Золотая лихорадка (СИ) - Иторр Кайл - Страница 54

– Складно врешь, Влад, – смеется она, снова подмигнув, – одно у тебя не срастается. Вот ты говоришь, аппетит перебивает. А у меня как раз наоборот. И почему-то места хватает на все.

– Ну не всем же так везет, как твоему Фредди, – снова развожу руками, обрисовав в воздухе контур фигуры раза в два пообъемнее собеседницы.

– Парень, притормози обороты, – качает головой хозяйка, – языком почесать – это сколько угодно, а большего не жди.

– И в мыслях не было.

– Врешь.

– Вру. – Что да, то да.

– Ладно уж, мечтать можешь сколько влезет, меня не убудет. Но для чего посерьезнее найди себе другую.

– Уже год как нашел и женился, – пожимаю плечами. – Это что, повод ни на кого больше не смотреть?

– Тут уж со своей благоверной сам решай.

Небыстро возвращается за стойку, покачивая затянутой в тонкую джинсу филейной частью. И как тут прикажете не смотреть, а?

Неспешно продолжаю потягивать вишневку. Допью, и в номер, отдыхать.

Увы, не дают. От стойки отлипает один из местных ковбоев – дубленая шкура физии, кожаный стетсон, джинсовый комбез, на перевязи через плечо здоровенный мачете, а к бедру по-ганфайтерски принайтована кобура, в которой вместо классического "миротворца" обретается "хауда". И ладно бы просто отлип, так ведь ковбой этот следует несколько зизгазообразным курсом, но определенно ко мне. По возможности незаметно передвигаюсь на табурете; револьвер из кармана добывать рано, а вот возможность такую иметь в виду стоит, мало ли что.

Хотя пахнет тут не перестрелкой, а классикой соседнего жанра. Вот прозвучит сейчас "пошли выйдем"... и? Последовать завету братков из девяностых, "лучше нету каратэ, чем в кармане два ТТ"? Так ведь пьяного дурня, если даже начнется мордобой, пока не за что убивать. Если только он сам, первым, за оружие не схватится...

– Ты хто ваще ткой, шоб забижать нашу Элли?

Дичайший акцент "оззи" [88]. У Портманов выговор обычный "кукурузный", техасско-колорадский и не сильно выраженный притом, а этого я с трудом понимаю.

– А ты кто такой, чтобы лезть, куда не просили? – отставляю бокал, но вставать не спешу.

– Я? да я... да ты... а ну выйдем, я т-те об – ик! – ясню, хто я!

– Протрезвей сперва. – Да, "нарываюсь". Одна надежда, что сейчас его свои же остановят, а на трезвую голову сей "оззи" еще подумает, надо ли пускать в ход кулаки, не мальчик ведь, значит, когда что-то соображает, по дурости нарываться не склонен, иначе давно бы кормил червей.

– Да я т-тя и так сде... – Медленно заносит кулак...

Столь же неспешно соскальзываю с сидения и отодвигаюсь вбок, оставив между нами стол. Хоть и невеликий, а все пространство для маневра.

– Клайв! – окрик хозяйки, а один из гостей спешит зайти к австралийцу со спины.

Спешит-то спешит, однако Клайв с неожиданной прытью пинает стол, который в полном соответствии со вторым законом Ньютона таранит уже меня. Тарелка с остатками пирога и бокал улетают на пол, брызнув осколками, а удар столешницы я принимаю бедром. Глупо. Что мне, в ответку браться за стул и приходовать его по башке? Так во-первых, не факт что достану, а во-вторых, ну не мое это, кабацкие драки...

Клайва хватают сзади за плечо, и обиженный австралиец с разворота всаживает кулак миротворцу в морду. Попади чуть удачнее, вышел бы чистый нокаут, а так тот лишь вскрикивает, отступает на шаг и прижимает обе ладони к лицу.

Тут в потасовку, несмотря на громкие протесты хозяйки гостиницы, ввязываются еще двое. Я бочком-бочком отхожу к кухонной двери, ныряю туда. Фредди, явно удивленный, поворачивается ко мне.

– Ведро воды есть?

Молча кивает в сторону умывальника. Ага, бадейка, где полоскали тарелки. Годится. Подхватываю емкость с грязной водой, в три шага возвращаюсь обратно в бар...

...и Элли Портман с ходу принимает у меня из рук эту бадью, тем же движением окатив Клайва со товарищи, аки стайку драных котов.

– Пошли вон, – чеканит она, со стуком водружая деревянное ведро на столь же деревянную барную стойку. – И чтобы до завтра мне на глаза не попадались!

Гоп-компания с подмокшей репутацией, что-то неразборчиво ворча, ретируется. Хозяйка возвращает кухонный инвентарь супругу, окидывает взглядом беспорядок – грязная лужа посреди зала, осколки посуды, сдвинутые и опрокинутые столы-стулья, – вздыхает...

Чувствую себя несколько виноватым и предлагаю:

– С уборкой помочь?

– Мебель передвинь, лады? – кивает она и берется за швабру.

Минут через десять последствия драки почти ликвидированы, и тут со звоном китайских сигнальных висюлек открывается входная дверь и на сцене появляются еще трое. Нет, не те, кто устроил беспорядки. Стриженная "под гавроша" крепкая девчонка в армейской майке, шортах и тяжелых ботинках; жилистый желтоволосый хлопец чуть постарше, в светлой тенниске, коричневых джинсах и "змеиных" бутсах – один в один те, что Хаким себе в Нью-Рино прикупил, даже цвет такой же; а за ними кряжистый мужик, волосы как пакля и средней косматости борода с легкой проседью, одет в древнюю британскую повседневку "чертовой кожи" и индейские мокасины. У девчонки на поясе спортивная мелкашка "ругер-стандарт", у парня обычная "беретта", а у бородача кобура с "хай-пауэром" незаметно пристроилась под могучим левым бицепсом, охваченным затейливой татуировкой.

Лицо Элли Портман тут же светлеет, этим гостям она рада.

– Джей-Джей, детка, устраивайтесь с Джонни где будет удобно, сейчас подойду. Ингольв, прошу простить за небольшой беспорядок, тут к тебе приехали, – кивает в моем направлении.

Бородач переводит на меня взгляд. Бесстрастный, выжидающий. Охх, вот и изволь зачитать тот пароль по памяти, без бумажки... подкузьмил Крофт, ничего не скажешь. Да, конечно, подобную фразу "просто так" выболтать проблематично, да и подслушивать обмен условными словами может кто угодно, с нулевым результатом.

– Ungr var ek fordhum, for ek einn saman...

Улыбается – то ли содержанию цитаты, то ли акценту моему, еще бы, я ж норвежского отродясь не учил! – и отвечает:

– Tha vardh ek villr vega; audhigr thottumk, er ek annan fann, madhr er manns gaman.

А потом добавляет, уже по-английски:

– Ты хоть знаешь, откуда цитата?

– Рискну предположить, что "Старшая Эдда".

– Надо же, – разводит руками Свенссон, – угадал. "Хавамаль" [89], читал такое?

– Читать-то читал, – ответствую я, – но только по-русски, уж извини.

Он отмахивается:

– Вот уж было бы о чем печалиться. Как у русских, не знаю, а все три английских перевода никуда не годятся...

Суверенная территория Техас, г. Аламо. Пятница, 16/03/22 24:38

Краткая беседа "за знакомство", в процессе которой мы зовем друг друга уже просто по имени. Заодно выясняем, кто есть ху; Ингольв в этом плане личность в прошлой жизни, в смысле до перехода в Новую Землю, более чем... колоритная. По происхождению норвежец, по основному подданству – датчанин, а по месту рождения вообще гренландец и лет до пятнадцати видел, если не по телевизору, только море, скалы и льды. В море потом и ушел, помотался вокруг шарика и сравнил на личной шкуре разные климатические зоны, попутно освоив еще три наречия сверх интернационального английского – испанское, португальское и африкаанс; в итоге решил, что жара для его организма все-таки предпочтительнее холода. Ну да, если б наоборот – в Новой Земле Ингольву туго пришлось бы, а так – ничего, прижился...

Бурная автобиография гренландца как-то сама собой переходит в ностальгический монолог об утраченном величии нордической нации. Поворотным пунктом истории Старого Света в этом отношении он числит год тыща шестьдесят шестой, а конкретнее – последнего викинга Европы и битву при Стамфорде [90].