Иеремиевы огни (СИ) - Карелина Ольга Сергеевна - Страница 50

— Если я скажу, что именно благодаря ему я пошёл управлять в МД, ты поверишь?

Он улыбался, глядя, как меняется её лицо — с напряжения на явный скепсис, а потом осознание. В ответ на расширившиеся глаза-бархатцы Аспитис сказал:

— Самое смешное, ему тогда было всего двенадцать лет. Один из моих лучших друзей, а его почти опекун, сейчас уже покойный, привёл его на экскурсию в Управление ГШР именно в тот день, когда я оказался перед самым важным выбором в своей жизни. До этого я готовился, собирал информацию, следил за человеком, которому хотел навязаться в качестве стажёра, чтобы узнать всю их внутреннюю кухню и в итоге захватить власть. Почти всё было готово, но вдруг я засомневался. Квазар — кто привёл Рэкса — каждый день меня отговаривал, и, очевидно, наконец это возымело эффект. Однако Рэкс показался мне возможностью спросить мнения у судьбы. Как только он едко прошёлся по поводу того, что младший сын президента ГШР сидит и разбирает отчёты, я поинтересовался, что он знает об МД. И Рэкс сказал, что, если она не получит хорошего правителя, развалится в два счёта. Я счёл это знаком и решился кардинально сменить сферу деятельности.

— Это была месть отцу за то, что он вас посадил на отчёты?

— Если учесть его отношение ко мне с самого детства, надо сказать спасибо, что мне вообще дали отучиться в Академии! — рассмеялся Аспитис. — Меня вся семья ненавидела, причём, в общем-то, ни за что. В пору моего детства отец объяснял это тем, что, если бы я не родился, мама была бы жива. Плюс внушал мне, что ему я не сын, просто ребёнка любимой жены он не смог сдать в детдом. Это только потом я узнал, что вся ненависть в основном связана с тем, что альмега прижилась не в старшем его сыне, а в младшем. Всё. Он так надеялся, что хотя бы Эдриан будет жить долго и здорово, в отличие от него самого, сгоревшего в пятьдесят с небольшим, а получилась какая-то ерунда.

— Бред какой-то, — нахмурилась Анжела. — Если ему так важна была эта альмега, почему он просто не обратил свою благосклонность на того, кому она в итоге досталась?

— Принципиальный был. Второго ребёнка они не планировали — это раз. При родах его жена умерла — это два. И младший сын неожиданно оказался умнее и перспективнее старшего. Это три. Эдриан был его точной копией, я же лишь унаследовал общие черты рода. Он решил сделать так, чтобы все кругом были уверены, что я никто, особенно — я сам. А получилось, что собственному наследнику взрастил почти неуязвимого врага. А Квазар Страхов его выпестовал. Он научил меня и обращению с оружием, и единоборствам, и стратегии, в то время как моя семья активно меня от этого ограждала. Он же, кстати, предоставил мне доказательства, что я именно Пикеров, а не кто-то там ещё, и открыл альмегу. Будучи телохранителем моего отца, он отчего-то решил выстроить крепкие связи не с будущим президентом, а его бесправным младшим братом — и так оно и покатилось.

Аспитис и сам не знал, почему вдруг так разоткровенничался: хотел доказать что-то Анжеле? Или самому себе? А может, просто долго не общался открыто с кем-то, кто способен посмотреть на него со стороны, от прошлого к настоящему и будущему?

— Но тем не менее он вас отговаривал от перехода в МД. Почему? — пытливо спросила Анжела. Аспитис дёрнул здоровым плечом.

— Хотел как лучше. Говорил: она тебя поглотит, и ты никогда не сможешь вернуться к нормальному себе. С другой стороны, каких-то альтернатив предложить не мог. Дураку было ясно, что ничего, кроме унижений, в ГШР мне ближайшие лет двадцать не светит. А там, даже если и убьют по пути к власти, так хоть как достойного врага, а не какую-то падаль.

— А вам не хотелось… ну… постепенно сместить брата и, раз МД так ослабла, в итоге подчинить её ГШР?

— Боюсь, на это у меня не было шансов. Вокруг моего отца крутилось слишком много консерваторов. Меня скорее так же прирезали бы втихую. Это потом, заняв пост Мессии-Дьявола, с помощью Квазара я убрал из их верхушки лизоблюдов Эдриана. И то на это ушло много времени. Рэкс-то там десять лет утверждался и ещё три года после начала за ним моей охоты, когда у них выросла новая оппозиция. Забавно, что теперь её бывший лидер ходит у него в доверенных агентах. Я бы не стал так рисковать.

— Что же вы в таком случае сделали с тем агентом МД, из стажёров которого шагнули на пост? В Айкильский район сослали или сразу на расстрел?

Аспитис незаметно вгляделся в лицо Анжелы: она верила в то, что предполагала, или просто смеялась над ним? Судя по горящему в глазах вызову, имело место и то и другое понемногу. Поэтому он тоже вызывающе улыбнулся.

— Вообще я ему предложил пост начальника гвардии. Но он отказался и уехал в другой город чуть ли не в чернорабочие. Потом вернулся в Канари, не вынеся попрёков жены, считающей, что он профукал лучший шанс в своей жизни, и в итоге под моим покровительством и при помощи Квазара стал куратором Рэкса. Сейчас является руководителем канарийской ставки. Не ожидала, да?

Анжела весело закатила глаза, всплёскивая руками.

— Я от вас уже в принципе не знаю, чего ожидать. Только в чём-то уверишься, а оказывается всё в тысячу раз сложнее и истина даже рядом с моими предположениями не лежала. Он хоть знал, что помогает младшему сыну президента ГШР стать лидером МД?

— По первости, само собой, нет. Я выбрал максимально приближённого к власти человека, в то же время представлявшего этой власти негласную оппозицию. У Лемма Шштерна была похожая на Квазара история, да и частично на мою, что уж тут: хоть он и был старшим сыном в своём древнем роду, который с момента возникновения поддерживал всех лидеров МД без исключения, сильно выпендриваться ему не нравилось. В итоге балом правил его младший брат Клифф, а Лемма многие чуть ли не отщепенцем называли. Но обороняться от нападок у него получалось неплохо. Когда я решил к нему нагрянуть, между Шштернами со стороны Клиффа и Страховыми со стороны Патрокла — тогдашнего отца Рэкса, потом его обязанности на себя Квазар взял — шла война. Патрокл установил за Леммом слежку и надеялся в какой-нибудь удачный момент его грохнуть — этакий укол Клиффу, который брата не любил, но и смерти не простил бы. Буквально на следующий день после того исторического знакомства с Рэксом я сумел вслед за Патроклом отследить разговор Лемма с Клиффом по поводу куда-то затерявшегося Цезаря, его единственного племянника, о котором он заботился лучше родного отца, пусть и в то время не получая за это даже спасибо. Обзвонив друзей Цезаря, Лемм пошёл доставать его с одной заброшенной фабрики, где тот развлекался с приятелями и наркотиками, а Патрокл, само собой, пошёл следом, чтобы прихлопнуть обоих. Спасти жизнь сразу двум Шштернам — об этом в то время я не мог даже мечтать! Шуганули мы вместе Патрокла, подняли Цезаря и пошли его домой относить — Лемм в благодарность позволил мне с улицы, в двадцать пять лет, без даже испытательного срока попасть к нему в стажёры. Потом Клифф, конечно, нарыл, кто я. Но, кажется, Лемма это только подстегнуло. Во многом именно благодаря ему меня приняла большая часть тех, кто был за прежнего президента и его бесталанного отпрыска. Я на каждом углу доказывал, что со мной будет веселее — а ГШР так и вовсе начнёт скрежетать зубами. Последнюю точку в той истории поставила Луиза: её брат был лидером активной оппозиции, не желавшей перемен, а она по собственному почину вышла за меня замуж и примирила их со мной. Вкус победы отравило лишь то, что Лемм смотал удочки, но как я мог диктовать ему, что делать?

Анжела, выслушавшая всю эту историю заворожённо, почти не дыша, по её окончании молчала ещё секунд десять — Аспитис, пребывающий в собственных воспоминаниях, не стал нарушать эту тишину. Наконец хорони разомкнула губы, желая что-то сказать, но завибрировавший в кармане её халата сотовый заставил её передумать.

— Я ненадолго, — виновато сказала она Аспитису, взглянув на экран, и прислонила телефон к уху: — Да, мама. Хотела набрать тебе вечером, всё нормально?

Аспитис внимательно наблюдал за ней, вдруг притихшей и по чуть-чуть становящейся сосредоточенной и холодной. Динамик не позволял своей малой громкостью различить, что говорила Анжеле её мама, но это вряд ли было что-то хорошее. В себе хорон ощутил внезапное желание мучительной смерти для каждого, кто является причиной расстройства его спасительницы, и едва дождался, когда хорони наконец отрывисто ответила матери: