Надвигается шторм (СИ) - Грэм Анна - Страница 11

До подъема час. Выжимаю лимон, слышу шаги и громкий зевок по дороге. Лидер скрывается в ванной. Пытаюсь собрать себя в кучу перед сменой — я слишком расслаблена и к тому же совсем не выспалась; почти не ощущаю, как Эрик оказывается у меня за спиной, забирает из моих рук стакан. Отпивает и морщится.

— Кислятина.

— Так задумано, — отбиваю я, а стакан конфискую обратно.

Прячу взгляд за гранёным стеклом, сердце больно и громко бьётся о рёбра — он слишком хорош, просто восхитительно сложен, не могу заставить себя не любоваться. Два неодетых человека на единицу пространства — прямо идиллия какая-то.

— Да-а, звездец, — Эрик оценивает обстановку за окном, смотрит в коммуникатор, бросает взгляд на меня и осекается на полуслове. Кажется, впервые испытываю неловкость от того что на мне ничего. Одним поворотом головы он заставляет трястись от страха или вспыхивать до кончиков ушей, как меня в эту самую секунду; даже сейчас абсолютно обнаженный, безоружный, на расстоянии вытянутой руки, он не менее опасен. Даже больше — такой вид способен деморализовать кого угодно.

Проходит мимо, не сводя с меня глаз — кажется, ни один участок кожи не остаётся без его внимания. Возвращается, тянет мне свою чистую футболку.

— Надевай. — Отрицательно качаю головой, складываю руки в замок у груди. — Надевай, говорю, или я тебя отсюда до вечера не выпущу.

Приходится подстраиваться под ситуацию и изменять принципам. Нервно комкаю ткань, быстро надеваю на себя — перспектива ползти из лидерской студии, держась за стены, меня не прельщает. Думаю, ему вполне под силу вытрахать из меня душу. Чувствую химическую отдушку местной прачечной. Футболка мне до середины бедра — пропорционально я раза в два меньше его. Даже удивительно, что у нас всё получилось; из-за физиологических различий всё могло бы закончиться оглушительным фиаско.

— Вчера я послал психолога к этой твоей изгойке, — кажется, он не расстаётся с коммуникатором ни на секунду, сидит на барном стуле, согнувшись над экраном, листает последние сводки. — Говорит, сопротивление хочет захватить все фракции по очереди. Из Марса они пытались выбить расположение и количество наших отрядов на территориях Искренности и Эрудиции, — складывает руки в замок, смотрит в пустоту перед собой. — Нужно укреплять позиции. После шторма у нас есть дней пять передышки.

— Если у них нет спецснаряжения.

— Это вряд ли.

Помимо обхода раненых, сегодня мне предстоит противорадиационная вакцинация тех, кто будет выходить из здания фракции во время обработки города от зараженных частиц. Вакцины мало, она сложна в производстве и хранении, и действует недолго, снабдить ею всех Эрудиция не может. Каждый раз после шторма десятки изгоев соглашаются на опасную работу ради своих семей или собственной наживы — средств защиты на всех не хватает, многие работают даже без них. Поля Дружелюбия потеряют в этом году до семидесяти процентов урожая. Хорошо, что есть запасы.

— Что ещё она тебе сказала?

Мы так и не успели договорить тогда на мосту. Мой нервный срыв, работа с ранеными до позднего вечера, выпивка и спонтанный секс помешали мне выстроить в голове чёткий, информативный рапорт.

— Прайор хочет убить Джанин.

— Это не новость.

— Итон приходил к Маре после ссор с ней, — опираюсь плечом в дверцу шкафа. Стоять нет сил; день ещё не начался, а я уже чертовски устала. — Она хочет выйти за Стену. Она уверена, что Чикаго — не единственный город, где ещё остались живые люди. Итон не согласен так рисковать.

— Убогая хочет мести, мамаша Итон — власти, а Фор думает о других. Очаровательная предсказуемость, — Эрик откладывает коммуникатор в сторону. — Нужно закрепляться на границах и лезть с разведкой под землю. Карты от девки не дождёшься — слишком тупая.

— Почему ты мне всё это рассказываешь? — не думаю, что с полевым медиком стоит обсуждать вопросы стратегического планирования, как бы крепко я не впуталась туда по собственной добросердечности. Вряд ли ему не с кем поговорить.

— Потому что у тебя есть мозги. Здесь это, знаешь ли, редкость. А мозги это сексуально, — он выбирается из-за стойки. Эта плотоядная улыбка пробирает до костей, стальной, хитрый прищур снова раздевает меня, лезёт под кожу, перекрывает кислород. Могу рассмотреть его лицо при дневном свете — глаза у него светло-серые, почти как у меня.

— Поэтому ты перешел? Чтобы умничать в своё удовольствие? — не сдаюсь из последних сил, задираю подбородок выше, стараюсь смотреть ему в лицо. Я сыта по горло, но один взгляд на его член даже в состоянии покоя, вызывает у меня нетерпеливый зуд чуть ниже живота.

— Поговори мне тут, — Эрик подходит вплотную, мне становится нестерпимо жарко, и тело как по команде начинает реагировать на его близость — меж бедер становится влажно, пульс, спотыкаясь, болезненно стучит в висках. Нужен спазмолитик, на борьбу с похмельем организм тратит драгоценные остатки сил. — Да нет, никакая ты не мелкая. Выросла в нужных местах.

Закатываю глаза — вот же свинья, и мгновенно вздрагиваю от неожиданности — звонкий шлепок по заднице весьма бодрит.

— Мы не знаем, какие у них ресурсы. Откуда у них сыворотка правды? — я не унимаюсь, пытаюсь вернуть мозги в нужное русло. Безрезультатно.

— Разберёмся с этим, — Лидер не отнимает рук от моих ягодиц, сжимает их в обеих ладонях, до боли впиваясь пальцами в мягкую, податливую кожу под футболкой, тянет к себе ближе. Чувствую, как позвоночник упирается в острый край столешницы, чувствую его влажные поцелуи на шее — в реальность возвращаться не хочется. Хочется покоя, хочется прекратить неравную борьбу со смертью за каждого бойца, хотя бы немного пожить, не разрываясь пополам между долгом и своими желаниями. Проклятое время, в которое мне довелось жить.

— Я так устала от всего, — как сопливый щенок, тычусь лбом, мокрыми губами ему в грудь.

— У них нет шансов. Скоро всё закончится, — Эрик целует меня в макушку, плотнее закутывает в объятия.

С ним не страшно быть слабой. Что-то в нём есть. И пока я не нашла больше, хочу поскорее убраться.