Президент Соединенных Штатов (ЛП) - Лоуренс Селена - Страница 16

— Госпожа президент, я понимаю обязательства, с которыми вы постоянно сталкиваетесь со стороны вашей семьи и вашей страны. Думаю, однозначно, я могу понять то давление, которое вы испытываете, лучше, чем кто-либо. У нас с вами много общего. Я — старший сын самого богатого человека Египта, поэтому испытываю постоянное давление.

— Я знаю о вашем отце. Он оправдал ожидания, очень достойный человек.

Камаль хмыкнул.

— Если бы все было так просто, я имею ввиду быть таким же уважаемым и достойным. На меня возлагают надежды, что я должен взять наследие семьи и повести его в будущее, сделать больше и большего достичь. — Он резко потряс головой. — Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне. Как я уже сказал, я упомянул об этом только потому, что прекрасно понимаю ваши чувства. Я не хотел бы ничего больше, чем упрочить нашу дружбу, и прекрасно понимаю, почему вы говорите, что другое невозможно.

— Спасибо, господин посол. Надеюсь, это не станет препятствовать нашему прогрессу в подписании соглашения, над которым мы работаем?

Он улыбнулся.

— Конечно, нет. Но у меня есть к вам просьба.

Она кивнула в знак согласия.

— Позвольте мне быть для вас другом, госпожа президент. Не тем другом, который будет создавать проблемы для вашей профессиональной репутации, а верным другом. Позвольте мне взять на себя часть ваших тягот, если вы не против, конечно. Который сможет выслушать президента после напряженного трудового дня, для обычных рабочих вещей у вас есть ваш штат и помощники, которые проконсультируют? Позвольте быть тем, с кем вы сможете быть полностью открытой и честной, не опасаясь политических последствий. Позвольте мне быть этим человеком. Всем нужен друг, существующий исключительно для него, даже президенту.

— О боже, — выдохнула она, приложив руку к сердцу. — Я даже не знаю, что и сказать. — Она улыбнулась, излучая теплую улыбку и благодарность светилась в ее глазах.

— Скажите, что мы друзья.

— Мы. Как это ни странно звучит друзья, и мне дорого ваше предложение.

Он улыбнулся, его сердце взлетело. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким радостным и свободным от забот и обязательств. Он понимал, что заботы и ответственность никуда не делись, но почему-то в этот момент они показались ему менее тягостными, когда он смотрел ей в глаза.

— Сейчас, как друг, я вынужден вас оставить, чтобы отправиться спать. У вас был утомительный день и завтра будет не легче.

Они поднялись с диванчика, и она направилась с ним к дверям. Все в нем кричало остановиться, схватить ее в свои объятия и держать, пока они оба не заснут, но сегодня был не тот момент. В этих переговорах ему было необходимо оставаться очень деликатным, иначе он рисковал никогда не достичь согласия.

— Камаль? — тихо позвала его Джессика, когда они остановились перед закрытой дверью.

— Да, госпожа президент?

— Это кажется совершенно самонадеянно с моей стороны спросить вас еще кое-о-чем, прежде чем вы уйдете?

— Я к вашим услугам.

— До… покушения. — Она густо покраснела, а он изо всех сил старался не улыбаться, как пацан. — Я понимаю, что наши отношения не могут продвигаться в этом русле, но ничего не могу с собой поделать… мне просто интересно... что это было?

Он наклонился, его губы были так близко к ее уху, что он почувствовал запах лаванды, исходивший от ее волос и тепло от ее шеи.

— Это было захватывающе, Джессика. Чрезвычайно впечатляюще.

И затем посол Египта покинул президента Соединенных Штатов, изнывающей от страстного желания, стоящую с раскрытым ртом, выйдя из дверей Белого дома. 

Имя Камаля, а также его фотографии были всюду. Каждая крупная газета и кабельный новостной канал во всем мире передавали новость вот уже несколько дней подряд — покушение на президента. Посольство Египта сделало краткое заявление, подтверждающее, что посол отреагировал также, как любой человек, имеющий за плечами военную подготовку, поскольку вопрос стоял о безопасности президента, а также о сборе информации, касающейся этой новой угрозы для Америки.

Америка была в ярости. Народ безумствовал, поскольку их любимая вдова трагически чуть не погибла от рук какого-то психопата. Египет стал новой любимой страной Америки, Камаль символом древнего народа, который пришел на помощь и спас молодую нацию.

Но в самый разгар обретенной славы, отец Камаля был словно бельмом в глазу своего сына, поскольку разбудил его в четыре часа утра на следующий день после обстрела, а потом позднее продолжил наседать по скайпу.

— Уже понятно, что с этим соглашением будет больше проблем, чем оно того стоит, Камаль. Тебе необходимо найти способ свести его на нет, — заметил мистер Масри, смотря на своего сына, который отображался в большом экране на стене офиса Камаля.

Камаль всеми способами старался не показать своего раздражения. Он в течение целой недели слышал от отца одно и тоже.

— Как я уже ранее сказал, я всего лишь посол нашего государства. Парламент постановил, что это соглашение должно быть заключено. Я не могу единолично решать, когда закончить переговоры по международному соглашению, которое мне поручили. Если только США введет какое-то жесткое ограничение по поводу Египта, тогда и только тогда, я смогу завершить переговоры, выразив свое несогласие.

— Ха, парламент, — издевательски произнес мистер Масри. — Я говорил с президентом Аббасом, и он согласен со мной. Ты все же обязан ему своей должностью, и он не рад твоим усилиям. Ты знаешь, он не может поговорить с тобой об этом напрямую. Он будет выглядеть не достойно перед парламентом нашей страны, поэтому попросил меня поговорить с тобой об этом. Ему необходимо точно знать, что ты хорошо его понял и найдешь способ свести на нет переговоры, — потребовал отец в свойственной ему авторитарной манере.

Камаль закатил глаза к потолку.

— Вы же понимаете, я не могу вам точно этого обещать.

— Он твой президент. Ты обязан ему своей карьерой, и именно он будет способствовать тому, будет ли твоя карьера продвигаться дальше. И если для тебя это недостаточная мотивация то, в конце концов, я твой отец, Камаль. Ты обязан быть верен своей семье, а не всем остальным.

У Камаля сжался желудок. Он понимал, что ему следует согласиться. Все, что Камаль имел в этой жизни, он имел от отца — деньги были отца, руководство отца и влияние тоже отца. Но где-то глубоко в душе оставалась небольшая протестующая часть, живая часть Камаля, которая отвергала все, что говорил, прессингуя и требуя, отец, чтобы он, как старший сын, поставил семью превыше всего, в глубине души он чувствовал, что сам по себе не столь важен для своего отца, представляя лишь инструмент для развития империи Масри.

— Ты сам хотел меня поднять до ранга посла. Я каждый день доказываю свою верность семье на этой должности. Если ты, на самом деле, хочешь, чтобы я продолжил свою политическую карьеру и в будущем, если ты лелеешь мечту, что я когда-нибудь приму на себя высший пост в нашей стране, тогда мне следует хорошо выполнять свою работу на настоящем посту, и ты сам понимаешь, что это не подразумевает срыв переговоров без основательных причин.

Его отец нахмурился, зависнув пальцем над клавиатурой своего ноутбука.

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас у меня имеются другие дела.

Отец демонстративно нажал на кнопку отключения, прежде чем Камаль смог что-либо ответить, поэтому он зарычал с расстройства. Завтра будет еще один разговор? С какой целью? Камаль не хотел, чтобы его заставляли увиливать от своих обязанностей, особенно когда эти обязанности предполагали проводить как можно больше времени с очень красивым, элегантным президентом Соединенных Штатов.

Его селектор издал гудок, и Камаль нажал кнопку, принимая вызов от Шамиры.

— Господин посол, начальник службы безопасности хочет вас видеть.

— Пусть войдет.

Дверь открылась, и вошел Тарик, в двое больше, чем Камаль, по внешнему виду сверх устрашающий начальник службы безопасности посольства.