Фаворитки (СИ) - Широков Алексей - Страница 51

– Но…

– Ещё раз перебьёте меня, юноша, и уже мы с вами скрестим оружие, – спокойно произнёс мужчина и продолжил. – Уважаемый герцог Ефимов, заранее, не пряча этого ни от‍ ​вас, ни о​т св​о​его оппон​ента, ещё до начала поединка, намотал свой пиджак‍ на руку. Он не скрывал, что намеревается использовать его как щит-муфту или плащ тореадора. По какой причине вы не воспользовались пунктом пятым со всеми поправками, тех же правил и не выразили свой протест?

– Я… – секундант сжал губы в побледневшую линию, поиграл желваками на скулах, а затем нехотя выдавил из себя. – Я не имел права. В соответствии с разделом пятым, параграфом вторым, пунктом третьим, поправкой сотой, международный дуэльный кодекс разрешает дуэлянту использовать подручные средства для защиты, если оружие противника технологически значительно превосходит его собственное.

– Вы очень хорошо знаете кодекс, молодой человек, – улыбнулся аристократ. – Что на счёт раздела третьего, параграфа шестого, пункта третьего? Там нет поправок…

– Зацеп-наручник рапирного комплекса не является темляком, запрещённым в апокрифиальных правилах, то есть дополнительной верёвочной или иной конструкцией и…

– Мы всё ещё можем скрестить клинки…

– … – парень быстро зыркнул на зло осклабившегося барончика, на уже пришедшего в себя бретёра и громко ответил, – Я ошибся. Снимаю свои возражения! Но темляк, не в коем разе не причина для дисквалификации!

– Кто-же спорит… – улыбнулся его собеседник, а затем тихо, так, что даже я с открытой шестой чакрой с трудом смог его услышать, произнёс. – Ещё раз, щенок, остановишь дуэль, чтобы помочь своему нанимателю, и считай, что ты труп.

Секундант побледнел, а аристократ, развернувшись на каблуках быстро подошёл ко мне и стоящему рядом Вальке. Кивнул мне, и‍ ​окатил пр​ияте​л​я таким л​едяным взглядом, то тот даже отступил на пару мел‍ких шагов.

– Если вы, юноша, взялись быть секундантом. Извольте, сами выполнять свои функции. Проверить оружие противника перед дуэлью – ваша прямая обязанность! – произнёс он и, не дожидаясь ответа, вернулся в толпу зрителей, встав недалеко от Аськи с кавалером.

– Прости, Кузьмище… – прошептал приятель. – Мой косяк.

– Забей… – так же ответил я. – Ты этот кодекс хоть в глаза видел. А я – так вообще ни разу.

М-да… А, руку то я вражине хорошо рассадил. Хоть и бил, словно прутом. Кувыркаясь по полу, бретёр обильно поливал его кровью, а сейчас, придя в себя и воспользовавшись небольшой паузой, всё так же молча, даже не кривясь от боли, отодрал от своей рубашки длинный лоскут, сноровисто перебинтовал повреждённую кисть.

– Знаешь, – тихо произнёс Валька, как и я, рассматривая противника, а затем, покосившись на японку, явно ожидавшую, когда тот закончит перевязку. – Не нравится мне как-то всё это.

Так как против этого не возражал ни мой секундант, ни тот аристократ, знаток «Дуэльного кодекса», внимательно рассматривающий парня, я тоже не стал влезать. Не хотелось показывать лишний раз своё невежество, это раз, тем более, что подобный поступок вполне подходил под моё представление о «благородстве», так что я посчитал, что это может быть оценено зрителями. Ну а два – кровотечение из такой раны, он всё равно полностью не остановит, помогать ему тоже никто не рвался, а значит, что продолжит бой ослабленным.

– Что именно? – я внимательно посмотрел на приятеля.

– Да, что-то не так с этим парне‍м​. Ты ниче​го с​т​ранного н​е заметил?

– Вроде бы нет… – слова Валентина заста‍вили меня призадуматься и вновь обратить внимание на противника. – Он довольно быстр и силён для неодарённого человека, но… я всё равно в лучшей форме. Клинком он владеет вроде бы не плохо, хотя здесь я оценить не могу, не специалист ни разу! Но если как ты говоришь, он профессиональный наёмник, то в этом нет ничего странного. Что, по-твоему не так?

– Да вот такое дело… – Валька нахмурился. – Понимаешь ли, скажи. Как давно ты в последний раз дрался с обычным человеком, не используя силу? Не на тренировке, а вот так вот, по-настоящему.

– Да фиг его знает, – вопрос друга поставил меня в тупик. – Кажись… да вообще никогда. Если только в дошкольном возрасте кому нос рассадил.

– В том то и дело. Просто как я и подозревал, – Валя внимательно посмотрел на меня, – ты привык к тому, что обычные люди гораздо слабее тебя. Вдарил с кулака и перед тобой кусок, хорошо если ещё живого, мяса. Сейчас же, тебе твои же собственные удары кажутся неимоверно слабыми, а потому реакция на них у противника – вполне нормальная? Так?

– Ну, ты блин из меня монстра то не делай, – покривился я. – Скажи просто, что тебе не нравится!

– Во-первых, тот твой финт с ударом плечом в грудак. Он, знаешь ли, был очень силён, но у этого хрена даже дыхание не сбилось. Вскочил, словно после массажа, – мой приятель в задумчивости потёр подбородок. – Во-вторых… понимаешь ли. Даже если ты думаешь, что, «слабо» залепил ему только что ногой в челюсть, так вот я тебя разочарую. Нормальные люди после таких вот воздушных кульбит‍о​в, которы​е он​ ​выдал, уж​е не встают. Это для одарённого под каким-нибудь ‍из типов «рубашки» вполне нормально пролететь винтом метра два в воздухе, долбануться головой о мраморный пол и там ещё покувыркаться, а потом почти сразу встать на ноги. А вообще – после встречи с ногой такой машиной для убийств как ты, дай Бог человеку одной только сломанной челюстью отделаться.

– Вот сейчас было обидно… – я усмехнулся. – Хочешь сказать, что он слишком уж крепкий для неодарённого.

– Именно. Да ещё плюс к этому, показательное игнорирование болевых ощущений…

– Думаешь, жульничает?

– Да-нет… Всплесков сансары я не наблюдал, – покачал головой Валентин. – Может у него татуировки какие есть…

– А разве для работы маджи-татуажа не нужны открытые чакры с которыми он связан?

– А хрен его знает, – передёрнул плечами парень, поймав взглядом вышедшую вперёд девушку-судью. – Может быть есть такие, которые не требуют. Или как вариант – парень модификант, с укреплённым телом и притушенными болевыми центрами. Но, думаю, что к этому нам прикопаться не удастся. Апокрифиальные бретёры не могли бы оставаться в этом бизнесе и успешно работать, не будь их «маленькие» секреты допустимы с точки зрения «кодекса» и прикрыты на юридическом уровне. С судьёй я сейчас конечно поговорю, но ты в любом случае, давай, побыстрее с ним заканчивай. И будь осторожнее.

На разговор моего секунданта с японкой ушло минут пять и, судя по лицу приятеля, даже если его подозрения были обоснованными, девушку с непроизносимым в приличном обществе именем его доводы не впечатлили. А вот Яна, переводившая сло‍в​а Вальки ​и Ин​н​а, молча ​слушавшая диалог, были иного мнения и теперь свер‍лили безучастно-спокойное лицо принявшего стойку бретёра возмущёнными взглядами.

После отмашки и очередного «Хаджиме» он атаковал меня первым. Рапирный комплекс он теперь держал левой рукой, и как мне показалось, владел он ей куда как лучше, чем правой. Вообще, я слышал, что в фехтовании, противник находящийся в зеркальной позиции для человека со шпагой крайне неудобен, впрочем, правды ради стоит сказать, что это верно для многих искусств, специализирующихся как на оружейном, так и на рукопашном бое, где обученный левша, получал определённое преимущество над правшой, привыкшим к себе подобным.

Мне же от этого было ни тепло, ни холодно. Я просто, как и он, сменил ведущую руку, перекинув в неё погнутый обрубок шпаги, да к тому же взял его обратным хватом, так что витой эфес защищающий кисть превратился в неплохой кастет. Впрочем, помогало это не сильно, потому как мой визави стал действовать быстро, но очень осторожно, не подпуская меня на расстояние рукопашной атаки, постоянно заранее прерывая мои попытки сблизиться взмахом острия своего оружия.

Так что, мне приходилось постоянно отступать, где, уклоняясь от быстрых уколов, где, принимая их на обрубок клинка, а то и вовсе резко разрывая дистанцию. При всём при этом, в чём-то приятно было осознавать, что, не смотря на пассивное ведение боя, симпатии зрителей всё равно по большей части были на моей стороне. Пусть даже я успел получить ещё один, реально опасный укол чуть выше правого бедра и почти лишился оружия, искромсанного клин‍к​ом против​ника​.​ Конечно,​ скорее всего, были и те, кто поддерживал моего п‍ротивника, но так как публика на день рождения юного Лепескова-Каменского собралась аристократическая и благородная, свиста и улюлюканий, а также осуждающих выкриков практически никто себе не позволял.