Целитель (СИ) - Мишарин Борис Петрович - Страница 2

— Егор Борисович, у нас в участковой больнице совсем нет ни одного врача — фельдшер всем командует там. Конечно, я понимаю…

— А что — я не против, больница везде больница, небольшую операционную, я полагаю, и там можно сделать. Инструмент выделите? — перебил главного врача Егор.

Яковлев явно не ожидал такого ответа… В участковой больнице операций не делают, но это сейчас не главное. Конфликта с заведующим не будет и важнейший вопрос прояснится со временем — останется новенький или укатит в город?

— Вы где остановились? — спросил он, решивший не вдаваться в подробности.

— Нигде, с автобуса к вам.

— Тогда глянем сразу участковую больницу, это недалеко, десять километров от нас, деревня называется Пороги, около тысячи человек проживают. Там на реке действительно пороги начинаются, поэтому так и назвали деревушку.

Главный врач рассказывал по дороге:

— В деревне мало работы, но люди живут, не уезжают пока. Есть пилорама, мужики работают на лесозаготовках. Магазин имеется и даже клуб. Многие занимаются охотой, сдают пушнину и этим кормятся. Стационар есть в больнице на десять коек…, впрочем, сами все увидите.

Через час они были на месте. Больница — большой деревянный дом, из персонала фельдшер, две медсестры и санитарка. Операционная, естественно, отсутствовала, но была перевязочная и даже бестеневая лампа. Егор усмехнулся…

— Здравствуйте, Клавдия Ивановна, вот вы и дождались, — начал Яковлев, — привез к вам доктора и не простого доктора, а хирурга — станет жить и работать здесь. Знакомьтесь — Егор Борисович Сибирцев, а это Клавдия Ивановна Самохина, местный фельдшер.

Сибирцев поздоровался и понял, что к нему относятся настороженно. И он понимал почему. Хирург, согласившийся работать в захудалой больнице, где операционной нет совсем, может быть пьяницей или «зарезавшим» кого-то на операционном столе. Из медицины совсем не выгнали, но сослали в «тартар». Нечто подобное и предположила Самохина.

Он познакомился с медсестрами Аней и Светой, санитаркой тетей Галей. Осмотрел больницу и имеющиеся инструменты. Кроме скальпеля, игл, шовного материала, иглодержателей и пинцетов ничего практически не было. В присутствии своих подчиненных он обратился к главному врачу ЦРБ:

— Необходим малый хирургический набор, хороший шовный материал, иглы, шины…

— Вам здесь зачем? — удивился Яковлев.

— Я что аппендицит должен в ЦРБ тащить или на удаление желчного пузыря отправлять к вам? А серьезные бытовые раны, переломы? Зачем вам тогда врач здесь нужен — для статистики?

— Но операции не делают в участковой больнице, — возразил главный врач ЦРБ.

— Я думал, что проведение конкретных операций зависит от квалификации хирурга, а у вас от названия больницы? Так ставьте тогда тетю Галю главным врачом здесь, а я у нее в помощниках с удовольствием побуду.

— Хорошо, Егор Борисович, хорошо, — не стал с ним спорить Яковлев, — закажем инструмент в области.

— Ответ понятен, Семен Петрович, это означает жди — три года, пять, но жди, усмехнулся Сибирцев, — но ничего, мы выживем, не сомневайтесь. Вопрос следующий — где я жить буду?

Егор сменил тему, не желая ссориться с главным врачом ЦРБ, своим непосредственным начальником. А тот посмотрел на Самохину. Она ничего не поняла из этого разговора — новый доктор действительно собирался здесь оперировать? Но встревать не стала, врач есть врач, не фельдшер и ответила:

— Домов пустых много, все для жизни пригодные, я покажу. Сами выберете себе подходящий. Мебели, правда, нет, но на первое время кровать, стол и стулья найдем.

— Тогда по мне все, Семен Петрович. Клавдия Ивановна, я пока человек новый — что больнице жизненно необходимо сейчас?

— Лекарства нужны, шприцы разовые, халаты медицинские. Для вас, Егор Борисович, ни одного халата нет — все женские и по размеру не подойдут.

— Понятно. Семен Петрович, я бы завтра хотел начать прием больных, сможете подвезти халаты мне и персоналу часам к девяти, не позже? Не сами, конечно, можно водителя отправить.

— Сделаем и кое-какие лекарства подвезем. Всего доброго, Егор Борисович, приказ по ЦРБ о вашем назначении тоже с машиной отправлю. Ознакомитесь, копию себе — оригинал нам.

Яковлев попрощался и уехал. Егор видел на себе изучающие взгляды — в участковой больнице не было врача, тем более хирурга, всем заведовала фельдшер. Он обратился к Самохиной:

— Клавдия Ивановна, пойдемте смотреть дом и обустраивать быт, а завтра с девяти прием больных.

Деревенька Пороги оказалось не такой уж большой — несколько улиц вдоль речки. Всего домов триста, часть из которых брошена уехавшими в город насовсем. Улицы, естественно, без асфальта, но засыпаны гравием и в дождь грязь месить не придется. Самохина познакомила доктора с главой местной администрации, показала магазин, в котором продавались продукты, инвентарь и одежда, местный клуб, где собирались иногда сельчане по праздникам. И, наконец, дом. Совсем не старый и большой по деревенским меркам. С огородом соток на двадцать пять и оградой сотки на две. Какой-то сарай, баня, хлев для скотины.

Егор присел на крылечко, предложил фельдшеру место рядышком.

— Клавдия Ивановна, — начал он разговор, — не торопите события — все встанет на свои места само собой — немного времени нужно. Вы, наверное, думаете сейчас — чего меня в такую дыру занесло из города, даже в районе не оставили? Алкаш? Но по виду не скажешь — не успел еще спиться совсем. Турнули меня с работы где-то за какое-нибудь бедокурство, но и этого не было на самом деле и алкоголем я не злоупотребляю. Тогда почему я здесь? Какая разница на самом деле — где людей лечить? Конечно, в лучших клиниках лекарства, аппаратура, а здесь элементарного УЗИ и рентгеновского аппарата нет. Но мы обойдемся, верно?

Самохина посмотрела на городского молодого человека. Интересно — сбежит до Нового Года или продержится до следующего лета? Ответила сдержанно:

— Фельдшеру еще можно лечить и ставить диагноз, а как врачу без рентгена и УЗИ, анализов? На враче ответственность другая, а наши деревенские не очень то охочи до поездок в райцентр, — осторожно ответила она. — Мой муж, например, сорвал спину года три назад и теперь мается радикулитом постоянно. Здоровый мужик, а второй день уже в лежку лежит, не встает. В туалет идти — так я его сначала на пол скатываю, а потом за руки поднимаю, с пола ему встать легче, не так больно. А лекарств никаких нет — ни диклофенака, ни мовалиса, ничего нет. Даю анальгин с аспирином и горячий кирпич на спину ставлю — вот и все лечение. Он и снимки раньше делал — выявили межпозвоночную грыжу, говорят, что операция необходима. Что сможет здесь врач без аппаратуры, анализов и лекарств? Тот же аппендицит, про который вы говорили, надо в район отправлять.

— Замечательно, — улыбнулся Егор, — фельдшеру уподобляться не стану, без обид и ничего личного, пойдемте к вашему мужу, посмотрим.

— Чего здесь замечательного? — не поняла и нахмурилась Самохина.

— Это вы чуть позже поймете, Клавдия Ивановна. И наперед — со мной спорить не надо. Все-таки я ваш начальник.

— Ну, пойдемте, — ответила она неохотно.

Ишь ты какой — с гонором, подумала она. Спорь-не спорь, а если ничего нет, то и нет. Вывих вправить — так это и я умею, а перелом уже в район: снимок требуется…

Сибирцев осмотрел больного. Мужчина лет пятидесяти явно рабочей профессии с мозолистыми, как говорится, руками, без лишнего жирка на животе. На вид он был постарше супруги лет на пять, но, как выяснилось позже, всего на три года.

— Как вас зовут? — спросил доктор.

— Антон.

— Молод я еще называть вас по имени. Так какое отчество?

— Николаевич.

— Вот и хорошо, Антон Николаевич, поворачивайтесь потихонечку на животик. Спинкой к верху.

— А-а, — махнул больной рукой, — ни к чему это все. Меня профессор в области смотрел, говорит, что оперировать надо, грыжу межпозвоночную удалять — выпирает сильно. Мне бы чего-нибудь обезболивающего, полежу дней десять и пройдет все до следующего раза.