Президент Соединенных Штатов (ЛП) - Лоуренс Селена - Страница 31

Джефф резко кивнул.

— Хорошо. Тем временем, вам нужно быть очень осторожными по поводу любой информации, касающейся соглашения. Положи ее в сейф, поставь свой личный код, поставь пароль на файлы в компьютере, чего бы это ни стоило. Возможно, у них уже есть то, что они хотели получить, но в случае, если это не так, по крайней мере, ты не дашь им других данных.

Камаль взял свой пиджак и направился к двери.

— И еще кое-что, — сказал Джеф.

Камаль обернулся у двери. Джефф прислонился к бару, засунув руки в передние карманы своих военных слаксов.

— Когда ты проводишь время с президентом, оберегай ее. Они, несомненно, захотят убрать одного из вас, а может даже двоих.

Камаль с трудом сглотнул, его подбородок напрягся, он был не уверен, говорил ли ему Джефф именно то, о чем подумал Камаль.

— Питер Эндрюс ведь из ее команды личной охраны?

Сердце Камаля ухнуло, но он молча кивнул.

— Мы вместе служили в Афганистане. Мы очень давние друзья.

— Бл*дь, — прошипел Камаль.

Джефф откашлялся.

— Ты же заботишься о ней? — спросил Джефф, с суровым выражением лица, хотя слова его звучали мягче.

Камаль прочистил горло, в комнате чувствовалось напряжение, словно разгорался огонь из-за подачи кислорода.

— Очень, — признался он.

Джефф с облегчением выдохнул.

— Ничем хорошим это не закончится.

— Я надеюсь, что это еще не конец, — произнес Камаль.

Джефф покачал головой, и Камаль спросил:

— А кто еще знает, кроме Питера?

— Никто. Я между прочим как-то упомянул тебя, и он спросил, насколько хорошо я тебя знаю. Я сказал, что мы близкие друзья уже несколько лет, и тогда он ввел меня в курс дела. Он очень хороший человек. Он никогда не предаст президента, но он беспокоится, поэтому и попросил поговорить с тобой.

— Значит, ты меня предупреждаешь?

— Я говорю тебе, поскольку переживаю о тебе и своем президенте, я говорю, что не вижу положительного конца в этой истории.

Камаль кивнул в подтверждение, сжав челюсти.

— Спасибо за предупреждение. Я попрошу Тарика связаться с тобой сегодня же.

Джефф тоже кивнул в ответ, понимая, что тема о Камале и президенте закрыта.

Но когда Камаль добрался до лифта и прислонился к стене в пустой металлической коробке, спускавшейся вниз к гаражу, он подумал, что Джефф и Питер были правы — ничем хорошим история президента США и египетского посла не закончится. 

Джон Хэмптон-старший прослужил четыре срока в сенате Соединенных Штатов — один в качестве губернатора Южной Каролины и два в Палате представителей штата. Перед ним, его отец был губернатором Южной Каролины. В своей партии он был политическим деятелем преклонного возраста, его уважали, а также патриархом одной из старейших и состоятельных семей Юга. И хотя недавно ему сделали операцию по онкологии простаты, он выглядел почти так же внушительно, как и в тот день, когда Джессика впервые с ним познакомилась, приехав вместе со своим бойфрендом из юридического института к нему домой на День Благодарения.

— Мадам Президент, — произнес сенатор в возрасте, взяв руку Джессики и наклонившись, чтобы поцеловать ее.

— Перестань к ней подлизываться, Джон, — сказала Марджори, подходя к ним.

— Я не подлизываюсь. Она моя дочь, черт возьми. Я могу использовать ее титул, если захочу, — зарычал Джон-старший на свою суетливую жену.

— Вам двоим пора остановится, — заступилась Джессика за своего свекра, улыбаясь. — Хотите чай? Кофе? Сэндвичи?

— Нет, спасибо, дорогая, — ответила Марджори, бросив предупреждающий взгляд на мужа.

Он заворчал, покачав головой:

— Она не разрешает мне есть ничего, кроме еды хиппи. У вас в Белом доме случайно не подают еду хиппи?

— Мы обслуживаем разные вкусы, что вы хотите, сенатор? — спросила Джессика, специально назвав его «сенатор», потому что ему нравилось, когда его так называли.

— Он может выпить чаю со льдом. Но без сахара. Ему нельзя сладкий чай.

Джон-старший прищурился, но согласился.

Джессика позвонила и заказала закуски, потом они все расположились в гостиной резиденции. Прибывшие родственники со стороны мужа остановились в одном из гостевых номеров резиденции, не в официальных комнатах для гостей в другой части Белого дома.

— Скажите мне, как вы себя чувствуете, сенатор?

— Я в порядке. Но я не хочу говорить о своем здоровье. Меня уже до смерти тошнит от этой темы, достаточно Марджори, которая говорит на эту тему за нас двоих.

Джессика бросила сочувствующий взгляд на свою свекровь, которая поджала губы и приподняла бровь в ответ. Джессика не завидовала этой женщине. Сенатор всегда был немного резким, хотя это не относилось к Джессики, но, видно, его болезнь сделала его еще более непреступным.

— Я хочу услышать о предвыборной гонке следующего года.

Джессика с трудом сглотнула и глубоко вздохнула. Она чувствовала, что этот вопрос должен был всплыть, но почему-то она не почувствовала облегчения, когда он сейчас встал на повестке дня. Как только Джон-старший позвонил тем утром и объявил, что он и Марджори приедут и останутся на выходные, она поняла зачем, но в данный момент она все же немного впала в ступор, столкнувшись лоб в лоб по этой конкретной теме. Она тут же захотела, чтобы рядом с ней оказался Камаль. Его спокойный нрав и разумные разговоры значительно бы облегчили ей эту ситуацию. Конечно, если учесть, что родители Джона рассматривали бы его, как ее, Джессики, измену их сыну, хорошо бы тоже было мало.

— Что именно вы хотите услышать? — спросила она, стараясь не проводить вспотевшими руками по коленях.

— Когда ты собираешься сообщить о своем решении баллотироваться на второй срок и провозгласить менеджера своей президентской кампании, — произнес Джон, опускаясь в свое кресло и выжидательно посматривая на нее. — Я бы очень хотел, чтобы твоим менеджером стал Дерек Эмброуз, но в сложившейся ситуации об этом не может быть и речи.

Она переместила взгляд на Марджори, которая с волнением на лице, ожидала ее ответа.

— Ну, вы, наверное, помните наш разговор этим летом. Я больше не собираюсь баллотироваться.

Джон-старший усмехнулся, а Марджори тихо икнула.

— Это вполне могло прокатить, когда выдвигался Мелвилл, Джесс, но сейчас, когда он сошел с дистанции, у нашей партии нет больше стоящей кандидатуры.

Она тут же назвала им нескольких представителей конгресса, одного губернатора или двух.

— Нет, — тут же резко выдохнул Джон-старший. — Ты же понимаешь, что никто из них не способен выиграть президентскую гонку. Ты же не думаешь, что наша партия откажется от самого высокого поста в государстве, имея обожаемого представителя народом, сидящем на месте президента и точно имеющим право на другой срок.

Джессика вздохнула. Да, она сама могла перечислить все качества, если уж на то пошло, которые точно соответствовали президенту. Но для нее это не имело значения. Ей было тридцать семь, и она не хотела управлять страной. Она хотела иметь хороший таунхаус где-нибудь с цветником и не видеть никаких телохранителей. Она хотела продолжить преподавать юриспруденцию в университете. Она хотела ходить по магазинам вместе с Фионой, ужинать с Камалем, и, возможно, если для это было не слишком поздно, даже растить ребенка. Она решила для себя и была в этом полностью уверена, что если кто-то и сможет претендовать на усыновление, как единственный родитель, то точно будет она, и эта идея была настолько очаровательной, что она не могла перестать думать об этом в течение нескольких последних дней.

— Прости, Джон, — произнесла она, пытаясь с решимостью произнести свои слова, насколько была в силах. — Я с удовольствием схожу на вечеринку, когда выберут нового президента, и я буду рада его поддержать и агитировать за него, но я не хочу выставлять свою кандидатуру на второй срок. Я хочу, чтобы ты это понял.

— Понял что? — прогремел Джон-старший. — Понял, что ты попала на самый престижный пост… черт побери, да, самую престижную позицию в мире… люди на протяжении всей истории готовы были проливать кровь, пот и слезы, банкротить известные семьи, класть свою жизнь, чтобы занять это..., — он сделал паузу, его выцветшие голубые глаза заволокло тучами.