Во власти алых очей (СИ) - "Hell.ena" - Страница 4

— Может, тебе снотворное попить, раз ты выспаться не можешь? — предложила Ани, протягивая мне кружку с дымящимся и чисто теоретически бодрящим кофе. — Только до выходных еще два дня.

— Пипец как долго, — сквозь неловкую улыбку ответил я девушке и снова на автомате потянулся к телефону, разразившемуся очередным входящим от потенциального клиента.

Уходил из офиса я относительно счастливым, все же чувствуя какую-то отдаленную дымку сонливости, и она-то будто странным образом и поднимала немного мое настроение. Я переделал кучу дел, даже нашел два косяка на сайте нашей фирмы, улыбался посетителям, любезничал и, словом, выполнял то, что от меня как бы и требовалось. Но уже ближе к дому я опять вдруг понял, что просто кошмарно устал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мари, я дома! — с порога заголосил я, неуклюже разуваясь, и сразу же отправился в сторону комнаты, куда ватные ноги меня понесли буквально сами.

Когда я вошел, то красиво наряженную жену сразу увидел у зеркала. Она любовалась собой, стоя ко мне полубоком, и я, отрешенно заулыбавшись, как настоящий идиот, точно в трансе, смотрел на ее утонченную фигуру, а видел будто лишь бесформенную пустоту зеркала за ней.

— Билл? — позвал непонимающий голос, и прямо передо мной замелькала маленькая узкая ладошка, заставляя очнуться и заметить, что жена, оказывается, уже подошла ко мне вплотную. — Пойдем сегодня в кино? Я уже специально собралась заранее и афиши посмотрела.

— Куда? — переспросил я, напрягаясь и хмуря брови, чтобы разобрать такое, казалось бы, легкое слово. — Эм-м.. Милая, правда, я так хочу полежать.. — уныло протянул я и, шумно выдохнув, обошел ее и плюхнулся на кровать с потрясающим блаженством, вытягивая ноги и сразу прикрывая глаза. — Сегодня столько опять пришлось переделать!

— Ну, Билл, давай сходим, а? — уговаривая, постаралась взбодрить меня Марика, и я распечатал глаза, неохотно глядя на нее с откровенным рвением отменить сегодня все на свете.

— Давай лучше дома побудем? — подсознательно чувствуя настойчивость жены, упрямствовал я, потому что идти мне реально никуда в тот миг не хотелось.

— Опять дома? Но я ведь тоже уже собралась! — вдруг обиженно повысила голос Мари, и я резко ощутил, как начинаю постепенно и настойчиво раздражаться прямо вслед за ней. — Я почти два часа готовилась! Билл, ты же обещал..

— Ну, блин, Марика! — вспылил я, даже подскакивая на кровати, и сжал губы в тонкую линию, когда в груди опять норовил разгореться огонь непримиримого бешенства. — Я как бы работаю с утра до вечера и уставать могу! Это ты пока дома сидишь, — откровенно упрекая в том, что Мари может изо дня в день безнаказанно бездельничать, громко возмутился я и вдруг задержал разогнавшееся дыхание, колко чувствуя что-то в себе необъяснимо странное.

Силы будто массово покидали меня с каждым резким словом и негативной эмоцией, направленной на жену, и в этот самый миг прозрения мне удалось как-то вырваться из этого непроглядного гнева.

— А че ты кричишь на меня?! — оскорбленно вперив в меня свои голубые, так любимые мною глаза, вспыхнула она ответно и недвусмысленно скуксилась. — Я.. ищу я работу уже! Ищу! — Марика озлобленно всхлипнула. — Билл, да что я сделала-то?

— Черт.. — сев на край кровати и крепко закрыв руками лицо, буркнул я, а злость, снова, как утром, самовольно меня охватившая, все растворялась и таяла, как дым от дуновений ветра. И этот самый ветер, похоже, и помог мне наконец проснуться от этого разрушительного наваждения. — Мари, подожди! — тут же вскочил я на ноги, бросившись к двери, чтобы догнать все же заплакавшую Марику. — Милая, счастье мое, прости.. Прости, я не знаю, что вообще творю! Не плачь, родная, — крепко обнимая ее, сбивчиво шептал я и касался беспорядочными, частыми поцелуями ее мокрого лица, которое она усердно прятала, с рыданиями тесно прижимаясь к моей груди.

Мне было до того стыдно и гадко, что просто хотелось убиться, и обижать любимую девушку я себе никогда раньше так не позволял, буквально сдувая с нее пылинки и отдавая все ради ее благополучия. И то, как я себя вел весь сегодняшний день, так и не поддавалось каким-то разумным объяснениям.

— Дурак я у тебя, что с этим сделаешь? — ласково бормотал я, совсем не разжимая объятий, а сердце уже больно разрывалось от этих печальных вздрагиваний плечами и всхлипов. — Какой фильм смотреть пойдем? — как можно мягче спросил я, сдаваясь и больше не думая только о себе, и сейчас я жутко не хотел, чтобы теперь уже она пойти куда-то отказалась.

— Билл, — крепко обнимая в ответ и поднимая на меня свои очи, негромко, но уже ласково позвала она, и по-другому мое имя и не звучало из ее уст, даже когда она злилась. — Посмотри на меня, как я пойду..

— Ты самая красивая, — твердо заверил я, слегка улыбаясь и целуя ее в покрасневший нос, в то время как по щекам ее все еще бежали черные размытые дорожки.

Спустя миг я уже самозабвенно целовал ее пышные губы, в ответ получая такое же желание и отдачу, а руки вожделенно, так тесно прижимали и ласкали хрупкий стан Марики, вскоре интимно проникая под облегающую одежду.

Огонь разгорался, и наши общие чувства горели в нем так приятно и необузданно, и уже вскоре они не поддавались всякому контролю, лишенные последних границ. Охваченный этой страстью, не наласкавшись, я повалил мою Марику на постель, все также жадно целуя и крепко вцепляясь неловкими пальцами в ткань ее лишенного безупречности наряда, чтобы открыть ее прекрасное тело для себя. И этого я сейчас хотел больше всего на свете..

Свет лампы освещал беспрерывными волнами небольшую комнату, где на кровати сплелись в едином безумии обнаженные тела молодых супругов, а молчаливое зло внимательно следило за этим представлением с искренним и все более разрастающимся интересом.

Никто даже не представлял, что Туомасс все это время был незримым свидетелем тому, что только и происходило в этой комнате, и даже во всей квартире. И теперь, невольно следя за плотскими утехами смертных, его черная душа, веками жаждущая свободы и разрушения, тоже так страстно захотела вкусить уже давно позабытой сладости юного тела.

В кино, естественно, с Мари мы так и не пошли. Я полностью вымотался, выходит, не только морально, но вдобавок теперь еще и физически. Поэтому меня хватило только на душ, после чего я сгреб в охапку счастливую Марику и безоговорочно уволок под одеяло. Вырубился я моментально.

Вообще я всегда знал, что во снах чаще видится только негатив, как-то связанный с реальностью; что там мы видим только людей, которые хоть раз попадались нам как-то наяву, страхи, волнения и дневные тревоги, но я и не предполагал, что это все возможно до такой вот степени!

Я видел огромную свору бродячих грязных собак, которые яростно и так страшно рычали, рвали мне штанины и чуть не пообгрызали все конечности. Я беззвучно орал, отчаянно хватал их прямо за раскрытые пасти и всеми силами пытался раздвинуть их и сломать, потом резко просыпался от смертельного волнения и засыпал снова, чтобы в итоге попасть в очередное выматывающее событие.

— Билл.. — услышал я таинственный, лукаво пониженный голос, когда шел один по прекрасному вечернему осеннему лесу, так великолепно отдающему в тенях пурпурным сиянием, и этот тихий зов заставил меня резко замереть и оглянуться.

Я безумно спешил, понимая, что просто не смогу найти лесную избушку, если меня по дороге здесь застанет ночь, но время неумолимо мчалось вперед, будто один короткий миг являлся целым часом, а тени все мрачнее стелились у подножий высоких стволов.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— А? — выдавил я из себя, пытаясь отыскать взглядом человека, который же явно ведь был где-то рядом, и его присутствие гоняло мягкую дрожь сразу по всей моей коже.

— Не торопись.. — внушал он требовательно, но так же сладостно-напевно, и эти звуки так потрясающе звенели прямо в моих мыслях, что я даже мог осязать их физически приятными, дурманящими вибрациями. — Это я.. Туомасс.

— Т.. где? — тут же спросил я, узнавая это имя и не зная, в какую сторону мне податься, но это от меня и не требовалось: я стоял, точно прирос к земле, пустив глубокие корни, как какое-то дерево. — Я не вижу..