Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ) - "Кайнэ" - Страница 3

Машина остановилась.

Рогозина, привычно поставив ее на сигнализацию и взяв сына на руки, перешагнула знакомый порог по которому все-таки соскучилась.

Алла, как и обычно, сидела за стойкой и сосредоточенно орудовала пилочкой для ногтей. Дежурный, узнав Рогозину, весело отдал ей честь.

— Алла, ты опять вместо работы занимаешься своими делами, — сурово заметила Галина Николаевна вместо приветствия. — Не хорошо.

Семенчук испуганно подскочила и выронила пилочку, которая скрылась где-то в темноте, в пыли под стойкой. И начальнице показалось, будто бы она из ФЭС и не уходила в декрет…

— Галина Николаевна, я больше так не буду… — затараторила привычную ей фразу Алла, поднимая голову, — стоп. Галина Николаевна?! Вы?! Мы вам так рады!!!

— Ну, да, решила навестить ФЭС. Остальные где?

— Майский с Костей на выезде. Оксана в отпуске. Николай Петрович здесь… Сейчас… Наберу его…

— Уже не нужно.

Николай Петрович уже спешил к ней. Круглов ничуть не изменился.

— Галя! Вот так сюрприз… А ты, Алла, все набери… Валю! У, как вы подросли-то!

— Да, — Галина Николаевна поудобнее взяла сына, — есть немного…

— Пошли ко мне в кабинет…

Сотрудники прибежали смотреть на подросшего Славика. Тот был немилосердно затискан, зацелован и побывал на руках буквально у всех собравшихся. Сын хихикал и ерзал — ему нравилось чужое внимание и многочисленные ласковые слова в его адрес.

Но больше всего Галина Николаевна обрадовалась, когда тот оказался снова у нее на руках. Сын почти сразу прислонился к ней (он уже умел стоять и шустро ползал) и засопел, задремывая. Она уже успела узнать свежие новости, и сейчас все разговаривали на отвлеченные от работы темы.

— Я, кстати, хочу вас всех на крестины пригласить. Пора уже… — заметила Галина Николаевна, усаживаясь поудобнее. — Я уже договорилась на эту субботу.

— Мы обязательно придем.

В эту субботу Вячеслав обрел еще больше родных ему людей — нескольких «крутых» крестных, и стал носить на шее крестик…

====== Кто это? ======

— М-а-а-м? А, мам? Ты дома?

Шестиклассник Вячеслав Рогозин оглядел привычно пустую и темную квартиру. Вздохнул, и скинул сумку с плеча. Предстояло ему ужинать в полном одиночестве… Снова.

Он прекрасно знал — мама начальник Федеральной Экспертной Службы, этакое ФСБ в миниатюре. От ее и действий ее коллег зависит жизнь и здоровье многих людей в России и прочее, прочее, прочее.

Но так хотелось иногда на неделе увидеть маму дома. Он по ней скучал. Проклятая ее работа!

Он узнал от матери, что его на самом деле усыновили(еще во младенчестве), лет в восемь. Тогда он еще плохо все понимал будучи маленьким, а теперь-то он прекрасно осознавал как рискнула его мама, когда приняла его в семью. Но он очень любил свою маму и, несмотря на все трудности,  и пока не желал знать о своей прошлой жизни.

За прошедшее время его дважды похищали — один раз почти удачно, и тогда, при его последнем освобождении, он видел, как трясло от едва сдерживаемого гнева и ненависти его обычно спокойную и хладнокровную мать, как порывались «подправить» лица незадачливых похитителей и отыграться на них его любимые крестные.

С крестными ему несказанно повезло — Николай Петрович, этот старый опер, с огромным удовольствием иногда брал его с собой на рыбалку или на дачу, когда мать не могла; Серега Майский тренировался сам и тренировал его, научил парочке весьма полезных приемов боя; Иван Тихонов дарил кучу самых новых крутых гаджетов и ставил новые программы на комп. Тетя Валя или Валентина Антонова возила его с собой утром на своей машине — и он плавал вместе с ее девочками в бассейне. Правда ее работа в ФЭС патологоанатомом накладывала на нее определенный отпечаток, но тетя была поистине классной и веселой, как и ее дети, которые в полной мере унаследовали ее веселость и жизнерадостность.

Мама же… Мама в три года отдала его на плавание, потом — в спортивную секцию, верно рассудив, что он слишком уж худощав и слабоват, занимался он и языками — он вполне свободно разговаривал на английском и сейчас изучал немецкий дополнительно, про латынь и говорить было нечего — в далеком детстве мать, когда была с ним на их даче, показывала травы и деревья и называла их имена ему на латыни. Также он занимался вот уже второй год в секции скалолазания и учился в школе, пусть не на пятерки, но на твёрдые и хорошие отметки. А так как он был сыном начальницы ФЭС, то на него действовали жесткие правила поведением ограничения: никаких долгих гулянок — чтобы дома был ровно в девять, и ни минуты позже; всегда выходить на улицу с мобильным телефоном и специальным маячком-браслетом; не разговаривать с незнакомцами, ничего от них не брать и ни в коем случае не садиться к ним в машину. С собой в школу он вынуждено брал электрошокер. Также он помогал на даче своему деду — когда оставался там на каникулы.

Тяжела и неказиста жизнь «сына полка» ФЭС.

Но кое-что они с мамой скрывали от остальных. Он умел притягивать и передвигать предметы взглядом. Так он иногда предчувствовал события вперед — например, когда Галина Николаевна с отцом захотели поехать на могилу ее мамы, он едва ли не со слезами упросил их не ехать в этот день — и как в воду глядел, так как на дороге взорвалась бомба или шашка, и от их машины остались бы только головешки. Еще он с точностью до минут знал, когда женщина придет домой и в каком она будет состоянии.

На вид паренек выглядел старше своих лет — он так и оставался худым, хоть и у него начали появляться мышцы и мускулы (по-видимому, кто-то из биологических родителей обладал такой «конституцией» организма); его черные как смоль волосы на затылке всегда топорщились, яркие зеленые глаза со спокойствием взирали на окружающий его мир.

Он был вполне доволен своей жизнью и не думал, что скоро вся его судьба поменяется, встанет с ног на голову.

Мама как всегда приехала после одиннадцати домой. Так как были летние каникулы, то Слава решил посмотреть один интересующий его фильм по телевизору и пропустил момент открытия входной двери.

— Все еще не спишь? Режим собьешь… — покачала головой Галина Николаевна. Она выглядела очень усталой — под глазами залегли тени.

— А, привет, мам. Фильм смотрю, а что?

— Посмотришь — и ложись спать.

— Всенепременно. Подожди, я сейчас ужин тебе разогрею… — вскочил мальчик с дивана и щелкнул пультом, выключая. — Все равно эта реклама долго очень длится… Иди в душ.

Галина Николаевна потрепала заботливого сына по голове, и прошла мимо него, в ванну. Вячеслав встал у плиты и начал подогревать тушеную картошку с мясом.

Через пару минут перед матерью была полная тарелка еды, которая очень вкусно пахла. Чайник шипел на плите, и его надо было скоро снять — вода почти вскипела.

Сама женщина была в халате и вытирала влажные от воды волосы полотенцем. Сейчас бы никто не узнал довольно суровую женщину -полковника ФЭС на работе в этом «домашнем» облике. Сын делал себе бутерброд с колбасой и сыром — так вкусно пахло по всей квартире, что ему захотелось есть.

— Приятного, — Слава сделал могучее глотательное движение, — аппетита, мам.

— Слав, ну не делай ты так. Поперхнешься… ешь небольшими кусочками.

— Ладно. Просто я голодный.

И тут послышался звонок в дверь. Мгновенно домашний вид Галины Николаевны исчез без следа, и во взгляде появилась какая-то сосредоточенность.

— Кто это звонит среди ночи в дверь? — поразился столь позднему звонку Слава.

— Из кухни не выходи, — жестко велела напрягшаяся  Галина Николаевна сыну. Она достигла висевшей в шкафу формы и молниеносно сняла свой пистолет с предохранителя. Спрятав его в карман, она направилась к двери. Сын приник к самому дверному косяку кухни, схватил шокер и затаил дыхание.

Женщина с осторожностью глянула в дверной глазок — на дверном коврике мялась на месте какая-то незнакомая ей сухопарая женщина, явно за пятьдесят,  в длинном плаще. Насколько она видела в глазок — та была одна…