Целитель (СИ) - Мишарин Борис Петрович - Страница 35

9

Антон Сибирцев вместе с сестрой успешно окончили интернатуру, став полноценными хирургами. Во время учебы никто не заподозрил их в наличии отцовских способностей. И многие коллеги высказывались по этому поводу с сожалением. Отец запретил им демонстрацию своего гениального таланта до окончания интернатуры. «Получите право на самостоятельную работу — тогда и развернетесь по-настоящему», — говорил он. Авторитет родителя был настолько непререкаем, что никто даже и не думал ослушаться его. Впереди был месячный отпуск, что дети станут работать в клинике Сибирцева — не сомневался никто.

Антон позвонил своей подруге:

— Привет, Олеся, наконец-то учеба позади, и я свободен, как ветер. Ты не могла бы отпроситься с работы пораньше.

— Привет, я попробую, какие планы на конец дня и вечер?

— Не знаю, от радости еще не задумывался над этим вопросом. Вместе определимся. К тебе подъехать на работу или где встретимся?

— Ты подъезжай ко мне домой, мне все равно нужно переодеться, там и определимся. До встречи.

Антон дружил с Олесей Миловановой уже три года, бывал у нее дома и родители Олеси его хорошо знали. К себе он никогда не приглашал и не говорил, что сын знаменитого доктора, просто однофамилец. Олеся два года назад окончила университет по специальности экономика и сейчас работала на алюминиевом заводе в планово-экономическом отделе. Работала с удовольствием, однако иногда высказывалась негативно в адрес руководства завода. «Понимаешь, Антон, директор заботится лишь о своей личной выгоде. Я бы некоторые вещи не так делала — всему заводу выгода, рабочим, но и ему неплохой куш, даже больше, но чуточку позже. Ждать, видимо, не хочет — он же наемный. Вдруг пнут под зад, а я бы на месте хозяина так и сделала».

Антон приехал на квартиру, позвонил, дверь открыла Анастасия Терентьевна. Они с мужем работали на том же заводе и находились в отпуске. Она тоже была по специальности экономистом, но работала в бухгалтерии, а отец Олеси руководил одним из цехов.

— Ой, Антон, а Олеся на работе, но мы рады тебя видеть, заходи.

Он вошел, вручил Анастасии Терентьевне большой букет цветов.

— Сегодня закончилось мое обучение в интернатуре. Я позвонил Олесе, она скоро подъедет, должна отпроситься. Второй букетик для нее, поставьте пока в вазу. Руслану Олеговичу бутылочку хорошего коньяка прихватил, цветы как-то неудобно дарить мужчине, как и идти с пустыми руками.

— Спасибо, Антон, ты всегда такой внимательный…

Она вздохнула и пошла ставить цветы. Он понял ее вздох — три года дружбы, пора бы определиться. Отец вышел, поздоровался, поблагодарил за коньяк, предложил выпить по маленькой, но Антон отказался, решив дождаться Олесю.

Она появилась через час, обняла Антона, радуясь и благодаря за цветы.

— Кое-как отпросилась, начальница ни в какую отпускать не хотела, чуть до увольнения не дошло. Отметим окончание интернатуры с родителями, а потом куда-нибудь сходим — предложила она.

— Зачем куда-то ходить, — возразила Анастасия Терентьевна, — нас с Русланом в гости звали сегодня, через два часа мы должны идти.

Антон понимал, что родители хотят их оставить вдвоем, но все-таки отказался, предложив свой вариант:

— Мы с Олесей побродим немного по набережной. Давно не гуляли вместе, а потом вернемся. Спасибо за предложение, Анастасия Терентьевна, хотелось бы, чтобы вы нас дождались, — многозначительно произнес он в конце.

Последняя фраза решила все — Олеся и ее родители согласились. У нее радостно забилось сердце — неужели решится сделать предложение? Они дружили, сблизились душой, целовались, но интимно близки еще не были. Она иногда сердилась за его нерешительность, другие парни только этого и хотели бы. Другие и есть другие, она Антона любила, не их.

Они пришли на набережную, устроились на лавочке. От воды веяло прохладой на фоне жаркой духоты города.

— Понимаешь, Олеся, ты даже не представляешь себе, как я рад, что закончил учебу. Впереди большая жизнь и можно работать без всяких оглядок на учителей. В этот радостный для меня день хочу спросить тебя, вернее предложить свою руку и сердце. Ты знаешь и чувствуешь, что я люблю тебя, ты согласишься стать моей женой?

Олеся взяла его за руку, прижалась…

— Конечно, милый, я соглашусь, не смотря на твой небольшой обман. Ты же Сибирцев, хоть и говоришь, что однофамилец. Я не права?

— Ты лучшая девушка в мире… давно догадалась?

— Года два так думала, но не возражала… Я же тебя люблю, а не твоего знаменитого отца, а мое отношение к деньгам ты знаешь — деньги многое решают, но не все, любовь не купишь на них и сердцу не прикажешь.

— Родная моя, милая Олеся, — он поцеловал ее в губы, не стесняясь прохожих, — сегодня двойной праздник, но главное — ты станешь моей женой. Я должен многое рассказать тебе…

— Может быть не сейчас, Антон, — перебила она его, — я как ниточка пойду за иголочкой. Ты хотел сказать, что, как и отец, талантлив — я это и так знаю. Мозги можно обмануть, а вот любящее сердце нет.

— Согласен, Олеся. Но все-таки один момент хотел бы обговорить с тобой заранее, до разговоров с родителями. Я хочу купить алюминиевый завод и мне нужен хороший директор.

— Ты считаешь, что я справлюсь?

— Не считаю — уверен, — ответил он.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Я не спрашивал, я делал второе предложение, — улыбнулся он.

— Мы дружим с тобой три года, а предложений всего два. Не мало?

— Да, маловато, наверное. Предлагаю пойти к твоим родителям, объявить им о нашем решении, посидеть немного за столом, а потом поехать ко мне всем вместе и продолжить торжество уже там. Отец купил мне коттедж рядом со своим. Вернее, он два купил — один сестре Наде. Она тоже закончила сегодня интернатуру, станем работать вместе. Посмотришь свой новый дом. Мне бы хотелось, чтобы твои родители жили с нами. Мы на втором этаже, они на первом.

— Я попала в рай, Антоша?

— Нет, ты вошла в мою душу и сердце. Пойдем к родителям и вместе освоим наш новый дом. Теперь я тебя уже никуда не отпущу от себя. И ночевать останешься в новом доме хозяйкой.

Прошел, наверное, только час, а молодые уже вернулись домой. Олесины родители забеспокоились, но дочка объявила сразу:

— Мама и папа, Антон сделал мне предложение, и я согласилась выйти за него замуж. Вы не против, надеюсь?

— Доченька, — всплеснула руками мать, — чего же мы будем против, мы с отцом давно ждали этого дня и другого мужа тебе не желаем. Я знаю, что ты любишь Антона и чувствую, что взаимно. Мы рады с отцом, очень рады за тебя, Олесенька и за тебя, сынок.

Анастасия Терентьевна прослезилась немного от радости, а отец заявил, что это лучший день в его жизни. Миловановы и Антон посидели часок за столом, и он предложил собираться:

— Олеся, ты возьми немного из одежды и обуви, буквально на день-два, остальное позже перевезем, халатик домашний, тапочки, щетку зубную… завтра поедешь на завод и возьмешь отпуск, а через месяц приступишь к основной работе.

— Ее не отпустят в отпуск. Там такая противная начальница планового отдела… специалист хороший, но вредная до ужаса, давно бы ее директор выгнал, но соображает она неплохо. Так что молодые — быть Олесе без отпуска. На свадьбу, конечно, три дня дадут, — пояснила Анастасия Терентьевна.

— Не отпустят, значит уволится. Месяц мы точно отдыхаем. Потом я на работу в клинику, а Олеся за завод.

— Кто же ее обратно возьмет? — усмехнулся отец.

— Согласен, в плановый отдел не возьмут, Олеся станет директором завода, — ответил Антон.

— Каким еще директором? — не поняли Миловановы.

— Обыкновенным, я покупаю завод, а Олеся станет директором.

— Антон, ты нас разыгрываешь? — спросила Анастасия Терентьевна.

— Нисколько, разве я не могу назначить директором того, кого хочу? Как хозяин завода…

— Ничего себе, Настя, куда мы попали… будущий зять хозяин завода…

— Привыкайте. Я же все-таки Сибирцев и не однофамилец, как говорил раньше, а сын.