Искушение на двоих (СИ) - "Hell.ena" - Страница 60

Маленькие ягодицы безумно хотелось потрогать руками, даже подойти и прижаться к ним пахом, на выдохе совершить поступательные и такие приятные движения, зная, что темноволосый красавец ему это позволит. Сохраняя на лице абсолютнейшую бесстрастность, что давалось ему с безумным трудом, Том все же встретился взглядом с юным Лауфером. Тот обворожительно улыбнулся в ответ, со всем своим неиссякаемым очарованием хлопнув длинными ресницами и молчаливо отворачиваясь обратно. Покачав головой, Том все же взглянул на часы и с некоторым облегчением отметил, что учащихся можно было с чистой совестью выгонять из воды и отправлять в душевые даже немного раньше времени.

На самом деле ему не терпелось поговорить с Биллом, который устроил сегодня для него такое специфическое представление, и настало время задать ему ряд вопросов преимущественно личного характера. Когда все ребята построились, мужчина выслушал все имеющиеся вопросы, дал на них ответы, вернул всем изъятое драгоценное имущество, а под занавес твердо проговорил:

– Все свободны, кроме Лауфера, – встретившись с лукавыми, янтарными глазами юного красавца, Томас стойко выдержал этот околдовывающий взгляд, который будто бы гипнотизировал, заковывал в свои нерушимые цепи и не хотел отпускать из своего сладостного плена.

Посмеиваясь, некоторые парни выразили юноше свои соболезнования, кто-то поздравил с грядущим выговором, но тот не реагировал, ожидая, пока все уйдут и наконец оставят его с тренером наедине. Однако когда это случилось, молодой мужчина взял со стола папку и, смерив Билла красноречивым взглядом, проговорил с легкой улыбкой:

– Подожди меня пару минут, а в воду даже не суйся.

– Хорошо, – плотоядно облизнувшись, сразу же согласился брюнет, кивнув несколько раз в подтверждение своему ответу, и Каулитц вскоре исчез за дверью душевой, где вовсю обсуждалась незавидная участь Билла Лауфера.

Парни плюс ко всему единогласно решили, что тренер отправился за фрау Берг, чтобы устроить сеанс увлекательных и крайне долгих, утомительных нотаций, однако то, что они глубоко ошибались, они знать не могли наверняка.

Том вернулся в зал, когда в раздевалке практически никого уже не осталось, что тоже было ему на руку, поскольку таким образом действительно никто не услышит того, о чем он собрался говорить со своим бессовестным учеником. Обходя всю внушительную длину бассейна, мужчина уверенно направился к своему дальнему столу, на котором красиво восседал скучающий утонченный Лауфер, опираясь обеими руками о столешницу и послушно ожидая его на суше.

– Ну, и? – приблизившись, полюбопытствовал Томас, без стеснения разглядывая прекрасные черты лица, соблазнительные ключицы со сверкающим на них тонким украшением. Изучающий взгляд постепенно опускался все ниже, лаская белизну кожи, пока не наткнулся на нескромно выпирающий пах.

– Что? – слегка тронув кончиками пальцев висок, прямо проговорил Билл и, ловко спрыгнув со стола, неторопливо подошел ближе к тренеру, покручивая на кисти его шапочку для плавания. – Герр Каулитц, объясните мне уже, как этот кувырок все-таки выполняется, – переходя на другую тему разговора, мягко промурлыкал юноша низким и таким приятным голосом, волшебными волнами касающимся слуха Томаса. – Иначе в следующий раз я устрою Вам в бассейне распродажу кур гриль. Знаете, искры-то при ударе об дно, ой, как сыплются, – с легкой улыбкой пролепетал красавец, не сводя своих лукавых глаз с привлекательного тренера, продолжающего, в свою очередь, неотрывно рассматривать своего ученика и чувствовать нарастающее приятное томление в низу живота.

– После сегодняшнего ты действительно рассчитываешь на следующий раз? – вздернув бровь, уверенно поинтересовался мужчина, стоя напротив прекрасного Лауфера, который, сократив последнюю дистанцию, просто отбросил шапочку на стол и, тронув легким прикосновением открытое предплечье Томаса, игриво повел рукой выше по бронзовой коже, к плечу.

К слову, Лауфер весь урок украдкой любовался фигурой Каулитца, которая была заманчиво скрыта за тканью серой майки, и юноше до безумства хотелось прикасаться к ней, упиваться тем, что он действительно имеет на это потрясающее тело какие-то права. Сейчас, медленно и неспешно обходя тренера со спины, он игриво касался губами плеча, затем и открытых лопаток, вовлекая в эти дразнящие ласки и свой ловкий язык, медленно кружа вокруг Томаса змеем-искусителем.

– Да.. но я буду послушным, если Вы.. захотите, – елейно и едва слышно пел брюнет, продолжая свои легкие и такие приятные поцелуи, сладко при этом постанывая.

Он постепенно переместился на шею, совершенно не трогая руками мужчину, у которого уже мало-помалу сбилось и участилось дыхание от этих действий и нашептываний.

– Сегодня ты вел себя отвратительно, – выдохнул Том, напрягаясь и быстро облизывая улыбающиеся губы.

Он блаженно прикрыл глаза от новых сладких импульсов, ударяющих ему в пах, что неустанно шептало разуму поддаться волшебному искушению снова. Тело хотело еще этих ласк и причем уже давно, поскольку это желание стало уверенно зарождаться еще с того момента, когда только тренер увидел своего особенного ученика среди остальных парней в душевой.

– И перед Сентой ты обязательно извинишься.

– Так покажете? Как делать.. – вновь перевел тему брюнет, легко кусая тренера в шею и мокро целуя укушенный участок. – А я дома.. потренирую..

– Птичка, – хитро прищурившись, проговорил Каулитц, и Билл, вновь оказавшийся перед ним, видя, что мужчина уже на все согласен, вдруг подцепил тонкими пальчиками резинку своих черных плавок и медленно, соблазнительно спустил их, полностью оголяясь перед ним.

От этого у Томаса вмиг перекрыло дыхание, ощутимо пересохло во рту, и еще больше участилось сердцебиение. Юноша был возбужден и, скользнув языком по розовым, приоткрытым губам, избавился от черной ткани окончательно.

– И что же ты делаешь? – тихим хриплым шепотом поинтересовался Томас, делая последний шаг навстречу и нетерпеливо опуская ладони на обнаженные бедра нимфы, застенчиво прячущей взгляд за ресницами.

– Дома я привык плавать без одежды, герр Кау..мм.. – мгновение, и голая спина юноши вдруг встретилась с прохладной стеной, а мужчина шагнул к нему следом, тесно и властно прижимая его к ней своим телом. – Том..

– Ты сегодня нарушил все запреты, какие только можно, – с чувством и наслаждением проводя носом по открытой шее брюнета, проговорил Каулитц, шумно вдыхая нежный аромат его парфюма. – Вообще у воды запах духов усиливается, поэтому.. Мм.. черт, как же ты пахнешь, птичка, – передумав делать новое замечание, проговорил Том, скользя руками по бархатной, теплой коже красавца, и нежно поцеловал бьющуюся жилку, касаясь губами частого сердцебиения своего маленького искусителя.

– Это лишь правила, и их надо нарушать для.. ах.. разнообразия, – обвивая шею своего мужчины тонкими руками, Билл склонил в сторону голову, жмурясь от невероятного блаженства. Он жарко простонал, когда к его паху сквозь шорты прижался вставший член тренера, тут же совершая головокружительное трение и имитацию фрикций.

– Ах ты засранец, – с улыбкой выдохнул Каулитц, чувствуя от мальчика ощутимую отдачу и ответные толчки, а потом и ладони, сжавшие его спортивные ягодицы и тут же по-хозяйски пробравшиеся под шорты.

Уже в считанные мгновения Томас захватил розовые, мягкие губы своими, вторгаясь языком в чувственный рот, издающий такие соблазнительные звуки, что в паху против всякой воли становилось необыкновенно хорошо и еще более жарко; исходило томительными, так сладко мучающими спазмами удовольствия, наливаясь желанием, от чего всех этих ласк становилось нестерпимо мало, и страстно хотелось получить большее. Продолжая глубокий, властный поцелуй, мужчина водил ладонями по обнаженной коже мальчика, изучая и с жадностью касаясь, всячески стараясь насытить свой голод только этими ласками, все равно не способными справиться с этой зверской жаждой.

– Том, а хочешь, я.. – негромко спросил Билл, разрывая поцелуй, и быстро переместил руку на выпирающий пах тренера, тут же сминая его своими пальцами и ловя шумный, страстный выдох Тома своими губами. Но тот, порывисто прикрыв глаза, просто взял Билла за руку и подтолкнул его к столу, от чего тот даже навалился грудью на гладкую столешницу.