Держа океан (ЛП) - Каллинан Хайди - Страница 40

Я огляделся и покачал головой, прежде чем написать ей:

«Нас могут услышать слишком много людей. Я не хочу, чтобы они знали про проблемы Джереми».

Мама ответила мне эсэмэской:

«Это мама. Джереми сердится на себя. Он хочет остаться в ресторанном дворике, потому что знает, что проиграл войну, но хочет выиграть сражение».

Я прочитал ее сообщение три раза. И, наконец, написал:

«Мам, это бессмыслица. Джереми ни с кем не воюет».

Она отправила мне в ответ подмигивающий смайлик.

«Он знает, что не сможет ходить с тобой по магазину, но хочет перебороть себя и просто остаться в магазине. Это заставит его почувствовать, что он чего-то достиг».

Это уже имело смысл, но мне было жаль, что он не будет покупать вещи вместе с нами. Делать это одному означало, что я выберу все, что понравится мне, а мне хотелось, чтобы Джереми участвовал в выборе. Я попытался придумать, как мы можем ходить по магазину так, чтобы он тоже участвовал в процессе покупок.

— Может мы предложим ему несколько вариантов, — сказал я. — Мы могли бы брать по несколько вещей и возить их к ресторанному дворику.

— Хорошая идея, но ты говорил, что он нервничает, когда люди заставляют его делать выбор.

Это правда.

Я нахмурился.

— Эммет, ты можешь фотографировать вещи, которые, по твоему мнению, ему понравятся, и отправлять фото ему для одобрения. Он, вероятно, будет часто соглашаться, но это даст ему возможность видеть больше вещей. Еще ты можешь спросить, какой у него любимый цвет, и делать выбор, основываясь на этом. Также спроси, какого размера полотенца он предпочитает: большие или обычные. Эти вопросы не заставят его чувствовать, будто ему нужно угадать правильный ответ.

Я решил, что это хорошая идея, и все сработало на ура. Я прислал Джереми много снимков, и, как и говорила мама, он сказал, что все они выглядят хорошо, но это взбодрило его. Хоть я и знал, какой цвет ему нравится больше всего, я все равно спросил его об этом, чтобы он чувствовал себя задействованным в переезде.

В конечном итоге я надел наушники и, позвонив ему, стал рассказывать о вещах, которые присмотрел для нашей квартиры. Это, конечно, было не то же самое, как если бы он присутствовал во время покупок, но все равно лучше, чем ничего.

Мы ходили по магазинам, чтобы подготовиться к переезду в «Рузвельт», и Джереми смог участвовать и в других приготовлениях. Алтея и мама учили нас готовить еду, а папа показал мне, как нужно вести электронную таблицу счетов. Чтобы не забыть то, чему нас учили, мы все записали, а также разработали график, который включал в себя стирку и походы в магазин. Обычно новые вещи и изменения расстраивают меня, но это были захватывающие изменения. Думаю, Джереми тоже был взволнован, но еще он нервничал. Его мама определенно была расстроена, я ей до сих пор не нравился, а его папа продолжал все время дергать свои усы.

В день нашего переезда мне пришлось встать в девять утра. Мы приехали без опозданий, как и Боб, который, улыбаясь, передал нам два комплекта ключей. Он передал нам квартиру, в которой больше не пахло краской, но сам запах квартиры немного беспокоил меня, потому что это был запах не моего дома. Но беспокойство прошло, когда мы внесли мои коробки и мою одежду. Сначала я прошел в спальню. Мы купили новую кровать, чтобы моя старая кровать осталась дома. Новая кровать была двуспальной, чтобы я мог, если мне захочется, заниматься на ней сексом. Я сказал об этом маме, но она попросила меня не говорить ей такие вещи. Я указал на то, что это логично, и хоть она согласилась со мной, все равно не хотела слышать обо мне, занимающимся сексом. Я спросил Джереми, как он хочет, чтобы мы обставили основную жилую зону, но он сказал, что ему все равно, лишь бы он мог сидеть на диване и смотреть телевизор, и, соответственно, чтобы у нас они были. Он предоставил мне возможность заняться всем этим, и, если ему что-то не понравится, он скажет об этом. Так что я обставил квартиру, как хотелось мне. Все комнаты были отделаны деревом. Боб предпочитал дерево, как средство борьбы с пылью, ну и эти деревянные покрытия оставались с того времени, когда здесь располагалась школа. Кухня была отделана плиткой, я посчитал, что ее легче мыть или заменить, если появится необходимость.

Между диваном и телевизором я постелил мягкий ковер, потому что он был нужен мне для йоги. Он лежал на расстоянии десяти сантиметров от дивана и ровно десяти сантиметров от телевизора. Диван мог бы сдвигаться, потому что пол был скользким, но мы поставили позади него тяжелый стол и прилепили к его ножкам противоскользящие накладки. Маленькие журнальные столики стояли по двум сторонам от дивана, который, как и мягкое кресло, был сине-зеленым и мягким на ощупь. Все эти вещи были куплены в магазине. Миссис Сэмсон сказала, что отдаст нам мебель из ее гостиной и купит новую для себя, но мама объяснила ей, что я очень чувствителен к ткани, поэтому она купила все новое. Еще мебель миссис Сэмсон была уродливой, но, по словам моей мамы, я не мог такое ей говорить. Единственной не новой вещью в нашей гостиной было кресло-качалка. Это кресло было из моего дома, но я хотел, чтобы оно теперь стояло у окна в нашей гостиной, и я мог, сидя в нем, смотреть на поезда. Мы расставили посуду в нашем кухонном шкафу и повесили кастрюли над раковиной, некоторая посуда была новой, а кое-что старым, принесенным нами из моего дома и дома Джереми. Мы сходили за покупками в супермаркет и заполнили нашу кладовую и холодильник, а также купили фруктов и поставили их в блюдо на столешницу. У нас был свой собственный телевизор, DVR23 и Rokubox24, а в моей комнате стоял компьютер. Все было опрятным, удивительным и просто потрясающим.

Лицо Джереми было трудно прочитать. Он отнес коробки в свою комнату и помог отцу собрать кровать, принесенную из дома родителей. Она, как и моя, была двуспальной. Неудобство состояло в том, что если он захочет провести ночь дома, то ему придется спать не в своей комнате, потому что там ему теперь спать не на чем. Меня это расстроило, а вот сказать, расстроило ли это Джереми, я не мог.

Я держался подальше от его матери, что было нетрудно, потому что она едва смотрела в мою сторону, но, когда она делала это, ее губы сжимались, как будто она сдерживала сердитые слова. Папа и Алтея ушли, как только вещи были распакованы, а моя мама не уходила, пока миссис Сэмсон не попрощалась. Она осталась на случай, если Габриэль поведет себя странно, но миссис Сэмсон может прийти, когда Алтеи и мамы не будет рядом, и я решил, что в таком случае буду уходить в свою комнату, надевать наушники и писать программы.

Когда все родители ушли, мы с Джереми остались вдвоем. Он стоял на кухне, прислонившись к кухонной стойке, а я стоял у окна на случай прибытия поезда. Начал моросить дождь, так что, если бы пришел поезд, все было бы совсем прекрасно, но в этот момент мне больше хотелось смотреть на Джереми. Его руки лежали на животе, а лицо ничего не выражало, да и выражение его глаз за очками тоже было слишком трудно прочитать. Я подумал, собираемся ли мы стоять тут, пока не придет время разогреть ужин, который моя мама поставила в холодильник. И еще я подумал, будет ли у нас сегодня секс.

— Ну. — Джереми расправил плечи. — Чем теперь займемся?

Я хотел предложить поцелуи или секс, но я нервничал. Если он ответит «нет», мне будет неудобно, а я не хотел испытывать неловкость в первый день.

— Обед в два часа, но мы можем перекусить.

— Вообще-то я не голоден.

Я тоже был не голоден. Я был возбужден, но все еще испуган.

— Можно посмотреть кино или поиграть в игрушку на компьютере в моей комнате или в «Иксбокс» в гостиной. — «Иксбокс» мы принесли из моего дома.

Я все еще не мог понять выражение его лица.

— А давай ты покажешь мне свою комнату. — Я кивнул.

Мы стояли в центре моей комнаты, и я указывал на находящиеся в ней вещи: кровать, комод, стол, компьютер и еще одно кресло-качалку, на случай, если мне захочется покачаться в комнате, хотя иногда я ложился на пол и качался всем телом. Я не говорил Джереми о том, что эта новая огромная кровать была куплена для секса, потому что все еще волновался. Только вот находились мы в моей комнате, и секс был всем, о чем я мог думать.