Венок из лотоса - Чейз Джеймс Хедли - Страница 14

Они доказывали, что сейчас его деятельность уже не соответствует новым задачам. Он был нужен, пока режим еще недостаточно окреп. А теперь его варварские методы и грубость характера могли только уронить достоинство правительства в глазах общественности. Чем скорее он уйдет и будет найден более подходящий человек, тем будет лучше.

Его противники приобретали все большую силу. Всем были известны необычные вкусы и порочные желания полковника Кхака. Больше всего на свете он боялся грозившей ему отставки. Отстранение его от власти означало для него потерю колоссальных доходов, которые он вымогал у тысяч крестьян и китайских кули, имевших основания бояться полиции. Он должен будет жить только на свою пенсию. Эти мысли невыносимо терзали полковника.

Утром в понедельник он был разбужен от своего отравленного курением опиума сна перепуганным слугой, которого послал к нему инспектор Нгок Лин.

Полковник Кхак сказал сам себе, что если Нгок Лин побеспокоил его не по очень важному вопросу, то он заставит его до конца жизни раскаиваться в своей поспешности.

Он выкарабкался из шелковых простыней, натянул шелковое черное кимоно с вышитым на спине золотым драконом и босиком бесшумно прошел в кабинет, где его ожидал инспектор.

Пока слуга не подал стакан чая и не удалился, полковник Кхак не обращал внимания на инспектора, неподвижно стоявшего перед большим, украшенным резьбой столом.

Узкие черные искрящиеся глаза наконец остановились на лице инспектора.

– Что случилось? – негромко спросил полковник.

Инспектор обладал одним важным преимуществом перед другими людьми, а именно – способностью кратко и ясно излагать свои мысли. Он умел выделить главное и расположить факты в стройной последовательности.

Полковник слушал не перебивая. Время от времени он прихлебывал чай. Он сидел неподвижно, двигалась лишь его жирная рука, подносившая ко рту стакан с чаем.

Инспектор замолчал. Полковник Кхак смотрел на него невидящим взглядом, его мозг лихорадочно работал.

Нападение партизан и похищение американца было заурядным событием. Такие вещи случались и раньше и, без сомнения, будут происходить в будущем. Для поддержания своего авторитета следует хотя бы для видимости начать розыски, которые, конечно, ничего не дадут. И это единственное, что мог сделать в этом случае полковник.

Но почему американец убил своего слугу?

Вопрос требовал тщательного и осторожного расследования. Американец имел, конечно, серьезные причины совершить такой поступок. Прежде чем об убийстве сообщат газеты и будет информирован посол, полковнику Кхаку следует точно выяснить эти причины.

– Что мы знаем о Хоуме? – спросил он.

– Сейчас узнаю, сэр, – ответил инспектор. – У меня не было времени проверить его досье.

Полковник позвонил. Почти сразу же отворилась дверь, и вошел его секретарь Лам Фан – тщедушный, чуть прихрамывающий человечек. Много лет он верой и правдой служил полковнику и был беспредельно предан ему. Поговаривали, что не существует такого преступного, омерзительного, унижающего достоинство поступка, которого он не совершил бы ради полковника. Его боялись и ненавидели все работники полицейского управления. Ходили слухи, что Лам Фан доставал своему господину опиум, приводил к нему малолетних девочек – полковнику нравилось заниматься их совращением, а также организовывал те вымогательства, которые приносили полковнику Кхаку баснословные доходы.

Этот человечек проковылял по кабинету и, ожидая распоряжений, остановился возле стола своего шефа.

– Мне нужна вся информация, которая у тебя есть, на Стива Джеффа – служащего американской судоходной и страховой компании, на его слугу Хоума, повара Донг Хама и на девчонку Хоума Май Ланг То, – сказал полковник и, повернувшись к инспектору, бросил: – Подожди здесь.

Сопровождаемый Лам Фаном, который ни единым взглядом не удостоил инспектора, полковник покинул комнату.

После того как затворилась дверь, инспектор не сдвинулся с места, он не сомневался, что шпионы полковника следят за ним через потайные «глазки».

Он неподвижно стоял целых двадцать минут. Наконец возвратился побритый, освеженный душем полковник в безупречно элегантном костюме.

Золотые настольные часы показывали пять минут седьмого.

– Поедем на виллу американца, – сказал Кхак. – Поедешь со мной, – приказал он вошедшему Лам Фану.

Все трое направились к машине инспектора. Кхак и Лам Фан сели сзади, инспектор протиснулся к рулю.

В этот час лишь кули и рыночные торговцы брели по улицам. Никто не обратил внимания на мчавшийся по пустынным улицам черный «Пежо».

Кхак спросил:

– Что нам известно про Хоума?

– Благонадежен, – ответил Лам Фан. – Занимается политическим образованием. Сторонник режима. Не имеет долгов. У нас к нему нет никаких претензий.

– Он не гомосексуалист?

– Определенно нет.

Полковник нахмурился. Первая его мысль была, что Хоум имел противоестественную связь со своим хозяином. Слуга пытался его шантажировать, и американец в приступе ярости убил Хоума. Но, выходит, все было не так просто.

– Повар?

– Он глубокий старик, последние двадцать лет не имел никакого отношения к политике. Некоторое время в период французского господства был поваром во французском посольстве. Подозревался в профранцузских симпатиях, но сейчас мы не имеем к нему никаких претензий.

Полковник почесал свой мясистый приплюснутый нос, скосил глаза на Лам Фана, который не отрываясь смотрел в затылок инспектора.

– Девчонка?

– Политикой не интересуется. Однако есть слухи, что отец занимается с нею кровосмешением. Возможно, это правда. Ее отец дегенерат.

Полковник снова погладил свой нос.

– Ну что же, простим им их слабости.

– Безусловно, – согласился Лам Фан.

Инспектор слушал их с отвращением. Не раз он подумывал о том, чтобы бросить работу в службе безопасности.

– Ну а теперь расскажи мне про американца, – сказал полковник.

– Типичный американец. Много пьет. Волочится за женщинами. Политикой не интересуется. Разведен. Ограничен в деньгах. Для удовлетворения сексуальных запросов часто посещает «Парадиз-клуб».

– Что еще?

Лам Фан пожал плечами.

– Больше ничего сообщить не могу.

– Он не гомосексуалист?

– Нет.

Полковник помрачнел.

«Тогда зачем он все-таки убил парня? – спрашивал он себя. – Должна же быть какая-то причина?»

Несколько минут, остававшихся до виллы Джеффа, они ехали молча.

Длинная улица была безлюдной. Быстро взглянув сначала налево, затем направо, полковник Кхак вылез из автомобиля и поспешно направился к дому. Инспектор и Лам Фан последовали за ним.

Инспектору понравилось, что шофер в точности выполнил его указания и не торчал на виду. Они прошли во двор и увидели шофера, который стоял, прислонившись спиной к запертой двери кухни.

Как только шофер заметил полковника, он подбежал к нему, застыл, вытянувшись в струнку, глаза его наполнились страхом.

– Был здесь кто-нибудь? – спросил инспектор.

– Девушка, – едва выдавил из себя шофер, настолько велик был его страх перед полковником. – Ее зовут Май Ланг То. Она хотела, чтобы я пропустил ее в дом. Я запер ее вместе со стариком в комнате для слуг.

– Она сказала, для чего ей надо было пройти в дом?

– Она говорила, что с ее женихом что-то случилось. Она уверена, что он в доме.

Инспектор вопросительно посмотрел на полковника.

– Прекрасно, – сказал тот. – Я поговорю с ней после. Пройдемте в дом.

Инспектор отомкнул заднюю дверь и провел их в гостиную.

Полковник и Лам Фан оглядели комнату. Лам Фан сразу же склонился над валявшимися на полу осколками стакана и начал их разглядывать.

– Видимо, в тот момент, когда он выпивал, его что-то испугало и он выронил стакан, – сказал инспектор.

Лам Фан посмотрел на него, недобрая усмешка пробежала по его лицу.

– Очевидно, – сказал он. – Было бы полезнее знать, какая причина заставила его уронить стакан.