Горечь Пепла (СИ) - Фален Элен - Страница 20

многих. Какой то сумасшедший пожарный полез в огонь и вытащил семерых. В автобусе

многие с травмами, — спокойно отвечает он. — Я видел такие катастрофы. Это как боевое

крещение, понимаешь? Дилан, это госпиталь, и каждый день здесь происходит разное

дерьмо. Просто тебе еще не приходилось сталкиваться с таким масштабом.

— То есть, ты хочешь сказать, что отец защищает меня от подобного? — злобно

шиплю на него. — Папочкина дочка, вся такая изнеженная, и ее бережно оберегают от

такого, как ты выразился, дерьма? Втискивают везде, да? Помогают?

— Ничего подобного я не имел в виду. Просто сказал, что разное может случиться.

И, конечно, не каждому пришлось побывать в зоне действия. Но рано или поздно все мы с

этим сталкиваемся. И в дальнейшем, мы уже знаем, что делать, — все также спокойно

отвечает Майкл. — Пить хочешь? Я купил тебе кофе.

— Не хочу. Сам пей свой кофе.

Размашистым шагом направляюсь к двери. Но, резко разворачиваясь, направляюсь

назад к Майклу. Отдаю ему полотенце и забираю кофе:

— Знаешь, я передумала. Спасибо, друг.

— На здоровье, Дил, — смеется он. — Увидимся.

Мелкими глотками пью бодрящий напиток.

Я врач, в конце концов! И должна держать себя в руках. Это непрофессионально —

при всех распускать сопли. Не хочу, чтобы каждый мне указывал на то, что я изнеженная

дочка завотделением.

— И вот, я вернулась. Так, что на счет Микки Льюиса? — снова спрашиваю

регистратора.

— Только что перевели в «505» палату. Он спит. Распоряжение мистера Девиса,

чтобы ты была его лечащим врачом. — Протягивает мне планшет для росписи.

Набираю в легкие побольше воздуха, и быстро моргаю, чтобы снова не

расплакаться.

Отец хочет, чтобы я отвечала еще и за жизнь Микки. А если я и его потеряю?

— Мисс Барлоу, у мальчика сотрясение мозга. Перестаньте себя винить. Ребенок

уже знает, что его родителей больше нет. Ему сообщил мистер Девис. И первое что

спросил мальчик: где та мисс? Я думаю, это он спрашивал о вас, — повторно протягивает

мне карточку.

— Спасибо, я пойду к нему. — Благодарно улыбаюсь в ответ.

Мне очень хочется увидеть этого ребенка, в нем есть что-то родное. Выйдя из лифта,

я иду по тихому коридору, палата «505» находится прямо напротив сестринского поста.

Заглядываю в открытую дверь, Микки лежит с закрытыми глазами, его белокурые

длинные волосы, разметались по подушке. Между красиво очерченных темных бровей

пролегает морщинка, словно ему очень больно или он собирается заплакать. На его левой

щечке покоится красивая родинка.

— Я не буду больше плакать. Чего вы хотите? — грубо говорит он.

— Привет, Микки. Ты меня помнишь? Меня зовут Дилан. Я твой доктор и помогу

тебе в скорейшем выздоровлении, — я стою в дверном проеме, не решаясь войти в

палату.

Он медленно и мучительно открывает глаза.

— Проходи. И дверь закрой. Надоели ходить, — строго говорит он мне и снова

закрывает глаза.

Я чувствую себя школьницей. Тихонько закрываю дверь и подхожу к нему ближе.

— Ты мой доктор? Какая-то ты маленькая. Я помню, как ты мне помахала рукой,

видел тебя в окно. А потом… — его голос срывается, и вся мальчуковая дерзость вдруг

исчезает в его карих глазах. — Я… я знаю, мальчики не плачут... — его голос срывается,

он закрывает ротик ладошкой.

— Когда больно, плачут все — и мальчики, и девочки, и даже взрослые мальчики и

девочки... — Я сглатываю ком в горле. — Никто не знает, может, слезы и приносят какое-

то облегчение... Я могу обнять тебя?

Подсаживаюсь к нему на кровать, и он тут же бросается в мои объятия.

— Я так хочу к маме, — плачет малыш, — к маме и папе.

Крепче обнимаю ребенка и не могу подобрать слов. Слезы катятся по моим щекам,

пока Микки плачет в моих руках. Нам обоим нужны эти объятия, нам важно знать, что

есть кто-то, кому мы небезразличны, тот, кто поддержит нас.

Вот так, мы находим утешение, обнимая друг друга.

— Я не смогла спасти твою маму, — шепчу я.

— Я тоже не смог, — совершенно по-взрослому говорит Микки. — Только не

говори никому, что я плакал. Про тебя я тоже не скажу.

Беру салфетки со стола и протягиваю ему. Помогаю вытереть его заплаканные

глаза.

— Обещаю, никому, — протягиваю мизинчик, чтобы сцепить с его в знак клятвы.

Он опять обнимает меня, и мы сидим в полной тишине.

Глава 14

Кейн

Я обещал Микки спасти его родителей. Но мне это не удалось. К сожалению, не

удалось и Дилан. Если медики пытались вернуть к жизни его мать, то тело отца до сих пор

не обнаружено.

Мне известно, что значит потерять родителей. Знакомо это чувство. Чувство

одиночества, потери, безысходности. Хвала Господу, со мною рядом Джон. А кто есть у

этого мальчишки? Хоть кто-нибудь из ближайших родственников? Тот, кто сможет

обнять его, поддержать, купить подарки на День Рождения и Рождество? Я понятия не

имею. Знаю только, что мальчишка остался один, и никто не в состоянии заменить ему

родных маму и папу.

Мы еще долго разбирали то, что осталось от ресторана и вытаскивали тела.

Масштабы катастрофы поражали: более двадцати погибших. Меж тем моя голова была

забита другим. Практически без отдыха и передышки я разбирал обломки, прислушивался

и снова разбирал, в надежде отыскать выживших людей и выполнить свое гребаное

обещание, которое я дал мальчишке. Но чуда всё никак не происходило. Мне ничего не

оставалось, как решиться на отчаянные меры. Я и пара таких же отважных ребят

вызвались отправиться в сердцевину этого пекла, в объятия инферно. В тот момент мне

было абсолютно наплевать на собственную жизнь. Я понимал, что не смогу жить с

ненавистью к себе, из-за того, что поддался собственным страхам, и побоялся рискнуть

жизнью во исполнение своего долга.

В итоге, нам удалось вынести оттуда живыми еще семерых. Но среди них не было

отца Микки,

которого

я

так отчаянно

надеялся

спасти.

Казалось, что этот безумно долгий день никогда не закончится. Моя смена уже давно

подошла к концу. Но разве кто-то задумывается о рабочих часах, когда вопрос стоит о

спасении людей? Возможно ли представить, как хирург в разгар продолжительной

операции на сердце, взглянув на часы, снимет перчатки и маску, объявит о том, что его

смена закончена и уйдет домой?! Вот так и в моей работе: пока есть надежда на спасение

жизней — смена не заканчивается.

Я понятия не имею, сколько прошло часов с нашего прибытия, мы все еще

продолжали вытаскивать тела из-под обломков.

— Коулмен, — капитан Том Уильямс кладет свою руку мне на плечо. — Отдохни,

сынок. Сегодня ты выложился на все сто. Я горжусь тобой.

— Рад слышать, сэр, — пожимаем друг другу руки.

— Поезжай домой, Кейн. Тебе сейчас необходимы еда и сон. Если потребуется на

завтра отгул, считай, что он у тебя в кармане.

— Не нужно, я и так твой должник, — вытираю грязным рукавом пот со лба,

одновременно размазывая по нему сажу.

— Брось, ты ничего мне не должен. Не после сегодняшнего твоего поступка, — Том

одобряюще смотрит на меня.

— Это моя работа, и какой бы сложной она ни была, и как бы я, время от времени,

не лажал — я выбрал ее сам и люблю ее.

— Сегодня ты доказал нам это. И я повторюсь: я очень горжусь тобой, сынок, —

возбужденно твердит Том.

Потупляя взор, киваю ему в ответ. Затем громко выдыхаю напряжение и

эмоциональную усталость, накопившуюся за этот день.

На месте происшествия еще долго работают многочисленные бригады пожарных-

спасателей и медперсонал скорой помощи.

Наплевав на усталость и мышечную боль, решаю отправиться в госпиталь, куда