В зыбкой тени - Чейз Джеймс Хедли - Страница 31

Нетта помогла мне забраться на сиденье. Водитель такси даже не вышел из машины. Он равнодушно посмотрел на нас, затем оглядел безлюдную улицу, но не сказал ничего. Мы тоже молчали.

В первый раз после того, что случилось, я увидел Зерека во сне. Мы играли в шахматы. Светила луна, и мы сидели, скрестив ноги, на крышке колодца. Шахматная доска лежала между нами. Он был в своем ужасном пальто, совершенно мокром. Лицо скрыто повязкой. Страшный мокрый урод при бледном свете луны.

Я нанес поражение длинному ряду его фигур: королей, слонов, пешек, хотя сделал лишь один ход. Зерек постучал по крышке колодца.

– Заметь, – сказал он, – здесь только лягушки. И они хотят выбраться.

Стук становился все громче и громче, шахматные фигурки уже начали падать с доски. Я почувствовал, как крышка колодца приподнялась, опустилась, вновь приподнялась, и вдруг я потерял равновесие и полетел в затхлую темноту…

Я проснулся весь в поту. Вскочил на постели, стуча зубами от страха. Стыдно признаться: я заплакал, завыл, как последняя болотная тварь.

Свет был включен, и Нетта обнимала меня.

– Фрэнки, дорогой! Что случилось?

Я упал на подушку. Этот мертвящий стук до сих пор звучал у меня в ушах.

– Я видел кошмарный сон. Погаси свет. Не надо было столько пить пива.

– Все в порядке?

– Погаси свет!

Она выключила свет и прижалась ко мне. Я был рад, что рядом хотя бы одна добрая душа.

– Что тебя так напугало, Фрэнки? У тебя неприятности?

– Я же сказал тебе, что видел кошмар.

– Спи, дорогой. Тебе не будут сниться страшные сны, если я обниму тебя…

Но я не мог уснуть. Просто боялся закрыть глаза.

Глава 18

Я медленно поднимался на четвертый этаж, несколько раз останавливаясь и борясь с желанием повернуть обратно.

Я чувствовал, что не должен приходить сюда, что делаю непоправимую ошибку, но я уже сделал их столько… Кроме того, мне просто необходимо было повидать Эмми: я хотел понять, узнала ли она Нетту. Я не мог ни спать, ни есть, страшное подозрение сверлило меня изнутри.

Я уже решил, как поступлю. Если Эмми опознала Нетту и собирается оповестить полицию, я тут же удираю из Лондона. Мы с Неттой уедем как можно дальше. По крайней мере, я надеялся, что сделаю это.

Я не услышал стука пишущей машинки, когда подошел к двери. Там ли она, за деревянной дверью? Прислушивается ли к звукам уличного движения? Ждет ли звонка Зерека?

Да, она была там. Сидела перед электрокамином и глядела в окно. На ней было неизменное кроличье манто, а маленькие ножки болтались в нескольких дюймах от пола. Письменный стол покрыт пылью. Пишущая машинка зачехлена. «Современное предпринимательство» было ликвидировано. Нет больше работы, некому писать письма, звонить по телефону.

Эмми повернулась и посмотрела на меня. Я не нашел ничего лучшего, как воткнуть очередную шпильку:

– Итак, вы на своем посту. Интересно. Как себя чувствуете?

– Что вам нужно?

На этом жирном лице невозможно было прочесть ничего. Даже маленькие близорукие глазки не поменяли выражение. Я сделал шаг вперед и закрыл дверь. У меня появилось огромное желание расправиться с проклятой толстухой.

На этаже был еще один офис, но в конце коридора. Я мог бы эту женщину убить и оставить здесь, и ее обнаружили бы не раньше, чем через несколько недель. Но мужество покидало меня при одной только мысли о том, что надо сомкнуть пальцы на ее толстой шее. Я пялился на нее, пыжился, надеялся перехитрить. Я определенно играл не в свою игру.

– Шел мимо, дай, думаю, загляну, справлюсь, нет ли новостей. Не вас ли я видел вчера вечером с другом?

Ее лицо оставалось все таким же равнодушным.

– Весьма возможно.

– А вы меня не заметили! Ведь я улыбнулся вам.

– Нет, я вас не видела.

Лжет? Или у меня разыгрались нервы, и Эмми все-таки не узнала Нетту? Я начал дышать свободнее.

– Вы хорошо выглядели. Это был ваш брат?

– Вам нечего делать?

– А вы не меняетесь. Неужели нельзя забыть прошлое? – Мой взгляд остановился на пустом письменном столе. – Значит, это правда?

– Что, правда?

– На днях я встретил миссис Зерек. Она плакалась, что муж удрал с другой женщиной. Не могу этому поверить!

– Это вас не касается.

– Не касается, верно. – Я присел на край письменного стола и закурил сигарету. – Но я все же работал здесь. Я провел с мистером Зереком много часов…

Она промолчала.

– Почему вы торчите здесь? На какие средства существуете? Или он оставил вам деньги?

Ее тонкие губы сжались.

– Он ничего мне не оставил. А теперь уходите.

– Вы хотите сказать, что за десять лет работы у него вы ничего не заработали? Интересно. Я не удивился бы, узнав, что он не оставил даже гроша жене, но вы! Вы – совсем другое дело.

Неожиданно она оживилась.

– Как это? В чем же разница?

– А вы не знаете? Они поссорились перед его отъездом. Я сам слышал, как они ругались. Он обнаружил, что жена обманула его: беременности не было. Может быть, именно поэтому он и уехал. Та, другая девушка родит ему ребенка.

Эмми наклонилась вперед, глядя на меня.

– Он ничего не сказал мне. Почему Рита не хотела родить ему сына?

– Не знаю. Некоторым женщинам не нравятся дети. Я слышал, как она крикнула, что не хочет ребенка. Она крикнула это ему в лицо.

Женщина отвернулась к окну, чтобы я не видел ее лица, но я заметил, как она сжала кулачки.

– А вы, Эмми, все-таки надеетесь снова его увидеть?

– Конечно.

– Ну что ж. Может быть, он пришлет вам денег…

Молчание. У меня оставался в запасе еще один ход.

– Я сказал миссис Зерек, что, скорее всего, у него и не было денег. Кем он в сущности был: мелким перекупщиком.

На этот раз я задел Эмми за живое. Она резко повернулась, ее глазки гневно сверкнули. Я решил дожать:

– Да, так оно и было. Сколько же фунтов составлял его капитал?

– Это вас не касается!

– Ха-ха! Я так и думал! Даже вы не можете назвать цифру.

Она покраснела, двойной подбородок задрожал.

– Таким богатым вы никогда не станете!

– Поживем – увидим. У меня впереди вся жизнь. Готов держать пари, что у него было не больше двухсот фунтов.

– У него было пятьдесят тысяч фунтов! И он обещал мне десять тысяч за все услуги, которые я ему оказала. А я работала очень много. Без меня он никогда бы не заработал столько денег! – Эмми начала задыхаться. – Десять тысяч! А я не получила и пенни!

– Не нервничайте. Зерек не мог выехать из страны с такой суммой. Я уверен: вы знаете, где находятся его деньги, он вам полностью доверял. Почему бы вам ими не воспользоваться?

И тут секретарша заплакала, закрыв лицо носовым платком.

– Он забрал их с собой. Это были бриллианты! А теперь убирайтесь!

У меня перехватило дыхание. Еще немного – и я узнаю все!

– Но как он миновал таможенный контроль? Люди его рода занятий всегда привлекают к себе повышенное внимание, и он знал это. Зерек получил бы пятнадцать лет, если бы бриллианты обнаружили. У него не хватило бы мужества пойти на подобный риск.

Эмми вскочила. Она выглядела ужасно: заплаканное лоснящееся лицо, выпученные глазки.

– За эти годы он провез сотни бриллиантов в Париж! Он прятал их в пуговицах своего пальто!

Я перестал дышать, кровь отхлынула от моего лица. Единственное, на что я не обратил внимания, так это на пуговицы! Пуговицы! Большие костяные пуговицы, два ряда по три, столько же внутри на подкладке и по четыре на каждом обшлаге!

– Что ж, это очень ловко! – мой голос как бы выходил из длинной трубы.

– И он был очень умен! А теперь уходите! Я не хочу вас здесь видеть! Уходите и не возвращайтесь! – Эмми рухнула в кресло.

– Как скажете! – Я открыл дверь. – Удачи вам, Эмми. У меня такое чувство, что вы очень нуждаетесь в ней.

Она так и осталась сидеть, прижимая платок к заплаканным глазам. Я спустился по лестнице и вышел на улицу.