Зона Посещения. Шифр отчуждения - Вольнов Сергей - Страница 61

— Может, я иду на верную смерть, но значит, — я не постеснялся произнести это пафосно, с выражением, — так мне предначертано! Каждому суждено умереть в некий час, и никто в свой час не избегнет кончины. Мне пора. Только об одном прошу, — сказал я и поднялся с лавки, — бабуле своей скажи, что я уехал обратно в город. Пообещал, мол, если что, как-нибудь с добрым визитом к вам еще нагрянуть…

Огорчать добрую Галину не хотелось категорически, пускай она и не похожа совсем на мою незабвенную бабушку.

— Постой! — Макарыч тоже поднялся из-за стола и удивил меня — сильно, неожиданно. — Не гоношись, вместе пойдем. Проведу тебя через границу, сам назад поверну, а там катись на все стороны. Жалко тя, молодой совсем, но разубеждать не мне… Ежели сам себя не разубедишь, никому другому то не под силу. Ты ж туды все едино полезешь, дык хоть подсоблю на первом шаге не сковырнуться.

— Через границу проведешь? — уточнил я. — Ты знаешь, где она точно пролегает?

— Куды ж мне от нее деваться-то было, — пробурчал старик, подошел к двери чулана и открыл ее.

— Ну пошли, — согласился я лаконично.

От растерянности я пока еще не осознал, какой подарок получил, и «спасибо» не прозвучало.

Однако, в натуре, будет досадно, если даже толком-то в искомую жуть не влезу, не занырну с головой, а на подступах где-нибудь полягу, и на том бесславно закруглится странный мой вояж.

И да, вдруг старик все-таки уполномоченный вахтер, поставленный здесь «держать и не пущать», то он же меня и положит выстрелом в спину и прикопает под лиственницей или елочкой. Разок пожалел дурака, вытащил, но жалости не напасешься на упорного докторишку, вообразившегося себя годным в спасители мира.

Обретение. Маэстро

…Иной раз идешь и не замечаешь, как много осталось позади. А потом в какой-то миг оглянешься — и будто проснулся! Осознаешь, сколько всего повидал и пережил. Но уже в следующий миг продолжится путь, как ни в чем не бывало шагнешь, глядя вперед.

И вправду, зачем задумываться над несбывшимся? Копаться в прошлом, искать в нем ответы на давно забытые вопросы… Сущность человека устроена таким образом, что всегда находит новые и новые вопросы, и для них требуется искать новые ответы, и в старых дилеммах более нет надобности страннику, блестящей искоркой исчезающему в будущем. Лучше просто идти, не оборачиваясь большую часть пути, чтобы создавать иллюзию движения, фантом некоего смысла во всем том бреду, который творится вокруг…

Я отмечал свой день рождения в одиночестве. «Нарру birthday», следующий после отпразднованного летом девяносто восьмого. Того самого, перед уходом на вокзал и поездкой в стиле «хомо вояджер», как герой «Аз победиши», в поиске настроя для смены среды обитания.

В тот день с утра я пробудился, продолжил ходку, как обычно, и небо, помнится, было грустное и легкое, светлого на удивление цвета. Через какое-то время нечто смутно колыхнулось в памяти, и я, поднапрягшись, вспомнил-таки, что за дата. Миновал почти год с той поры, когда я навсегда поставил крест на прежней жизни, и тридцать три плюс один — после того, как мои глаза впервые увидели свет в этой жизни.

Да уж, в отчужденном мире не было ни торта, ни пиццы, ни поздравлений, и мне даже как-то не верилось, что в натуре — день рождения. Но к тому моменту имел определяющее значение как раз «плюс один», проведенный в Зоне, а не все предыдущие. Поэтому зарубку в памяти я все же поставил: запомнил цвет неба в качестве подарка к годовщине…

Несколько месяцев спустя наступила вторая зима. Вторая, которую я встретил в Отчуждении. Первую я едва пережил и о приближении еще одной старался не думать, однако она, зар-раза, в итоге неизбежно грянула. Я еще держался за счет припасов, которые нашел весной девяносто девятого на армейском складе. Случайно в руинах наткнулся на подземный ход, а спустившись, обнаружил настоящий бункер в несколько этажей, наполненный всякой всячиной. Food, drink, weapon, ammo, health — полный набор. Сокровища были надежно защищены от влияния времени различными консервирующими средствами. В бункере находились немало охранников, но, к счастью, их трупы давно превратились в пятна и тени, потому не могли мне навредить.

Моя память теперь очень хитро устроена и любит преподносить сюрпризы. В ней случаются загадочные провалы, я ни черта не помню о некоторых периодах своего рейда, но также из ее глубин частенько откуда ни возьмись берутся самые неожиданные сведения. Некоторые премудрости полевой кулинарии Отчуждения, например. Я вполне просвещен на предмет того, плоть каких мутантов и какие растения можно употреблять в пищу без риска отравиться и как лучше приготовить. Могу справиться, исходя из собственных познаний. И где только я их почерпнул, эти знания… Не важно, главное, что они мне пригождаются как нельзя кстати.

В первую очередь, само собой, информация о сущности и строении запретной зоны, к границе которой меня когда-то отвел проводник Макарыч. Во многом благодаря бесценным и точным знаниям я умею выживать здесь, виртуозно чую и распознаю ловушки измененных участков пространства, и вообще у меня невероятный «нюх» на опасности, благодаря которому, в частности, большинства возможных столкновений с монстрами запросто избегаю. А в целом я на столько всякого разного оказался способен в течение первого «плюс один» и дальше, что давно перестал удивляться сам себе.

Оказался бы не способным — давно уже перестал бы живым быть.

Это Отчуждение, демон раздери, а не парк культуры и отдыха. Самый последний на белом свете пункт в списке территорий — кандидатов для праздных прогулок.

Самое дно мироздания, можно сказать.

По форме отчужденное пространство — огромная ямина.

С высоты полета сканирующего дрона зона страха представляет собой круглую выемку в земле, огромных, до сотни километров диаметром, размеров. Похоже на арену какого-то дьявольского Колизея, только не возвышающегося над поверхностью планеты, а помещенного в нее по самые края.

В ней несколько круговых замкнутых колец-террас, которые накладываются друг на друга, носят концентрический характер. Внешний круг самый большой по площади, расположен совсем неглубоко — в него-то я и спускался первой ночью по косогору, перейдя минное поле. В нем я воевал с кабанами и кладбищенской нечистью. Каждый последующий круг меньше диаметром, но зато глубже. Пятый круг самый малый, настоящий котлован, углублен на несколько километров и диаметром всего два-три кэмэ, а в его эпицентре расположен бездонный колодец. Бездонный — в буквальном смысле. Куда ведет, неясно. Но точно не сквозь планету. В иные измерения, выходит так.

Во второй круг еще можно спуститься без альпинистского снаряжения, что я и сделал перед тем, как едва не покончил с собой гранатой, врученной дедом за минуту до преодоления внешней границы. В третий без специального комплекта уже не спустишься; те веревки и крепления, найденные у погибших защитников дота, пришлись очень кстати.

Сейчас я в третьем. Но чем глубже, тем опаснее и нестабильнее окружающая среда. Локации тасуются, меняются местами, монстры не дают передышки. Не каждого зверюгу возможно победить, от некоторых остается только убегать.

Прежде я не раз видел это во сне — с высокого ракурса, все пять кругов. Только не мог понять, что оно означает. Потом понял. Во сне я даже мог просматривать наперед некоторые маршруты, чтобы определиться, куда дальше идти. И еще однажды мне показалось, что я слышу другой голос. Не «инструктора», бесполый, а… вроде женский. Так просто — он каждую ночь звал меня по имени, а я все не мог понять, что это такое, выделить из всеобщего шума. Потом я разобрался и попытался ответить, но другой голос уже не отозвался — видимо, «женщина» ушла, не дождавшись… Я не придал особого значения ее исчезновению. Хотя долго пытался вспомнить что-то важное об этом призыве. Не смог.