Золотая лихорадка (СИ) - Иторр Кайл - Страница 32

В конце концов нам дозволяют спешиться, животин куда-то уводят (век бы вас не видел...), а нас самих провожают в обход пары щитовых бараков к небольшому двухэтажному особнячку в стиле фахферк, нижний этаж из крупных камней с известковыми швами, а верхний из темных бревен, основательных, покрытых индейской резьбой.

На крыльце этого особнячка нас и встречают хозяева Шварцфельса. Высокий сухопарый старик в дымчатых очках в оправе из нержавейки, вполне даже может быть ровесником деда Яра, а то и старше; и рядом с ним молодой двухметровый амбал, кровь с молоком, а морду хоть сразу на геббельсовский агитплакат, истинный ариец. И – настолько похожий на старика, что явно приходится ему то ли поздним сыном, то ли внуком. Странно, Арчи упоминал только об одном Тьорринге... Оба в эсэсовском камуфляже "дубовый лист", у молодого бошка повязана зеленой банданой, на Тьорринге-старшем стандартное серо-зеленое кепи – пожалуй, все-таки новодел, хотя об заклад биться не стану, полевой комплект "фельдграу" мог теоретически сохраниться и на третьестепенном резервном складе, вроде того, откуда взял свой ассортимент Алек на "Европе"... В поясной кобуре у старика такой же ветеран Второй мировой – "вальтер-тридцать восемь"; на ремне у младшего Тьорринга болтается только здоровенный тесак, зато на груди в хитрой подвесной укреплен хеклеровский кирпич "у-эс-пэ". И еще: у старого "графа фон Тьорринга" на левом рукаве черный шеврон-щиток со снежинкой, чуть пониже – двойная зеленая полоска, а в черных петлицах серебром вышиты две молнии и квадратная звездочка с лычкой. Вот здесь Арчи совершенно прав – недобитый наци из Ваффен-СС, только подразделение и чин определить затрудняюсь, это к униформистам [54], я сей аспект военного дела специально не изучал; помню, что у киношного штандартенфюрера [55] Штирлица в петлицах были дубовые листья, по одному справа-слева.

Ну и шут с ним, со званием, это между собой эсэсовцы общались сугубо на "ты" и "камерад", а мне к нему обращаться все равно надо не по чину.

Глаза в глаза. Неуютно. Надо выдержать.

– С кем имею честь? – на правах хозяина первым нарушает тишину Тьорринг-старший. Чуть пришепетывающий баварский акцент.

Надо представиться.

– Зовите меня Влад, господин граф...

– Любезный Влад, этот титул принадлежит главе старшей ветви нашего обширного семейства. Согласен, почтенный директор пивоваренного завода Ханс Вайт очень удивится, если к нему на улице вдруг кто-то обратится "граф цу Тьорринг-Еттенбах", однако "господин граф" – это он и никто другой. В том году, во всяком случае, был он...

Все, я морально смешан с асфальтом, признаю, был неправ, переходим к истинной цели визита.

– Прошу прощения. Собственно, дело совсем не в титуле.

– Вот и я так полагаю, – кивает Тьорринг-старший. – Судя по акценту, вы предпочли бы общаться на другом языке? Espanol?

– English, if you don't mind [56], – отвечаю я.

– That's American, if you please [57]. – У Тьорринга-младшего вежливая аристократическая улыбка и столь же рафинированный британский бибисишный выговор. Ну да, у меня-то разговорный именно американский, но вот на этот счет я ни капли не комплексую.

В ответ улыбаюсь и развожу руками. И, перейдя на английский, вернее, на американский, сообщаю:

– Вы безусловно правы, однако о преимуществах британской лексики над американской лучше поговорить в другой раз.

– Считайте, что договорились, – вступает Тьорринг-старший, у него английский не настолько идеален, но это снова-таки британский выговор. – В таком случае, Влад, по американским нормам общаться и будем, без лишних церемоний. Я Рольф, а это мой внук Мейнард. Так что вас сюда привело? Исключительно желание посетить владение Шварцфельс, или?

– Или, – в тон Рольфу Тьоррингу отвечаю я. – Цель визита – передать вам предложение относительно владения, соседствующего с вашим. То, которое зовется Рочес-Нойрес.

Намеренно искажаю название асьенды Адама и Берната в духе "как бы сию надпись прочел человек, который никогда не слышал о существовании французской мовы". Мейнард белозубо скалится, у старого Рольфа вздрагивают губы, но поправлять мое произношение оба не спешат.

– Хорошо, передавайте, – почти зевает Тьорринг-младший.

– У вас с ними серьезные разногласия. Причины – исключительно ваше с ними внутреннее дело, однако ваш раздор приносит обеим сторонам только убытки. А вот это уже затрагивает не только вас, поэтому должно быть прекращено. Раз и навсегда. Самый надежный вариант – чтобы оба владения перешли в одни руки. Победитель получает все.

Челюсти Мейнарда громко лязгают от неожиданности; Рольф Тьорринг поправляет очки.

– Победитель?

– Именно. Решить спор полюбовно ни они, ни вы не захотели, решить силой напрямую – не смогли. Раз так, можно обратиться к исконным традициям фронтира, где подобные дела отдавали на откуп Великому Уравнителю.

Оба Тьорринга удивленно молчат, потом Мейнард изрекает:

– Я бы на такую ковбойскую дуэль согласился, но деду-то куда7

– Вопрос несложно решить, если дуэль устроить групповую. К примеру, как в корале О-Кей.

– Где-где? – переспрашивает младший Тьорринг.

– Был на Диком Западе такой городишко, Тумстоун. И сейчас есть, дыра дырой, говорят, а тогда полностью соответствовал своему названию [58], многие старатели, пытаясь намыть золотишка и разбогатеть, получали только шесть футов земли на местном кладбище и пару напутственных слов от пастора... Полное бандитское гнездо, короче говоря. И в восемьдесят первом году – тыща восемьсот восемьдесят первом, в смысле – местные служители закона, братья Эрп, и их приятель, Док Холлидей, схлестнулись в предместье Тумстоуна, в этом самом корале О-Кей, с пятеркой самых наглых тамошних головорезов; троих уложили на месте, двое успели удрать и их повесили чуть попозже, а в округе с тех пор воцарился мир и порядок.

Тьорринг-старший качает головой.

– Варвары.

– Зато подействовало, – пожимаю я плечами. – А где-то в пятидесятых сняли вестерн "Перестрелка в корале О-Кей", который вошел в золотой фонд Голливуда [59]. Уж насколько сценаристы переврали, как оно все на самом деле было – вопрос для специалистов... но я, собственно, о другом. Одна такая же "групповая перестрелка" между хозяевами двух владений, можно с участием близких-друзей – и у вас в округе тоже будет полный мир и порядок, ведь нарушать его станет некому, победитель получит на правах честного выигрыша и Шварцфельс, и Рочес-Нойрес. Решать, безусловно, вам, ствол к виску приставлять не стану.

– Да неужели? – разводит руками Мейнард. – А я уж думал, вы приведете пример другого американского эксперта-законоведа, что он там говаривал насчет "добрым словом и пистолетом"?..

С усмешкой ответствую:

– Законоведом названного вами субъекта, как по мне, можно счесть только в области практики налогового права. И то вынужденным [60]. Не совсем наша ситуация.

– Убедили. – Рольф Тьорринг неторопливо спускается с крыльца и протягивает ладонь для рукопожатия. Сухое и уверенное, как и сам он. – Чаю хотите?

Задерживаться здесь мне совершенно не хочется. Проблема в том, что "здесь" – это не конкретно во владении Шварцфельс, а вообще в бандитских горах Сьерра-Гранде. Ну а самый быстрый и надежный способ выбраться из данного "здесь" требует некоторой подготовки.

– О, у вас тут растет настоящий чай? – изображаю удивление, для чего особо напрягаться не нужно.

– Если вы про черный наподобие моего любимого цейлонского – увы, нет, – сообщает Мейнард через дедово плечо. – А вот на зеленый здешняя гуарана довольно-таки похожа.

Ну, насчет зеленого чая я ни разу не эксперт и не любитель. Однако отказываться будет неуместно.