Оберег от испанской страсти - Донцова Дарья - Страница 2

– Ну что случилось-то? – не отставал Коробков, когда мы шли по коридору. – Чего Иван придумал?

– Какой подарок ты ему приготовил? – сменила я тему.

– Не скажу, – надулся приятель, – ты рот на замке держишь, и я не проговорюсь.

Глава 2

– Отлично. Все в сборе, – сказал Иван, когда я села за большой круглый стол. – Вы уже видели свою начальницу Татьяну во время собеседования. А вот между собой не знакомы. И с господином Коробковым не встречались. Поэтому я представлю вам всех, начну с Дмитрия, он наш старейший сотрудник. Был в составе первой бригады. Компьютерный гений. С сегодняшнего дня переходит в коллектив Сергеевой.

Димон на секунду растерялся, но мигом взял себя в руки.

– Добрый день. Рад всех видеть.

Я ощутила пинок в ногу. Вежливо улыбаясь присутствующим, лучший друг выразил мне свое негодование. Ну да, я бы тоже была недовольна, не сообщи мне Коробков, что меня перебрасывают из одного коллектива в другой. Но Иван запретил мне предупреждать Димона.

– Теперь о новичках, – продолжал тем временем шеф. – Илья Григорьевич Аверьянов, патологоанатом. Большой опыт работы, я давно хотел его к нам перетащить.

Худой мужчина в темно-синем костюме встал, поклонился и опустился на стул.

– Елизавета Гавриловна Трифонова, – продолжал мой муж, – ранее работа в убойном отделе, отличные характеристики.

Невысокая крепкая брюнетка помахала рукой.

– Добрый день.

Иван откашлялся.

– Ершов Михаил Юрьевич, психолог, профайлер. Скажу лишь, что благодаря ему поймали маньяка Федосеева.

Животастый дядечка самого добродушного вида, смахивающий на пекаря или кондитера, смущенно пробормотал:

– Ну, его много народа искало. Я просто свел воедино кое-какие данные. Особой моей заслуги в этом нет.

– Респект и уважуха, – пробасил Димон, – круто сработали.

Щеки Ершова вспыхнули румянцем.

– Спасибо.

– Последним в списке, но не по значимости, идет Федор Васильевич Миркин, – продолжал представлять присутствующих Иван, – работал в разных местах, везде шел на повышение, показывал себя с лучшей стороны. Талантливый следователь.

Круглощекий блондин в голубом пуловере сверкнул голливудской улыбкой.

– Теперь о деле, – без передышки сказал Иван и нажал на кнопку в столе. – Гена, пригласи клиента.

Дверь распахнулась, и со словами:

– Ну наконец-то! Офигеть можно в приемной ждать, – в кабинет вошел некто.

Сначала я не поняла, кого вижу. Мужчину или женщину? Фигура у клиента мальчишеская, но сейчас модно, чтобы девушка была умопомрачительно стройной. Правда, у модной девицы, у которой полностью отсутствует даже намек на капельку жира, нынче должна быть грудь этак пятого размера. И кое-кто обладает мощным бюстом, творением рук пластического хирурга. Но у клиентки не заметно особых прелестей, на ней кашемировый балахон, который скрывает все выпуклости и изгибы. В пользу девушки говорит прическа – крупные локоны, водопадом спускающиеся на плечи. И на лице у нее тональный крем, брови ей явно сделал стилист. Я посмотрела на ноги клиентки. Ага! Размер не меньше сорок пятого! У женщин такие «лыжи» все-таки большая редкость. Значит, у нас парень.

– Ну и сколько можно ждать? – вопросил посетитель и плюхнулся на свободное кресло рядом с Иваном.

Несмотря на то что клиент восседал далеко от меня, до моего носа вмиг долетел сложный букет из запахов дорогого одеколона, сигар и алкоголя.

Иван слегка наклонил голову.

– Никита Сергеевич, если у вас сегодня времени в обрез, можем встретиться завтра с утра.

Но гламурный тип оказался догадлив, как обезьяна.

– Спиртягой несет? Решили, что набухался Игров? Не, люди, на моей работе надо сохранять трезвость. Бухло, наркота, косячки и прочие радости – это не про меня. Перед тем как ехать к вам, я нашел в гримерке у Леньки Чумы бутыльковский, забрал его. И тут Леонид приперся, ногами засучил: «Верни пойло!» Повздорили мы немного, он мне на голову содержимое пузыря вылил. Отсюда и аромат спелого виски. Трезвый я. А Леонид идиот. Но с этим уже ничего не поделаешь. Не о нем речь. Я приехал о Крисе поговорить. С ним проблема. Блин! …! …! …!

– Вы имеете в виду Криса Гумби? – уточнил Михаил Юрьевич. – Фронтмена группы «Черви в мозгах»?

– Вау! Фанат! – обрадовался Никита Сергеевич. – Поболтаем, и я принесу вам диск, плакат и приглашение на концерт. Крис скоро выступит в клубе «Посубботник».

– В студенческие годы я и не такое слушал, – кивнул психолог, – сейчас времени на отдых нет. Стою в пробке, смотрю по сторонам, часто ваши афиши вижу и думаю: если когда-нибудь судьба нас с Крисом сведет, надо парню объяснить, что мозг у человека один. Название группы лучше поправить. «Черви в мозгу», не «в мозгах». А то у меня перед глазами сразу возникает двух- или трехголовый мутант с гитарой.

Елизавета хихикнула. Я решила прервать пустую беседу:

– Вводную часть разговора можно считать завершенной. Никита Сергеевич, зачем мы вам понадобились?

Гость окинул меня оценивающим взглядом и повернулся к Ивану Никифоровичу:

– Она кто? Ху из эта дама?

– Начальник особой бригады Татьяна Сергеева, – представил меня муж, – будет заниматься вашей проблемой.

Никита взял со стола бутылку минералки, сделал пару глотков прямо из горлышка и завел рассказ. Если отбросить нецензурные выражения, которыми изобиловала его речь, то получится такая история.

…Господин Игров продюсер, у него несколько музыкальных коллективов. Безвозвратно канули в Лету времена, когда симпатичный паренек или девушка в красивых парадных одеждах, не шевелясь, стояли на сцене и исполняли в сопровождении симфонического оркестра песню «Люблю комсомол». В те былинные времена достаточно было засветиться один раз на телеэкране, и все, ты становился известным артистом, желанным гостем во всех городах СССР. Звездный статус в то время люди получали навсегда. Интернета не существовало, журналисты толпами за исполнителями не бегали, личная жизнь кумиров была окутана густым туманом. Народная молва приписывала певцам несуществующих жен-мужей-детей, сплетничала о мифических скандалах, которые устраивали музыканты-композиторы, и ничего не знала о настоящих дебошах. В тридцатых-семидесятых годах двадцатого века, исполнив даже маленькую роль в художественном фильме, человек превращался в небожителя, которого все мечтали носить на руках. Но сейчас-то иначе. Нынче не поет только медведь, зато он пляшет. Телеканалов море, конкуренция у творческих людей жесткая. Симпатичная девочка с микрофоном в руке не вызывает ни интереса, ни восторга. Поп-звезды гаснут, едва успев зажечься. Чтобы какой-то проект продержался несколько лет, нужно постоянно подпитывать его скандалами.

Самым удачным созданием Никиты до недавнего времени считалась группа Криса, в миру Константина Гумбанова. Парень поет песни, слова которых постесняешься произнести в присутствии матери и бабушки. Тексты он сочиняет сам. Один раз Гумби сунул продюсеру рулон туалетной бумаги.

– Зачем мне пипифакс? – спросил Игров.

– В сортире мне гениальная текстуха приперла, – объяснил рокер, – я записал ее прям там, иначе забуду. Вели своим шестеркам перепечатать, некогда мне на ерунду время убивать.

На сцену Гумби выходит только после пары стаканов виски. Зрителей он поливает матом, самое приличное слово, которое произносят на сцене звездные уста, – придурок. Внешний вид Криса под стать его поведению, он весь покрыт татуировками, носит кожаный жилет на голое тело и джинсы. Фанатки с замиранием сердца ждут, когда болтающиеся намного ниже пупка штаны наконец-то свалятся со звезды. Но до сих пор конфуза почему-то не случилось. У Криса несколько миллионов подписчиков в инстаграме и слава отвязного донжуана. В любом городе, куда группа приезжает на гастроли, сотрудники отелей потом рассказывают о бабах, которые рвались в номер фронтмена. На него подавали в суд те, кто якобы родил от парня детей, но до сих пор ни одной девице не удалось доказать его отцовство. Анализ ДНК всякий раз подтверждает, что не Крис отец младенца. Мамочки рыдают на телешоу, клянутся, что они спали с Гумбановым, но против генетического анализа не попрешь. Провалилась и акция некоего Мирона Филипповича, который утверждал, что является законным отцом певца.