На Краю (СИ) - Ломакина Ирина - Страница 15

— Можно?

Я уже дошел до такого состояния, что и с ее папочкой бы с удовольствием побеседовал, лишь бы не смотреть постоянно в темные экраны.

— Заходи, — буркнул я.

Она зашла в рубку и без приглашения плюхнулась в кресло второго пилота, с интересом изучая приборную панель.

— Что происходит, капитан? — спросила она. — Я сначала решила, что вы в запой ушли. Но не пахнет… Наркотики?

— Стимуляторы, — охотно сообщил я. — Легальные.

— Но зачем? Чтоб не спать до самого прибытия? — Тут же догадалась она. — Боитесь, что мы вскроем рубку и задушим вас во сне?

— Не хватало мне этого бояться, — я криво усмехнулся. — Я вас предупредил. И потом, разве вы умеете водить звездолеты? — Я посмотрел на нее пристально, озаренный новой мыслью. — Или я чего-то о вас не знаю, а, почти гений?

— Такие — не умею, — она улыбнулась. — А вот с межпланетным катером справлюсь.

— Спасибо, что сказали, — хмыкнул я. — Буду внимательнее присматривать за своей шлюпкой.

— Она опечатана, — Анна подарила мне такую улыбку, что я смутился.

— А ты проверила. — Я не знал, возмущаться мне такой наглостью или восхищаться.

— Ну да, проверила, а как же, — она засмеялась. — Так почему вы не спите, капитан, если не боитесь?

— А не положено, — сообщил я и с удовольствием полюбовался на ее удивление.

— Как это — не положено? — Анна захлопала глазами.

— А так. Залезь в комп да инструкцию почитай. Во избежание неконтролируемого выхода из гиперпространства, и все такое.

— Разве можно столько не спать? А если прыжок несколько суток длится?

— Вообще-то нельзя. Либо второй пилот, либо не более двух суток полета в гиперпространстве. Если нельзя достичь расчетной точки за один прыжок — произвести необходимое количество максимальных погружений с перерывами не менее пяти часов. Теоретически, одиночек вроде меня за нарушение этого правила штрафуют. Смотрят полетные листы и проверяют.

— А практически? — Анна верно ухватила суть.

— А практически, кому мы нужны? — Я вспомнил про грядущие на Краю изменения и помрачнел. — Пока, во всяком случае.

— Понятно… А знаете, я могла бы подежурить. Как второй пилот. А вы поспите.

— У вас же нет лицензии на управление таким звездолетом.

— А какая разница? Никто не будет проверять, вы сами сказали.

— Да уж, — усмехнулся я. — А если и проверят, сяду я не за то, что пустил тебя в кресло второго пилота без лицензии.

Анна помолчала, а потом сказала тихо:

— Мне жаль, капитан. Мы поступили подло.

У меня мурашки поползли по спине от ее тона. Я догадался, о чем она говорит.

— Не будет никакого суда, верно? — прошептал я. — Если нас поймают, я попросту исчезну?

— Слишком многое поставлено на карту, — согласилась девушка. — Союзные спецслужбы не допустят утечки информации.

Я сидел неподвижно, сжимая пальцами подлокотники кресла и глядя в слепые мониторы.

— Тогда мне тем более нет смысла вас сдавать, — тихо сказал я. — Прощения не будет.

— Да.

Мы долго молчали.

— Поспите, капитан, — нарушила молчание Анна. — Я посижу.

— А ты знаешь, что делать, если что-то случится?

— Разбудить вас, — она лукаво улыбнулась и смахнула челку со лба. На щеках у нее были ямочки, и вот такая она начинала мне нравиться, честное слово.

— Правильный ответ, — одобрил я. — Ну ладно. Разбуди меня через шесть часов.

Я сомневался, что смогу уснуть, стимуляторы все еще действовали, да и разговор с Анной спокойствия не добавил. Но, как ни странно, я уснул почти сразу, как моя голова коснулась подушки.

10.

Насчет Дружбы я ошибся — груза пришлось дожидаться всего-то три дня. Планета была мерзкой, холодной и с повышенным тяготением, так что я и сам почти не покидал корабля. Проявил, так сказать, солидарность с пассажирами. И даже предложил Филиппу сыграть партию в шахматы — и что на меня нашло? Он согласился с видимой неохотой, и скоро стало ясно, почему: на достойного соперника я не тянул. В шахматы папаша играл отлично.

Тем более странно выглядела вся эта затея с побегом из Центра и с попыткой утаить открытие. Шахматисты, вроде, должны быть хорошими аналитиками. Никакой склонности к анализу я за Боввой не замечал. Человек, способный рассуждать логично, просто-напросто не стал бы убегать — понятно ведь, что бесполезно.

Сразу после старта с Дружбы местный патрульный катер просигналил мне остановиться. Сердце у меня ухнуло в пятки. С чего бы вдруг эта внезапная проверка? Пока катер приближался для стыковки, я прятал своих пассажиров. Они тревожно поглядывали на меня, но не спорили и не сопротивлялись. Я не стал их успокаивать — времени не было, да и смысла тоже. Нет такого тайника, который нельзя отыскать.

Полицейский лейтенант угрожать мне оружием не стал, и я счел это добрым знаком. Но обыскать корабль он все же приказал, проверка документов его не устроила. Опытный попался мужик, почуял, что со мной что-то не так, а вот что именно, сообразить не мог. Он трижды обошел корабль, исследовал в трюмах каждый уголок. Я ходил за ним по пятам, по мере сил изображая скуку. Не найдя контрабанды, лейтенант посмотрел на меня с некоторой обидой. Он прикидывал, настолько ли подозрительным я ему кажусь, чтобы начать простукивать стены. Я буквально видел, как колеблется чаша весов. Не сомневаюсь, будь у меня в тайнике и в самом деле контрабанда, он бы ее нашел. Но, должно быть, интуиция впервые шептала этому служаке что-то неразборчивое, а ударить в грязь лицом перед подчиненными не хотелось. Он ощупал меня на прощание внимательным взглядом, откозырял и убрался восвояси.

— Почему так долго? — подозрительно спросил Бовва, выбираясь из тайника и отряхивая одежду от пыли (и откуда она берется в космическом пространстве?).

— Решил от вас отдохнуть, — машинально огрызнулся я. — Был обыск, — продолжил я другим тоном. — Или чутье у патрульного лейтенанта феноменальное, или навел кто… — я замер, озаренный новой идеей.

— Как это — навел? — удивился Бовва.

— Я неправильно выразился, — медленно сказал я. — Не навел, а посоветовал проверить, все ли в порядке у капитана Артемьева. По-прежнему ли он один летает?

Комментариев со стороны пассажиров не последовало. Они молча обменялись взглядами, значения которых я в тот момент не понял.

На планете Океан я потерял свой постоянный контракт. Вместо агента меня встретил на поле сам клиент. Разговор был коротким. Формальным поводом оказалась мое почти недельное опоздание на Алдан, а фактическим — причина этого опоздания.

— Мне не нужен капитан, побывавший в руках полиции, — холодно сказал уже бывший заказчик.

В другое время я бы непременно расстроился, попытался как-то оправдаться, напился бы с горя в местном кабаке. Но сейчас я лишь кивнул и повернулся к бизнесмену спиной. Следовало привести в порядок дела и обдумать ситуацию.

Но прежде я по давней привычке пошел в бар. И обомлел: здесь собрались, по меньшей мере, человек пятнадцать пилотов торгового флота с нескольких планет Края. То-то мне показалось, что на космодроме непривычно много кораблей. Если я не ошибался, некоторые из них покинули свои обычные маршруты ради прилета на Океан. Зачем? Догадки не внушали мне ни малейшего оптимизма. Секунду я постоял на пороге, взвешивая шансы на незаметное исчезновение. Но этой секунды оказалось достаточно: меня заметили и замахали руками, подзывая к столу.

Ничего не поделаешь, я подошел, сел на свободный стул и оглядел собравшихся. Можно было подумать, что я попал на вечеринку. На столе было тесно от пивных кружек, бокалов, рюмок и тарелок с закуской. Но на лицах я прочел, что весельем здесь и не пахнет. Приходилось верить своим глазам: я попал на что-то вроде собрания представителей торгового космофлота Края.

Расскажи мне кто о подобном «слёте» недели этак три назад, я бы рассмеялся фантазеру в лицо. Индивидуалисты, гоняющие по космическим трассам с грузами на борту на звездолетах компаний, частных лиц или на собственных кораблях, во многом конкуренты, мы осознавали свою общность только за столиком в баре, делясь свежими новостями из разных уголков Галактики, а никак не перед лицом неведомой опасности. Во всяком случае, я не припомню никаких собраний, когда пираты нападали на каждый третий корабль в бывшем китайском секторе. Полиция сбилась с ног, хозяева грузов сжимали кулаки, а пилоты философски пожимали плечами: такова, мол, наша трудная жизнь. Правда, пираты редко трогали экипаж, ограничиваясь грабежами. Но ведь и союзная полиция до сих пор не убивала пилотов, по крайней мере, я о таком не слышал.