, будоража изголодавшееся тело.

Изголодался я и по общению, и по плотским утехам. И даже не разбирал, по чему — больше. Впрочем, секс тоже ведь можно понимать как своего рода общение? Так что изголодался я — по людям. Плохим, хорошим, добрым, злым, веселым, брезгливым, храбрым, вспыльчивым. Не важно каким, но людям, и отсутствие собеседников все ощутимее давило с каждым пройденным месяцем. Что-то — лучше, чем ничего.

Вернувшись домой, в Гордый, я бы, наверно, неделю как минимум ходил бы по улицам и обнимал всех, кто попадется навстречу. А те бандиты? О, я бы отдал весь свой паек или, пожалуй, даже правую руку на отсечение, чтобы снова с ними сейчас встретиться, и с каким бы неземным блаженством я внимал бы их напрочь блатной речи, получал от них тумаки и оскорбления… Но все это безвозвратно упущено, замуровано в виде обрывков грез и воспоминаний в моей голове.

Я боялся думать, что сталось с теми, кто мне дорог, и как они перенесли мое исчезновение. Содрогался при мысли, что Нелли каждый день, ложась спать, смотрит на мою фотографию на прикроватном столике и смахивает слезу. И это Нелли! А Марлин?! А Лютик?! Мама… Я предал их, безоглядно канув в неизвестность.