Золотая лихорадка (СИ) - Иторр Кайл - Страница 27

Открываю хлипкую дверь мазанки-переростка. В тот раз не заметил, а сейчас могу оценить – стенки, конечно, из промазанного глиной плетня, но плетень этот двойной, и расстояние между внешним и внутренним сантиметров этак сорок. Засыпать в это пространство "между" наполнитель-теплоизолятор, и с такой толщиной стен получится не холодно зимой и не жарко летом... кстати, оно ведь внутри и правда не было холодно, воняло и по-прежнему воняет, аки в старом зверинце, но температурный режим скорее умеренный, чем душегубка в любой из крайностей. Что за наполнитель, говорите? ну, керамзит, стекловата и всякие заленточные пенопласты латиносам наверняка не по карману, а вот, к примеру, кусочки глины, можно даже сухой и с гравием, или битая керамика с песком – пуркуа бы и нет, сие строительное ноу-хау еще античных времен.

Ладно, архитектурные вопросы сейчас неактуальны. Задерживаю дыхание и ныряю внутрь барака. Несколько минут стою, приноровляясь к вони и сумраку, затем осторожно двигаюсь в дальний угол, прощупывая тростью дорогу среди хлипких лежаков. Спотыкаюсь. Темно все-таки, мне б сюда свечку какую...

Массаракш. Ну и болван же я, фонарик, спрашивается, кто покупал?

Бледный луч прорезает барачный полумрак и нашаривает в углу лежак с телом Крука. Веки у него дергаются, плотно зажмуренные.

Ага. От "Чингачгука" многоопытный Белич, видимо, сумел скрыть, что уже пришел в себя, а электрического луча в лицо не ожидал.

– Крук, это я, Влад.

Выдох, что-то неразборчиво.

– Ты как, на этом свете? – тихо присаживаюсь рядом на опустевший лежак.

– Пока еще да, – отвечает серб. – А какой он, этот свет?

Кратко описываю расклад.

– Рош-Нуар? Не, не слышал.

– Ну да, а шоколадку нам такую кто принес?

– Ты б еще заленточные времена вспомнил... Что думаешь делать?

– А что тут сделаешь. Воевать с ними точно не собираюсь, сам на ноги только вчера встал...

– И тут же добыл себе новый пистолет.

Фыркаю и объясняю в двух словах, какой это пистолет и почему мне его выдали. Крук кисло улыбается.

– Кто-то из здешних асендадос точно оружейный маньяк вроде тебя, мамой клянусь... Но раз у всех пеонов вместо автоматов-винтовок такая бутафория, можно просто слинять.

– У пеонов, может, и бутафория, а охрана периметра с нормальными стволами. – Описываю и ее.

– Двенадцать человек – это за смену?

– Э... – выразительно развожу руками. – Это те, кого видел я.

– Ну ясно. То есть с теми, кого ты не видел – охраны, считай, полный взвод.

– Да понял я уже. Потому и говорю, воевать лично я не хочу, шансов никаких.

– А я, если б и хотел, уже отвоевался, – вздыхает Белич. – Пуля в колено, такое и за ленточкой только в лучших клиниках лечат, а уж здесь... Сам удивляюсь, как это без гангрены обошлось, даже воспаление, похоже, потихоньку спадает.

– А повязку снимали?

– Влад, у меня это далеко не первая серьезная дырка – и не первый полевой лазарет. Чем меня этот индеец пользует, не знаю, но действует ведь... Короче, я пока всеми силами отлеживаюсь, вонь как-нибудь вытерплю. Вынудят встать и разведут на бабки – упаду тебе на хвост. Двадцати кусков на счету нет, а вот пару имен я в Нью-Рино знаю. Помогут, не за так, но помогут. Оттуда – выберемся железно, главное, добраться.

– Гут. Ну, тогда удачи.

– И тебя тем же самым по тому же месту.

Поднимаюсь и выключаю фонарик; батарейки надо экономить, а где выход, видно и так.

Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде, асьенда Рош-Нуар. Суббота, 02/03/22 17:10

В начале третьего, прогуливаясь в очередной раз по асьенде, натыкаюсь на Рашида, того, из "уазика", который сперва застрял посреди брода, а потом вытягивали "бардаком" – тачку, разумеется, не самого Рашида. Бывший попутчик уже вымыт и переодет пеоном – мокасины, небеленые холщовые штаны и такая же рубаха; а на голове у него хитро намотанная чалма, самая что ни на есть натуральная, уж от шемаха отличу... Однако, как и в моем случае, "гостевой" статус зримо обозначен – на ремешке через плечо болтается старая кожаная кобура с "сент-этьеном".

Приветственно шагаю навстречу; Рашид сперва непонимающе щурится, затем узнает и расплывается в ухмылке.

– Вай, какие люди! Владислав, да? Что тут за дела такие, а?

– Влад, – поправляю я. – О делах здешних, Рашид, я знаю не сильно больше твоего...

– Только я не Рашид, а Хаким, – поправляет он.

– Прости. Перепутал клоны эклундовской винтовки.

– Чего-чего? – явно не понимает он.

Охотно просвещаю человека:

– Жил в Швеции такой себе Эрик Эклунд, трудился инженером на местном ремонтно-механическом заводе Люнгманна, даже не в оружейной сфере – но вот в разгар Второй мировой озарило его сделать самозарядную винтовку. Шведы, хоть и нейтралами считались, этот агрегат немедленно, в сорок втором, взяли на вооружение как "а-гэ-сорок два", чуть погодя что-то в конструкции подправили, а году в пятьдесят шестом лицензию вместе с производственной линией закупили египтяне и стали у себя клепать сразу два варианта шведской стрелялки, "хаким" под немецкий "семь-девяносто два" и "рашид" под нашу "семерку"...

Коротко хохотнув, Хаким хлопает меня по плечу.

– Надо же. Так-то меня в честь деда назвали, его еще ребенком в Ургенч привезли во время Отечественной откуда-то из Ирана. Про египетскую самозарядку не слышал, запомню. А как вообще винтовка, хорошая была?

– В руках ни разу не держал, – честно отвечаю, – читал, что шведская оригинальная стреляла вполне прилично, не хуже нашей "светки"; "хаким" был похуже, но тоже в общем ничего, а "рашид" чем-то там оказался неудачным, его как на вооружение приняли, так почти сразу на "калаш" и сменили.

Узбек кивает:

– Буду знать. Племянник у меня на траулере часто ходит на Юг – в Индию и к африканерам [49] на Мыс. Попрошу потом, пусть при случае заглянет на орденскую базу "Индия и Средний Восток" и спросит такую в тамошнем арсенале, все арабы и их оружие через те "ворота" идут...

Усмехаюсь:

– Еще рекомендую спросить в арсенале на базе "Северная Америка", если вдруг занесет на восточное побережье. У них там постоянная распродажа трофеев Патруля и всплыть может всякое...

За спиной у Хакима вижу, как смещается кусок скалы. Что за...

– На ногах твердо стоишь?

Узбек непонимающе моргает.

– Ты о чем...

– Беги, живо! – и во весь опор мчусь к ближайшему строению, а позади, не вижу – спиной чую, как взмывает в воздух серая туша каменного варана. Кого из нас двоих тварь выбрала обедом, не знаю, но в любом случае прыжок цели не достигает, вместо мягкой плоти хомо сапиенса когти тяжело ударяют оземь, под тяжестью громадной ящерицы содрогается, кажется, вся асьенда...

Где-то рокочет пулемет, надеюсь, мы не в секторе и под "дружественный огонь" не попадем, однако останавливаться и проверять точно не хочу.

"Д-дах! Д-дах! Д-дах! Д-дах!" – раздается совсем рядом.

Подошвы мокасин скользят по каменистой почве, спотыкаюсь, с грехом пополам превращаю падение в неуклюжий перекат, вскакиваю, быстрый взгляд назад...

– Готов, – с неожиданной для его габаритов легкостью встает с колена Адам и сдувает дымок с дула своего монстропистоля.

Прихрамывая, с опаской приближаюсь к туше варана – пулемет с фланга оставил в твари несколько дыр, но остановили ее именно четыре пули в область морды. Не желая рисковать, Адам подходит сбоку-слева и всаживает пятую ящерице куда-то за ухо. Летят ошметки, стряхиваю каплю со щеки. Асендадо, явно довольный собой, меняет магазин "пустынного орла" на полный и убирает в кобуру.

Надо же, в девяносто девяти случаях из ста сей понтовый ствол пользуют сугубо для похвастать большой и дорогой стрелялкой перед приятелями, спустив на истребление безвинных консервных банок, если цену боеприпасов пересчитать в баксы, сотни этак полторы, если не две... а тут "охотничий пистолет", как он позиционировался в изначальной брошюрке, в кои-то веки применили по назначению. И применили разумно, полуоболочечный сорок четвертый в упор, согласно рекламным лейбам, "сажает медведя гризли на задницу"; сказано сие было, правда, про пушку Грязного Гарри, двадцать девятый "смит-вессон", но патрон-то тот же.