Гамбургский оракул - Имерманис Анатоль Адольфович - Страница 32

Они ввалились все разом - комиссар, его помощник, фотограф, врач, сотрудники уголовной полиции.

- Что тут произошло? - спросил Боденштерн, обводя взглядом гостей Мэнкупа.

- Это придется выяснить вам, - подал голос Дейли.

- Иностранец? - спросил с легким раздражением Боденштерн. - Как вы тут очутились?

- Это друзья Магнуса Мэнкупа, журналисты из Америки, - поспешил объяснить скульптор.

- Как вас зовут? - обратился к нему Боденштерн.

- Лерх Цвиккау!

- Профессия?

- Скульптор.

По лбу комиссара прошла складка, он пытался что-то вспомнить. Отвернувшись, он резко спросил:

- Кто из вас первым обнаружил труп?

- Я! - Баллин выступил вперед.

- Вы? - Веки Боденштерна еле заметно дрогнули. Усевшись в кресло спиной к Баллину, он вынул блокнот. - Расскажите, как это было.

- Я находился... - начал Баллин, но комиссар оборвал его на полуслове:

- Я забыл представиться. Криминал-комиссар Боденштерн! А это мой помощник, криминал-ассистент Енсен.

Державшийся до сих пор в тени сухопарый мужчина лет тридцати неловко вышел вперед и, машинальным движением оправив пиджак, поклонился.

Сугубо штатский поклон, интеллигентное пенсне на слишком тонком носу, резавшие слух иностранные термины - решительно все в Енсене раздражало Боденштерна. Не говоря уже о политических взглядах. Правда, Енсен никогда не разговаривал на такие темы, но Боденштерну достаточно было его осуждающего молчания. Он в свою очередь остерегался открыто высказывать свою антипатию, любезно предлагал сигареты, осведомлялся о здоровье невесты Енсена, приглашал на кружку пива. На службе Енсен был идеальным помощником. Сотрудник института криминалистики, перемещенный в гамбургскую уголовную полицию за дисциплинарное нарушение, он с остервенением кидался на отпечатки пальцев, анализы крови, пробы почвы, пороховые тесты, - одним словом, занимался всем тем, что претило Боденштерну. Зато он никогда не вмешивался в тактические ходы расследования и не пытался присвоить себе часть заслуг. Даже в деле Блунгертана, где все, в сущности, решил почвенный анализ застрявшего под ногтем убитого комочка земли, Енсен с подозрительной скромностью предоставил все лавры своему начальнику.

- Продолжайте! - Енсен обратился к Баллину, заметив, что Боденштерн задумался.

Комиссар действительно на миг отключился. Присутствие американских журналистов и радовало, и смущало. Среди коллег бытовала поговорка: "Удачное расследование - ступенька карьеры, хвалебный отклик в прессе - лифт". Однако если Мэнкуп, как он надеялся, действительно убит, присутствие этих американцев осложнит его задачу. Если они друзья Гамбургского оракула, то едва ли захотят понять, кем он был для немцев. И еще одно обстоятельство давило на Боденштерна, заставляя метаться между двумя противоположными чувствами. Сознание, что придется принимать самые энергичные действия, боролось с желанием переложить это бремя на другие плечи.

- Я находился в соседней комнате, - начал Баллин, стараясь говорить спокойно. Это ему почти удавалось, лишь красные прожилки на щеках обозначились явственнее. - Услышал выстрел и выбежал.

- Время? - Боденштерн, не потрудившись повернуться к Баллину лицом, ждал ответа с авторучкой наготове.

- Без нескольких минут двенадцать.

- Чем вы занимались?

- Читал книгу. Мы разошлись по комнатам, ожидая, когда Магнус, то есть господин Мэнкуп, пригласит нас.

- Пригласит для чего?

- Мы отмечали сегодня дебют Ловизы Кнооп в новой роли.

- Вы Ловиза Кнооп? - Боденштерн обратился к Магде.

- Нет, я Магда Штрелиц.

- Вот она! - сказал Енсен почти одновременно с Магдой. Потом с улыбкой добавил: - Я видел вас несколько раз в театре Санкт-Паули.

- Ваша профессия? - игнорируя актрису, спросил Боденштерн Магду.

- Архитектор по интерьеру. Эта квартира отделана по моему проекту.

Боденштерн обвел насмешливым взглядом яркое разноцветие.

- Одним словом, полное собрание изящных искусств. Литература, скульптура, архитектура, журналистика, театр... От таких свидетелей едва ли дождешься точных показаний...

- Господин комиссар! - Фотограф посмотрел на часы. - Можно начинать? Мне еще надо в порт, "Фредерика" под утро уходит в море.

- А те снимки?

- Получились недостаточно четкими. К тому же Енсен просит снять трюм сверху.

- Это еще для чего? - Боденштерн недовольно повернулся к своему помощнику.

- Не исключено, что матрос Граубунд все же сам свалился с трапа.

- Но ведь электрик признался! - еще более резко заметил Боденштерн.

Енсен пожал плечами. "Признание обвиняемого еще не доказательство вины", - эти не высказанные вслух слова словно повисли в воздухе.

- Обождите, - хмуро бросил Боденштерн фотографу и предложил: Продолжайте, господин Баллин!

- Я вбежал в комнату Мэнкупа. Увидев, что он мертв, выбежал в коридор и закричал. Магда, Лерх и Ловиза выбежали из своих комнат. Они тоже вбежали к Мэнкупу...

- Вбежал, выбежал, вбежали! - Боденштерн поморщился. - Вы ведь писатель, господин Баллин.

- Когда волнуешься, не до стиля, - огрызнулся Баллин.

- Еще кто-нибудь из вас слышал выстрел? - осведомился Енсен.

- Нет, - отозвалась после небольшой паузы Магда.

Скульптор отрицательно покачал головой. Ловиза вообще не ответила.

- Мне тоже послышалось нечто вроде выстрела, - не удержался Дейли. По бесстрастному выражению на лице Муна он понял, что тот не стремится раньше времени раскрывать их инкогнито, и старался вести себя как обычный свидетель.

- Почему же вы не выбежали, как это сделал господин Баллин? - спросил Боденштерн.

Надо было бы сказать про задвижку, но Дейли не был уверен, что Мун одобрительно отнесется к этому.

- В нашей комнате стоял телевизор, - пробормотал он. - Шел как раз фильм с выстрелами, так что я сомневался... Кстати, в кабинете Мэнкупа телевизор тоже был включен. Как же господин Баллин смог отличить экранные выстрелы от настоящих?

Баллин промолчал и, только когда тот же вопрос повторил Енсен, нехотя пояснил:

- Во-первых, моя комната рядом, так что мне слышнее. Во-вторых, господину Дейли должно быть известно, что в фильме выстрел подкрепляется добавочным шумовым эффектом. Настоящий звучит иначе.